Моя бульварная жизнь - Ольга Белан

Первый, кто согласился дать денег на наше «успешное» предприятие, был весьма странный человек с простой русской фамилией Сидоров, но с очень непростой должностью — он возглавлял городскую фирму «Ритуал». В свое время она успешно подмяла под себя все маленькие и побольше конторки гробовых дел и стала монополистом на рынке скорбных услуг. Денег Сидоров, конечно, дал не за наши с Костылиным красивые глаза. Он мечтал о депутатском мандате и предпринял попытку забраться на первую ступень верховной власти — пролезть в городскую думу. Купить серьезные и популярные издания он, очевидно, еще не мог — а мы подвернулись вовремя со своими непритязательными желаниями. В каждом номере «Успеха» мы что-то да писали о «ритуале», кладбищах, бальзамировании и всяких других милых мелочах.

Большое программное интервью с главным гробовщиком города предстояло сделать мне. В означенное время являюсь с фотокором на фирму. Вполне приличный офис. Если бы не груда ритуальных автобусов на парковке возле подъезда, никто бы и не догадался, что за фирма расположена здесь.

— К девкам, поди, гоняют на этих автобусах, — проворчал фотокор Серега, которого выдернули из лаборатории, где он печатал очередную серию свою лирических снимков. И тут же, без перехода, спросил: — А как ты думаешь, Сидорова надо снимать с улыбкой или в скорбном виде? И его предвыборная кампания пройдет под девизом «Закопаем всех!»

Ну, на эту тему шутили все — она благодатна и неиссякаема. Сам Сидоров, кстати, оказался мужиком вменяемым и абсолютно нормальным. Визируя свое интервью, сделал пару ценных замечаний. А, в общем, оно ему понравилось, и он загорелся идеей выпустить тематический номер «Успеха», посвященный его предвыборный кампании. Для нас это был шанс получить дополнительные вливания в газету, поэтому за дело мы взялись с энтузиазмом. Работу поручили Павленковой — одной из «узбеков». Ленка засучила рукава. Слабость у нее была только одна: ее рабочий день всегда начинался «в час утра». Она могла до ночи сидеть за компьютером, пахать в выходные дни — но прийти на работу раньше обеда просто физически не была способна. Я знала об этой особенности и никогда не гнобила ее за это — в конце концов работу она всегда выполняла отлично и в срок. А у каждого свои недостатки.

Но Сидоров об особенностях приданного ему автора, конечно, не знал и опрометчиво назначил ей встречу на 12. Когда Павленкова заявилась ровно в час и вошла в его кабинет — он пульнул в нее сахарницей — тем, что было под рукой, но, к счастью, промахнулся. В этот момент у него шло совещание, все его помощники и замы сидели вокруг длинного стола. Ленка увернулась — все присутствующие уважительно молчали. Она пулей вылетела из кабинета и осталась в приемной. Через минуту Сидоров вышел, извинился сквозь зубы и пригласил напуганную до смерти Павленкову обедать в ресторан. Тоже хозяин, только я более прямолинейным отношением к своим да и чужим рабам…

В общем, номер мы выпустили. Сидоров в Думу не прошел, но занял уверенное второе место среди девятнадцати претендентов. Он считал, что это хороший старт и в будущем он, конечно, победит.

Солнцевские

Второе мощное денежное вливание мы получили и вовсе от настоящего бандита — от солнцевского авторитета Михася. В тот момент его уже разыскал Интерпол и готовился суд в Женеве. Был виновен Михась или нет — а его ни много ни мало объявляли крестным отцом русской мафии — останется за скобками. Но никто так и не сумел доказать вину Михайлова, а его дело, как это часто бывает, трансформировалось из разряда уголовных в политическое. Российские газеты захлебывались сначала от восторга — Михась пойман и сидит в тюрьме! Потом от негодования — дело рассыпалось, и со дня на день солнцевского авторитета должны выпустить на свободу. Как на нашу газету вышли помощники Михася — не знаю, Костылин подробности никогда не рассказывал. Только в один прекрасный момент сказал мне:

— Будешь брать интервью по телефону из Женевы у правой руки Михася Виктора Аверина, — он подробно и по минутам в режиме реального времени поведает нам полную версию женевского суда.

— Юра, — взмолилась я, — по телефону очень сложно брать интервью — и трубку держать, и записывать. Диктофона у меня нет!

— Купим. Купим тебе диктофон с функцией прямого подключения к телефону. Ребята оплачивают нам стоимость целого номера — и сами берутся его распространять. А у них сеть по всей Москве и области. Это шанс не только заработать, но и прогреметь на всю Москву — у нас единственных будет возможность вести прямой репортаж из Женевы, и не из официального пресс-центра, а от непосредственных свидетелей. Этого упускать нельзя!

— А фотки? Где мы возьмем фотки? В зале суда снимать нельзя — только зарисовки художника можно получить через РИА-новости. Но только картинками не проиллюстрируешь такой большой материал!

— Это солнцевские пусть думают. В архивах что-нибудь поищут. Не наша забота.

Диктофон был куплен в тот же день. Вечером я впервые выходила на связь с Женевой. Правая рука Михайлова по кличке Авера — Виктор Аверин, фамилию которого даже его помощники называли с придыханием, в течение трех часов наговаривал мне информацию о том, как проходит суд, как чувствует себя Михась, любопытные подробности о тюремной жизни знаменитого солнцевского пахана. Например, что он заказал через своих передачу и те послали ему экзотические фрукты — огромную корзину —, которыми Михась угощал всех своих сокамерников. Ну, а информация о том, что сутки заключенного в женевской тюрьме Шон-Доллон обходятся в 250 долларов, повергли в шок и смятение не только читателей, но и сотрудников — мало кто получал у нас такие деньги даже в месяц!

Всю оставшуюся ночь я расшифровывала и писала. Утром уехала спать, за это время материал уже набрали и сверстали. После обеда подтянулись братки с фотографиями — вся редакция сбежалась посмотреть на живых бандитов. Очень милые, надо сказать, люди. Потому и заголовок мы дали уважительный «Кому Михась, а кому Сергей Анатольевич».

Материал послали на визу Авере в Женеву. Он откликнулся быстро: «Все отлично. Автору отдельное спасибо от Михася». А я, надо признаться, опасливо поставила под материалом псевдоним. Кто их знает, журналистов в то время убивали, как комаров, а у меня сын все-таки…

Мы за эти дни чуть ли не сроднилась с солнцевскими, и только успевали удивляться — как у них поставлена организация, какая дисциплина! Все четко, в срок, все конкретно и главное — без пустых обещаний. Весь тираж вышедшего номера с огромной фотографией Михася на обложке они забрали, в течение дня распродали по Москве и области, и даже заказали дополнительный тираж. На каждой станции метро и электрички, в каждом киоске и на каждом лотке — везде первым номером был выложен «Успех». О нашей газете снова заговорила вся Москва!