Шесть измерений пространства - Аластер Рейнольдс

— Хотите, чтобы я присоединилась к исследовательской группе?

— Вообще-то я предлагаю тебе возглавить ее, — улыбнулся он; я не могла с уверенностью сказать, пришла ли эта мысль в его голову только что, или же главнокомандующий вынашивал ее с самого начала. — Ты уже продемонстрировала остроту своего ума. Уверен, ты найдешь немало тайн, упущенных действующей командой.

— Но я не могу… вот так вот, сразу.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Почему же?

— Пару дней назад я еще была вашей пленницей, — сказала я. — А до того вы подвергли меня пыткам. Вряд ли эти люди начнут мне сразу доверять и подчиняться просто потому, что вы им прикажете.

— Ты сильно заблуждаешься на этот счет, — произнес Квилиан, указывая на один из ножей на перевязи. — Они всецело и безусловно доверятся любому, кому я прикажу доверять.

— Но почему? — спросила я.

— Потому что именно так здесь все и устроено.

Он не солгал. Я присоединилась к исследовательской группе Квилиана и получила полный доступ к настоящей сокровищнице, заполненной сведениями и реликвиями, собранными еще до меня. Конечно, мое командование было принято не без некоторого сопротивления. Но Квилиан отреагировал на это во вполне ожидаемой манере, и со временем все ученые пришли к резонному заключению, что либо они работают под моим началом, либо их ждут весьма неприятные последствия.

Артефакты и информация продолжали сыпаться нам в руки. Порой, чуждые судна получали повреждения, словно проникновение в нашу часть Инфраструктуры было весьма опасным предприятием. Бывало и так, что столкновение с одним из наших кораблей приводило либо к гибели фантома, либо откалывало от него значительный кусок. В основной своей массе обломки бесследно исчезали в глубинах загадочных механизмов Инфраструктуры. Даже если технологии хорхой и начинали сбоить, они вполне еще справлялись с устранением мусора, оставленного путешественниками. Но иногда отдельные куски задерживались внутри системы (бывает ли у стен несварение?), и тогда их подбирали пролетавшие мимо корабли Квилиана, чтобы со временем доставить на нашу луну.

Очень часто, впрочем, новые образцы оказывалось слишком классифицировать, бросив на них один единственный взгляд. Работа стала настолько рутинной, а количество материала настолько огромным, что у меня не оставалось иного выхода, кроме как отстраниться от непосредственного анализа. Я набрала шесть исследовательских бригад, поручив им разбираться с делами самостоятельно, а мне сообщать только о чем-то заслуживающем внимания: обнаружении новой империи, или каких-либо странностях, связанных с уже известными.

И вот тогда в наши руки попало золотое яйцо. Уже семь месяцев я работала на Квилиана, и сразу же поняла, что принадлежит оно ранее не встречавшейся нам цивилизации. Это мог быть корабль, или же какая-то его крупная часть. Внешний корпус практически полностью покрывали золотистые пластины, перекрывающиеся на манер рыбьей чешуи. Не защищены были только темные выступы внешних сенсоров и дюзы двигателей, а так же небольшая, формой напоминающая глаз область, в которой мы быстро опознали дверь.

Опасаясь, что это устройство может взорваться при попытке изучения и повредить остальные артефакты, я приказала разместить яйцо в другом конце буровой платформы. Впрочем, вскоре уже меня больше тревожила судьба пассажиров этого корабля. Мы уже знали, что внутри должны находиться живые существа, хотя и не были уверены, что они обязательно окажутся людьми. Сканирование выявило силуэты внутренних конструкций: кишки труб энергетической и топливной систем, баки, расположенные необычно близко друг к другу, толстую жировую прослойку защитного кожуха, ребра бронированных переборок, хрящи мебели и аппаратуры. Кроме всего прочего мы увидели и ряды кресел, где сидели восемь членов экипажа. На тот момент мы не могли точно сказать, мертвы они, или просто сохраняют неподвижность. Все что мы видели — это их скелеты, весьма похожие на человеческие, но ничто не выдавало признаков дыхания.

Вскрыть дверь оказалось на удивление просто. То, что мы делали, во многом походило на работу медвежатника, взламывающего сейф, но стоило разобраться в управляющем механизме и лежащей в его основе удивительной, чуждой логике, как любые трудности отпали. К счастью, когда люк открывался, мы услышали лишь тихое шипение выровнявшегося атмосферного давления, и ни один из сенсоров, наблюдавших за яйцом, не обнаружил признаков вредоносных газов. Насколько можно было судить, воздушная среда внутри странного судна основывалась на смеси кислорода и азота и практически не отличалась от того, чем мы дышали на своих кораблях.

— Что теперь? — поинтересовался Квилиан, теребя ниточку волос у себя на подбородке.

— Отправим туда робота, — ответила я. — Просто чтобы убедиться, что там нет ловушек.

Он опустил на мое плечо тяжелую, широкую ладонь.

— Может, пропустим эту фазу и посмотрим сами? — игриво произнес главнокомандующий. — Ведь мы же не из пугливых, верно, Желтая Собака?

— Конечно нет, — сказала я.

— Вот и не надо бояться. Я пойду впереди, на тот случай, если нас все-таки ожидает какой-нибудь сюрприз.

Мы прошли мимо кордона, образованного сканирующим оборудованием, направляясь к металлической лестнице, приставленной к открытому люку. Роботы торопливо разбегались, уступая нам дорогу. Мои подчиненные обменивались встревоженными взглядами, удивляясь тому, что нарушается продуманный до мельчайших подробностей протокол, на разработку которого мы потратили несколько недель. Но взмахом руки я пресекла их обеспокоенные возгласы.

Как нам уже было известно благодаря сканированию, внутри яйцо оказалось разделено на несколько небольших помещений, а экипаж располагался в центральной секции. Задняя часть корабля была отведена моторному отсеку и системам жизнеобеспечения. Заостренный «нос» яйца вмещал, насколько мы понимали, герметичный грузовой трюм. Судя по работающему внутреннему освещению, энергетические установки еще работали, но воздух на корабле оказался очень холодным и затхлым. Потолки были настолько низкими, что я постоянно пригибала голову, а Квилиану и вовсе приходилось складываться чуть не в пополам. Люки, разделявшие отсеки, казалось, были малы и для ребенка, так что чтобы пройти дальше мы опускались на четвереньки. Внешняя дверь была несколько большей по размерам наверное потому, что должна была пропускать астронавта, облаченного в скафандр, или служила для подъема громоздкого груза.

Первым обитателей судна увидел Квилиан. Я отставала на какую-то пару секунд, но они растянулись для меня в вечность, когда главнокомандующий произнес: