Передача лампы - Бхагаван Раджниш (Ошо)

«Просто дай мне десять заповедей» – это язык мужчин. Но есть мужчины, имеющие такое же чувствующее сердце, как и женщины. Они могут стать прекрасными учениками, но все равно их процент будет меньше, чем среди женщин.

Но и среди тех мужчин, у которых нет сердца, которые живут, руководствуясь только умом, многие могут приблизиться к мастеру – заинтересованные интеллектуально, опирающиеся на свой рассудок, – и может оказаться, что они хорошо его поняли, лучше, чем кто-либо еще… Их умственное понимание будет более точным.

Царство сердца – это не царство расчета или логики; это поэзия, это музыка. Ты можешь ими наслаждаться, но не можешь понять их.

Мне вспомнился один великий английский поэт – Кольридж. Хотя он и закончил не более семи стихотворений за всю свою жизнь, он тем не менее считается одним из величайших англоязычных поэтов, потому что имеет значение не количество, а качество. Когда он умер, он оставил почти сорок тысяч неоконченных стихотворений.

Всю его жизнь его друзья постоянно докучали ему: «Ты, кажется, ненормальный! У тебя есть такое богатство! Всего несколько стихотворений сделали тебя великим поэтом; если бы ты смог создать сорок тысяч стихов такого качества, наверное, во всем мире не было бы равных тебе – во всей истории человечества, прошлой, настоящей и будущей. Почему ты откладываешь неоконченные стихи?»

Он ответил: «Вы не понимаете; я не могу этого сделать. Пока существование не поведет меня так обходительно, чтобы я не ощущал себя ведомым, чтобы не чувствовал давление и нажим, я не собираюсь это делать. Эти стихи – стихи моей свободы. С моей помощью само существование становится свободным. Этим стихам придется подождать».

Иногда в стихотворении недоставало лишь одной строчки, и его друзья-поэты говорили: «Ты можешь сам сочинить эту строчку».

Он отвечал: «Так не выходит. Я пробовал, но качество настолько разнится, как небо и земля. Я могу обмануть других, но я не могу обмануть себя. Я подожду; когда придет существование – не принуждая меня, потому что я не могу это делать по принуждению – и склонит меня, вдохновит меня, и только потом я осознаю, что был направлен, только тогда я закончу стихотворение».

Это случилось однажды в Лондонском университете… Профессор, который преподавал литературу, наткнулся в стихотворении Кольриджа на строчку, смысла которой никак не мог уловить. Он был искренним человеком; он сказал своим студентам: «Я не могу найти ей никакого разумного объяснения. И я не хочу обманывать вас. Кольридж живет со мной по соседству; он стар, но, так как я его сосед, мне позволено навещать его. Я пойду к нему сам и расспрошу о смысле этой строчки».

На следующий день он направился к Кольриджу и спросил его. Кольридж просмотрел все стихотворение и сказал: «В ней есть смысл. Когда я написал ее, смысл знали два человека. Теперь знает только один».

Услышав о том, что только два человека понимают смысл, профессор испугался: где же ему искать этих двоих людей? А когда Кольридж сказал: «Теперь знает только один», профессор испугался еще больше. Оставалась только одна надежда, и он спросил: «Но этим одним должен быть ты?»

Кольридж ответил: «Нет. Когда я писал ее, я знал, и Бог знал. Теперь знает только Бог; я не знаю. Это прекрасная строка; но, увы, я не могу вспомнить. В сущности, не я писал ее».

Он назвал существование Богом, вот и все – никакой разницы. Он говорит: «Не я писал ее. Написано мной, но необъятная, значительная энергия склоняла меня, вдохновляла меня на ее написание. Меня использовали как инструмент, как проводника».

Это слово «проводник» напоминает мне то, о чем говорит Гаян, что когда она танцевала и пела вокруг меня, то полностью растворилась в танце, в пении и даже не предполагала, что ее направляют. Я ни разу не обмолвился о наставничестве; я оставил это для нее. Она может танцевать так, как ей нравится. Но я рядом.

Она танцевала вокруг меня, поэтому она не могла обойтись без моего присутствия. А мое присутствие склоняло ее идти все дальше и дальше, все глубже и глубже. Невысказанное, неслышное… но наставничество было. Теперь она вспоминает, оглядываясь назад, то удивительное переживание, через которое она прошла, которое изменило ее навсегда. Она не может отступить; она может идти вперед, но не назад.

Сначала она, должно быть, думала, что это просто красиво: «В даршане танец должен быть просто украшением». Но мало-помалу она вовлеклась в него. Если бы я сказал, что есть правила, которым нужно следовать, она бы не смогла быть в нем тотально; эти правила стали бы помехой.

Мужчина вы или женщина, путь истины – это путь сердца. А пути сердца нельзя научить, можно лишь вдохновлять, будоражить, побуждать к новым изысканиям… привлекать, но не повелевать.

Она задала прекрасный вопрос, который поможет многим. Слова «приказ», «руководство», «заповеди» – это все слова ума. У сердца нет подобных слов; оно знает только вдохновение, воспламенение неведомо отчего… но оно настолько заманчиво, настолько прекрасно, что сердце следует за ним.

Но многие религии разрушили путь сердца, потому что было недостаточно мастеров, умеющих обращаться с ним. Это тонкое умение, тончайшее. Легко обращаться с учителями, учениями, наставлениями, обучением ума, но ум не имеет ничего общего с религией.

Однажды я возвращался с реки и увидел мальчика, который производил впечатление дурака; он пытался тащить корову домой. Корова, должно быть, пошла к реке и не хотела возвращаться домой, а она была гораздо сильнее мальчика. Он старался изо всех сил.

Я стоял там и наблюдал. Не мальчик тянул корову, корова тянула мальчика. А он кричал на нее и просил людей о помощи: «Эта корова, похоже, сошла с ума!»

Я сказал: «Никто с ума не сошел; просто ты не знаешь, как загнать корову домой».

Он спросил: «А как ты загоняешь корову домой?»

Я сказал: «Брось веревку и вместо нее возьми немного зеленой травы, иди впереди – и корова пойдет за тобой. Это воздействие; ты не принуждаешь. Корова свободна; она может идти к реке или куда она еще захочет… но от этой зеленой травы она никуда не сможет уйти».

Наставничество – это абсолютно то же самое. Ты должен вдохновлять, а не провоцировать. Ты должен быть очень учтивым и смиренным, не подавая и намека, что другому предписано что-либо делать. Ты должен быть манящим, предлагающим, позволяющим человеку попасть в энергетическое поле, где все начинает свершаться само собой.

У мужчин проблема в том, что многим недоступен язык сердца. Рано или поздно они выпадают из системы. И когда они выпадают, начинаются недоразумения. Люди спрашивают их: «Почему ты ушел?» А ум не хочет отвечать: «Я не знаю». Уму приходится выкручиваться, чтобы оправдать себя: «Я вынужден был уйти, потому что это неподходящее место».

В действительности, это вы были в неподходящем состоянии. Вы пытались выполнить работу, которая может быть сделана только сердцем, другим способом – умом. Вам не удалось. Сначала все будет получаться, но скоро наступит момент, когда вам придется обратиться к сердцу, потому что ум может продолжать ходить вокруг да около, но никогда не достичь центра.

И те, кто слишком глубоко укоренен в интеллекте, не могут оставить его; это их облачение, их пожизненное облачение. И поэтому вместо того, чтобы идти к росту, к благодарности, они уходят пустые, раздраженные, неблагодарные и говорят вещи, которые, подумав как следует, никогда бы не сказали. И все, что они говорят, оборачивается против них, потому как что же вы делали десять лет с этим человеком? Вам понадобилось целых десять лет, чтобы понять, что это неподходящее место? Тогда даже через десять жизней вы не найдете подходящего места. Вы просто умственно отсталый.

Отзывчивое сердце, у мужчины ли, у женщины, имеет неизмеримое значение для роста, для эволюции самосознания.

Ошо, я вспоминаю прекрасную историю Германа Гессе. Женщина беременна, и старик-мудрец говорит ей, что в подарок своему ребенку она может загадать одно желание. Она желает, чтобы ее ребенка все любили. Желание исполнено, и, хотя маленький мальчик и плохой, все его любят. К тому времени, как он стал молодым человеком, у него было все, что он только хотел. Но он так несчастлив, что готов покончить с собой. Тут старик-мудрец появляется вновь и объявляет, что он может загадать одно желание. Молодой человек желает научиться любить каждого вместо того, чтобы все любили его. Его желание исполнено. Его красивое лицо становится старым и уродливым, и весь город отворачивается от него. Его забрасывают камнями, он не может найти ни еды, ни одежды. Но его переполняет любовь, и каждая мелочь в его жизни вызывает прилив чувств. Он решает совершить паломничество и однажды холодной ночью встречает того самого старика-мудреца, который принимает его с большой любовью. Паломник обнимает старика-мудреца и снова становится невинным ребенком. Ошо, не мог бы ты пояснить?