Спорим, ты меня любишь? (СИ) - Кароль Елена

— Например? — с вызовом вскинулась Кэтрин.

— Если бы командор догадался просить совета, допустим, у меня, — подала голос Глафира, деловито наглаживая усики верхними руками, — я бы предложила ему на выбор как минимум два варианта ликвидации нежелательного члена экипажа: отравить чем-нибудь несильным, но долгосрочным, либо заразить той же персиянской сыпью. Это вынудило бы нас вернуться на базу и точно так же подать запрос на нового астрозоолога.

— Больше скажу, он мог бы подать рапорт напрямик главнокомандующему, который является дальним, но всё же родственником командора, и тот непременно оказал бы нам содействие, — поддержала её Улла.

— И избежала бы заслуженного наказания, — непримиримо фыркнула радистка. — А так ей показали её место!

— А можно поподробнее? — улыбнулась я невинно, намекая, что совершенно не в курсе произошедшего и буквально горю желанием присоединиться к тайне.

— Да, собственно, было бы что рассказывать… — Улла едва уловимо сморщила нос. — На четвертый день нашего пребывания на Никао Луиза умудрилась вывести командора из себя (поверьте, это достаточно сложно сделать), и он устроил ей разнос при всех. Мы все оказались невольными свидетелями, чего мисс Норвулд не смогла простить капитану и убежала из центрального жилого модуля в слезах. Честно говоря, в тот момент я искренне ей сочувствовала, всё-таки капитан Холт был слишком суров, но Луиза превзошла саму себя. Вместо того, чтобы вынести из этой ситуации урок, она поступила не просто глупо, а по-настоящему подло. Заманила на флай Зигмунда, отправила гневное послание с пожеланием всем нам сдохнуть и улетела в ночь. Пилот из девушки вышел аховый, тем более электромагнитное поле планеты достаточно необычно и зияет иссушающими воронками, дурно влияющими на работу приборов, так что спустя всего пятнадцать минут на центральный пульт лагеря пришёл сигнал бедствия.

Я слушала внимательно, не перебивая, но рассказ биолога лишь подтверждал то, что я уже и так знала, разве что дополнял его куда более красочными нюансами.

Из болота выбирались с боем, едва не потеряв одного из ортанеан (его спас, как ни странно, Зюзя), до утра все были как на иголках, рана оказалась крайне опасной… А к обеду Луиза вела себя, как ни в чём не бывало, до кучи обвинив в полученной царапине на бедре старшину ортанеан (он недостаточно почтительно выносил подвернувшую ногу девушку из болота на руках, пока остальные отбивались от кровожадной фауны), и мстительно пообещала засудить его за недобросовестное исполнение обязанностей.

Для всех остальных наступило тревожное затишье, капитан был молчалив и хмур, но уже к вечеру один из офицеров, пилот Джейкоб Войс, до этого относившийся к мисс Норвулд достаточно нейтрально, начал оказывать ей повышенные знаки внимания. Это было странно и подозрительно, но экипаж предпочёл наблюдать за развитием ситуации со стороны, тем более кузен командора Оливер Холт тоже заинтересовался Луизой — следующие два дня эти двое буквально наперегонки исполняли любое желание взбалмошной девицы.

— Я до последнего не понимала, чего они добиваются, — качнула головой Улла. — И уж чего точно не ожидала, так это того, что на утренней планерке Маруся включит нам порнофильм с участием Луизы и Джейкоба. Как по мне, это было низко даже по отношению к мисс Норвулд. — Биолог бросила осуждающий взгляд на искин, та ответила ей застывшей цифровой улыбкой киборга без грамма осознанности. — Видели бы вы лицо мисс Норвулд, когда ортанеанцы начали её обсуждать… А бессовестный Джейкоб им только поддакивал, подливая масла в огонь.

— О, да! Как она визжала! — грубовато хохотнула Кэтрин, воспользовавшись паузой в речи Уллы. — А когда провизжалась, заявила, что увольняется. Тут-то командор её и подловил! И поделом! Тварь высокомерная! Мерзавка двуличная! Выскочка неблагодарная!

— Кэти, угомонись, — осадила её инженер, покосившись на меня с неловкостью во взгляде. — Уволилась и хорошо. Только Джейкоб всё равно подлец, я такому мужчине спину не доверю. Да и командор…

Что о нём думала Инга, я так и не услышала — дверь каюты отъехала в сторону, и на её пороге появился Кайред Холт собственной персоной. Но не в униформе, как утром, а в свободной одежде для тренировок: трикотажных синих брюках и уже слегка пропотевшей футболке. Его взгляд, пробежавшись по нам, замер на шушаре, на лбу тут же образовалась хмурая складка, но не прошло и секунды, как командор раздражённо отчеканил, при этом глядя мне в глаза:

— Лейтенант, я разве давал разрешение на манипуляции с Зигмундом? Что за преступная самодеятельность? У пса водобоязнь!

— Разве? — Я потрепала сидящего со мной рядом шушаря по лохматому лбу, отчего он довольно высунул язык. — Не заметила. Даже наоборот, ему понравилось всё, что я с ним делала. И смею напомнить, уход за животными, находящимися на корабле — моя прямая обязанность. Это прописано в контракте, пункт четыре-семнадцать.

— Вы должны были поставить в известность меня! — не унимался Кай, ещё сильнее тяжелея взглядом.

— С какой стати? — Я была сама невинность. — Насколько мне известно, шушарь Зигмунд Арчибальд Снежный Третий — талисман корабля и полноценный член экипажа. Мне достаточно его разрешения, чтобы помочь помыться и подстричься, соблюдая всю необходимую технику безопасности и морально-этические нормы. Или это не так?

Пока женщины, настороженно притихнув, наблюдали за нами, а командор торопливо подбирал достойный ответ, я позволила себе снисходительно усмехнуться. Думай-думай, Кай! Иногда это полезно!

— Зигмунд прежде всего мой питомец, а уже потом член экипажа, — в конце концов скрипнул зубами Кайред, хотя я видела — он понимает, что этот раунд за мной. — Я несу за него особую ответственность.

— Плохо несете, — заявила невозмутимо, отчего кто-то из женщин тихо ахнул. — Налицо преступное попустительство внешним видом и психическим здоровьем животного. За такое вас любой зоозащитник засудит в два счёта.

Выдержав тревожную паузу и дождавшись апогея, когда казалось, что командор сейчас взорвётся гневной тирадой и просто размажет меня по кораблю тонким слоем, я снова погладила шушаря по голове, не забыв дать сухарик единственному хорошему мальчику экипажа, и доброжелательно произнесла:

— На ваше счастье, я люблю животных и знаю, как о них заботиться, а вопящих на всех углах о равенстве и угнетении зоозащитников считаю лицемерами. Так что будьте спокойны, рапорт о вашей халатности никуда не отправится. Пока… — Я насладилась шокировано вытянутым лицом Кайреда и, не снижая градуса любезности, добавила: — Если на этом всё, то не будете ли вы так добры не мешать нашему досугу? Маруся, пункт семь-пять контракта, верно?

— Время, проведенное в подпространстве по дороге на исследуемую планету, идет в зачет рабочим часам, но используется по личному усмотрению экипажа, если не возникает внештатная ситуация по профилю, — виновато произнесла искин.

— Не боитесь иметь меня во врагах, доктор Коулман-Лиамэ? — глухо процедил Кайред, зло щуря потемневшие глаза.

— Я сказала что-то не то? — удивилась искренне. — Или, может, превысила полномочия? Унизила вас желанием сделать доброе дело и помочь нуждающемуся? Глафира, кажется, командору необходима твоя помощь — налицо все признаки депрессивного расстройства.

— Командор, и впрямь, — обеспокоенно застрекотала врач, — вы крайне странно реагируете на Александру. Сами же просили нас принять нового специалиста в свой коллектив по возможности быстрее и мягче, а сейчас предвзяты и даже грубы. Устали, да? Перенервничали? Может, витаминку?

Мысленно чертыхнувшись (это было видно по глазам), Кайред отрывисто бросил: «Нет, спасибо. Отдыхайте» и поторопился покинуть недружественную территорию.

Повисла неуютная тишина…

— Мне показалось или между вами есть что-то личное? — проницательно заметила Улла, изучая моё невозмутимое лицо пытливым взглядом. — Зачем так жестко?

— Не люблю подлецов, — мой ответ был категоричен, как и мнение. — Командор не имел права унижать любого члена экипажа, будь он хоть тысячу раз обузой в этой экспедиции. В его распоряжении весь устав космофлота — не верю, чтобы в нем не нашлось иного решения. Его собственные действия попадают под статью о халатном попустительстве и аморальном поведении.