Королевство Джонни Кула - Джон Макпартленд

В вестибюле отеля Мусия подошел к внутренним телефонам. Джонни наблюдал за ним, пока тот тихо разговаривал. Он знал, что встретит его наверху.

Он бы прав. Мусия открыл дверь, Джонни шагнул внутрь и увидел перекошенного с нацеленным на него короткоствольным револьвером 38 калибра.

Мусия встал сзади, обыскивая Джонни. Джонни поднял руки на уровень плеч, согнув их так, что ладони почти касались головы.

Мусия был осторожен; не найдя "беретты" в потайном кармане, он прощупал талию, подмышками, штанины, носки, шляпу.

Кромлейн стоял возле закрытой двери, перекошенный - он ненавидел оружие, но стойко держал его - в проеме дверей между комнатами.

- Сегодня нет, - сказал Мусия, выпрямляясь. Перекошенный с облегчением бросил оружие на стул.

Джонни опустил руки, ручка "беретты" скользнула поверх ремешка и прыгнула в ладонь, и короткий ствол уставился в троих мужчин.

- Есть, - сказал Джонни.

Кромлейн с ненавистью плюнул в Мусию. Мусия тихо восхищался, как хорошо Колини смог запрятать пистолет. Он быстро решил - очень хорошо. Слишком хорошо.

- Пошли, начнем игру, - сказал Джонни. Когда все трое отступили в комнату, Джонни подхватил револьвер и засунул его за ремень.

В комнате, возле стола, Джонни кивнул перекошенному:

- Тебе кидать.

Мусия и Кромлейн посмотрели друг на друга с одной мыслью. Колини был не жуликом, он был сумасшедшим. Безумцем с пистолетом.

Правой рукой Джонни вынул бумажник и кинул на стол пятидесятидолларовый билет.

- Ставлю пятьдесят, - сказал он и взглянул на перекошенного. - Я знаю, игра будет жаркой. Это я знаю.

Перекошенный взял кости. Джонни посмотрел на Мусию:

- Покрой.

Мусия облизал губы и покрыл.

Перекошенный начал обыкновенно, четыре-три. До восьмого раза он не показал, что был виртуозом костей. Он бросил их на доску и сказал мягко:

- Десять.

Кости остановились, сверкая: шесть-четыре. Его лапа сгребла кости, потрясла и выкинула пять-пять. Потом перекошенный стал снижать - девять, восемь, шесть, пять и четыре. На четырех у Джонни Колини было шесть тысяч Мусии наличными, десять тысяч Кромлейна и чек от Мусии на двадцать пять тысяч.

У Кромлейна осталась тысяча, когда снова кидал перекошенный. Один-один. Пот выступил на его клювоподобном носе, и он со страхом посмотрел на Джонни Колини.

- Все может измениться к лучшему, - сказал Джонни. - Ставишь две тысячи, Кромлейн?

Кромлейн горько кивнул.

Один-один. Перекошенный начал дрожать.

- Четыре? - спросил Джонни. Кромлейн согласно усмехнулся.

В третий раз они увидели по одной белой точке.

- Пожалуйста - о, Господи, пожалуйста, - взмолился перекошенный.

У Джонни было девять тысяч наличными. Он бросил перекошенному тысячу чаевых, переломил револьвер, выбросил обломки в окно на крышу внизу и вышел из номера, впервые пожав Мусии руку на прощание.

Кромлейн уже был у телефона. Мусия остановил его.

- Я попрошу охрану задержать его. Он его возьмет, - Кромлейн побелел от ярости.

- Не пытайся остановить Колини, - сказал Мусия. - Он из Ордена. Он только что дал мне знак пальцами.

- Я не видел.

- Ты не знаешь этого знака. И он все правильно сыграл. Он забрал наши деньги, как и мы его прошлой ночью, когда Ученый держал кости.

Он взглянул в сторону Ученого, перекошенного, который выкидывал один-один и смотрел на них, как человек на плахе смотрит на петлю.

9

Манхэтен, час коктейля, который продолжается с чуть позже четырех до чуть позже семи. Джонни Колини остановился у бара на Пятьдесят седьмой, между Лексингтон и Третьей.

Он почти забыл о Мусии и Кромлейне; они ничего не значили. В его сотне в Сицилии они не были бы ни капитанами, ни лейтенантами. Мусия мог быть сержантом, Кромлейн - капралом.

У Джонни Колини были имена важных людей. Одного он должен убить в угоду старику на вилле. Майка Сантанджело.

Майк был Великим Мастером Ордена. Он был стариком и должен был умереть.

Для Джонни Колини, потягивающего скотч в баре в час коктейля, будущее представлялось просветом в джунглях. Его могли убить, но живой он не мог ошибиться.

Вокруг него девушки болтали с мужчинами, бармен в красном пиджаке непрерывно смешивал "мартини", а Джонни Колини думал о том, что должен сделать.

Убийства должны быть совершены в один день. Одно в Лос-Анжелесе, два в Лас-Вегасе, два здесь, в Нью-Йорке. Только так мафия поверит в силу за спиной Джонни Колини, а они должны поверить, иначе его просто убьют.

Дэа Гинес пригодится, решил он. Сама судьба привела её к нему в тот самый день, день, когда он начал завоевание Америки.

Любители коктейля посмеялись бы над ним. Парень из Сицилии завоевывает Соединенные Штаты!

Только им бы стало не до смеха, знай они, что другие люди из Сицилии действительно завоевали Соединенные Штаты.

Документы и закладные на многие небоскребы Манхэтена выписаны были на имена корпораций, принадлежащих этим людям.

Контракты их любимых телезвезд принадлежат этим людям полностью или частично. Им же принадлежали отели, рестораны, ночные клубы.

Профсоюзы с десяткам тысяч членов платили этим людям дань. Выпивка, которым они сейчас наслаждались, прибывала с винокурен, пивоварен, от поставщиков, принадлежащих мафии.

Мафия откусила огромный кусок Соединенных Штатов вместе с миллиардными доходами от игр, от вымогательств, от наркотиков. Ей принадлежит Страна Игр в пустыне, стоящая четверть миллиарда и сравнимая лишь с Монте-Карло; целое Монте-Карло на Стрип!

А сегодня Джулиано начал забирать все это у мафии.

Старый Джонни Колини, настоящий Джонни Колини, объяснил, как это будет.

- У каждого есть свой кусок, - говорил он на вилле под Римом. - Как владение большим домом отдыха, или модельным бизнесом, или поместьем. Но сама мафия владеет большинством. Есть, положим, тридцать корпораций. Они большей частью принадлежат шести крупным холдинговым компаниям. Акции, непреложные права, закладные - всем этим владеют шесть корпораций с помощью страховых компаний, доверенностей, даже банков. Но у мафии есть соглашение, контракт, легальный, но негласный, получать ничейные акции этих шести компаний, конечно, по очень низкой цене.

Как прикрытие мафия выдвигает юристов в Совет директоров. Когда кому-нибудь требуется, скажем, двадцать миллионов наличных на раскрутку, он приходит к ним. Мы даем - но потом всегда имеем процент от прибылей.

Это легальный денежный бизнес. Здесь никому не подобраться, хоть с десятью тысячами юристов или миллиардом долларов.

Но мафия была построена на убийствах и терроре. Пока старики вроде меня ещё наверху, её можно взять убийствами и террором. Ты хочешь большой ломоть, возьми его. Человек вроде тебя, Джулиано, если знает то, что должен знать, может взять его. Тогда ты станешь как бы моим сыном, новым Джонни Колини, и получишь свой кусок целого мира.

Чтобы он понял, специалисты по бизнесу день за днем объясняли ему механизм движения акций и облигаций, имена и названия, правила и хитрости мира финансов.

Но решит все пистолет. Богатство и власть мафии, построенные на насилии, могут быть захвачены насилием и побеждены ещё большим насилием.

Поэтому пять человек должны умереть в один день. Возможно, Дэа сможет помочь.

Для нее, ожидающей на чемоданах, со встречи с Джонни Колини тоже началась новая жизнь.

Она любила его. Она не знала, что можно так любить. Другие казались бледными тенями рядом с настоящим мужчиной. Он смеялся, как мальчишка, у него были мускулы тигра и глаза охотника.

Она любила его.

И ненавидела. Он был жесток, он принес ей стыд и боль. Ее прекрасная жизнь, полная увлекательной работы, интересных друзей и уверенности в себе кончилась. Чтобы он ни хотел от нее, она сделает, но в свое время найдет способ его уничтожить.

Джонни Колини допил скотч и вернулся Дэа. Когда он вошел в квартиру, она подошла, обвила руками, вцепившись пальцами в спину, и остановила вопросы широко раскрытым ртом.

Он опустил её на пол, воспламененный её желанием; он не спешил, и только один раз назвал её Марией.

Ей пришлось открывать чемоданы и переодеваться, выбросив порванные вещи. О деньгах она спрашивать не стала; она знала, что он достал деньги, у кого и как - не имело значения.

И это девушка, которой нравилось, чтобы все счета были оплачены до пятого, а на книжке всегда был подсчитан баланс.

Он вызвал такси. Она сделала два звонка - лучшей подруге, девушке из рекламного агенства, и своему боссу на телестудии. Им она сказала, что ненадолго уезжает. И больше ничего.

10

Он рассказал ей, как задумал совершить убийства, и временами она кое-что подсказывала. Человек в Лос-Анжелесе - практически в Беверли Хилз был адвокатом. Один из двоих в Лас-Вегасе жил в люксе отеля на Стрип и не делал ничего, кроме вложений через лос-анжельский филиал крупного маклерского дома. Второй бы менеджером и мнимым владельцем другого отеля на Стрип. В Нью-Йорке это были Сантанджело и Луис Мерфи, юрист-ирландец.