Мутант - Робин Кук

Помещение реанимации было знакомо Виктору еще с того времени, когда он был врачом, живущим при больнице. Это было царство электронных приборов и торопливо снующих медсестер. Гудение респираторов и сигналы кардиомониторов составляли особый фон, создавая в помещении атмосферу напряженности. Жизнь здесь балансировала на краю бытия.

Виктор чувствовал себя в привычной обстановке, поэтому никто не обратил на него внимание, несмотря на отсутствие на нем бирки с его именем. Подойдя к стойке дежурного, Виктор спросил, может ли он видеть доктора Накано.

– Только что он был здесь, – ответила бодрая молодая женщина. Она привстала и оперлась на стойку, надеясь увидеть врача. Затем снова села и сняла трубку. Через минуту система пейджеров внесла имя доктора Накано в список тех, кого разыскивали. Их имена доносились из громкоговорителей под потолком.

Пройдясь по отделению, Виктор попытался найти Марка, но лица многих детей были скрыты под масками. Он вернулся назад, как раз когда дежурная повесила трубку. Увидев Виктора, она сообщила, что Накано направляется в отделение.

Через пять минут Виктор был представлен красивому смуглому врачу с явными признаками японского происхождения. Виктор объяснил, что он друг Мюрреев, врач, и что он хочет узнать о состоянии Марка.

– Дело плохо, – прямо сказал Накано. – Ребенок умирает. Мы редко произносим эти слова, но в данном случае болезнь не поддается никакому лечению.

– А вы понимаете, что происходит?

– Мы знаем, что происходит. Но мы не знаем причину этого. Пойдемте, я вам покажу.

Спешащей походкой занятого человека Накано направился к двери. Он остановился перед палатой, отделенной от помещения реанимации.

– Приходится принимать меры предосторожности, – пояснил Накано. – Нет никаких признаков инфекционного происхождения заболевания, но мы решили на всякий случай... – Он дал Виктору халат, шапочку и маску. Через буферное помещение они вошли в маленькую комнатку.

Марк Мюррей лежал на большой больничной кровати с высокими перилами. Его голова была замотана марлей. Накано объяснил, что они сделали декомпрессию и шунтирование, но это не помогло.

– Посмотрите. – Накано протянул Виктору офтальмоскоп.

Нагнувшись над распростертым ребенком, Виктор приподнял веко мальчика и стал вглядываться в застывшие расширенные зрачки. Несмотря на отсутствие опыта в использовании инструмента, он сразу же увидел патологию. Глазной нерв буквально выпирал наружу, как будто что-то выталкивало его изнутри.

Виктор выпрямился.

– Впечатляет? – спросил доктор. Он взял офтальмоскоп и стал сам осматривать ребенка. Выпрямившись, он сказал:

– Огорчает, что состояние постоянно ухудшается. Мозг продолжает распухать. Странно, что он еще не вылезает через уши. Ничего не помогает: ни декомпрессия, ни шунтирование, ни стероиды, ни маннитол. Боюсь, мы уже сдались.

Виктор заметил, что в комнате не было медсестры.

– Кровоизлияние или какие-либо признаки травмы?

– Нет. Кроме отека ничего нет. Как я уже сказал, это не менингит. Мы ничего не понимаем. Видимо, наверху кто-то работает. – Он указал пальцем в потолок.

Как будто в ответ на страшное предсказание Накано кардиомонитор загудел, сигнализируя о перебоях в сердцебиении Марка. Сердце мальчика стало биться нерегулярно. Сигнал снова загудел. Накано не шелохнулся.

– Такое уже было, – сказал он. – Но сейчас мы установили режим «не отвечать». – Как бы в пояснение он добавил: – Родители считают, что бессмысленно поддерживать жизнь, если мозг мертв.

Виктор кивнул. В это время опять включился сигнал монитора. На этот раз гудение не прекращалось. Началась фибрилляция. Виктор через плечо взглянул на стойку дежурного по отделению. Никто не отреагировал на сигнал.

Через некоторое время зигзагообразная кривая на экране монитора выпрямилась.

– Игра окончена, – сказал Накано. Это замечание могло бы показаться циничным, но Виктор знал, что оно вызвано скорее огорчением, чем бесчувствием. Виктор слишком хорошо помнил работу врача.

Накано и Виктор вернулись к стойке дежурного.

Доктор сообщил медсестре о смерти Марка. Как-то буднично, между прочим, она сняла трубку и приступила к обычным в таких случаях формальностям. Виктор понимал, что человек, которого частые смерти выводят из равновесия, не смог бы здесь работать.

– Прошлой ночью был аналогичный случай, – сказал Виктор. – Фамилия ребенка Хоббс. Ему было примерно столько же, может, чуть старше. Вы ничего не знаете об этом?

– Я слышал о нем, – неопределенно ответил Накано. – Но он не был моим пациентом. Насколько я понимаю, многие симптомы совпадают.

– Похоже. – После паузы Виктор спросил: – Вы будете проводить вскрытие?

– Обязательно. Вообще-то это обязанность патологоанатомов, но они переваливают все на нас. У них сейчас очень много работы, особенно всяких непонятных случаев. Вы сами сообщите родителям или хотите, чтобы я сказал?

Резкая смена темы разговора покоробила Виктора. После паузы он ответил:

– Я сам скажу. И спасибо за то, что вы уделили мне время.

– Не стоит. – Занятый другим пациентом, он уже не смотрел на Виктора.

Ошеломленный, Виктор вышел из отделения реанимации, отметив, как тихо закрылись за ним электронные двери. Он вернулся в комнату ожидания. Мюрреи все поняли, прежде чем он успел что-либо сказать. Поддерживая друг друга, они еще раз поблагодарили его за внимание. Виктор пробормотал слова соболезнования. Перед его глазами стояла страшная картина. Он видел бледного Виктора-младшего, лежащего под маской в постели на месте Марка.

Холодея от ужаса, он прошел в отделение патологии и представился заведующему отделением, доктору Уоррену Бургофену. Доктор заверил его, что они сделают все, что в их силах, чтобы провести оба вскрытия как можно быстрее.

– Безусловно, необходимо выяснить, в чем дело, – сказал Бургофен. – Мы не можем допустить, чтобы эпидемия какого-нибудь церебрального отека захлестнула город.

Виктор медленно пошел к машине. Он знал, что это не может быть эпидемией. Сейчас его волновало лишь число детей, которые уже погибли или могли погибнуть. Их было трое.

Вернувшись в кабинет, Виктор попросил Коллин связаться с заведующим компьютерной службой «Кимеры» Луисом Каспвичем и попросить его немедленно прийти.

Луис, невысокий, плотный мужчина с блестящей лысиной, имел странную привычку производить какие-то неожиданные непредсказуемые движения. Он был крайне застенчив и избегал смотреть прямо в глаза. Однако, несмотря на такую внешность, это был величайший мастер своего дела. «Кимера» зависела от его умения почти полностью – от научных исследований до заполнения счетов.

– У меня проблема, – сказал Виктор, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. – Я не могу найти два своих файла. Как вы считаете, почему?

– Может быть несколько причин, – ответил Луис. – Обычно это происходит потому, что пользователь забывает имя, данное файлу.

– Я проверил свою директорию. Их там не было.

– Может быть, они попали в еще чью-нибудь директорию?

– Это мне в голову не приходило, – согласился Виктор. – Но я прекрасно помню, что, когда я ими пользовался, мне не приходилось менять директорию, чтобы их вызвать.

– Не могу сказать ничего определенного, пока сам не посмотрю. Как назывались ваши файлы?

– Мне бы хотелось, чтобы это оставалось между нами.

– Само собой разумеется.

Виктор назвал имена файлов, и Луис уселся за компьютер.

– Не получается? – спросил Виктор через несколько минут. Экран оставался пустым.

– Похоже. Я могу их найти у себя в кабинете, дав команду компьютеру просмотреть протоколы регистрации. Вы уверены, что придали файлам именно эти названия?

– Абсолютно уверен.

– Если это важно, я прямо сейчас займусь.

– Это важно.

Луис ушел, Виктор остался сидеть за компьютером. Ему пришла идея. Очень внимательно он напечатал название еще одного файла: «Малыш Фрэнк». Секунду он помедлил, опасаясь того, что узнает – или не узнает – в следующий момент. Затем нажал клавишу вызова и затаил дыхание. К сожалению, его опасения оправдались: файла Виктора-младшего тоже не было!

Виктор откинулся в кресле. На его лице проступил пот. Исчезновение трех файлов, связанных друг с другом, хотя и не содержащих в себе перекрестных ссылок, не могло быть случайностью. Внезапно Виктор вспомнил перекошенное лицо Херста и его угрозу: «Вы не тот белый рыцарь, каким хотите казаться... У вас есть уязвимые места».

Виктор встал из-за компьютера и подошел к окну. С востока набегали облака. Похоже, будет дождь или снег. Несколько минут он стоял у окна, размышляя о том, имеет ли Херст отношение к исчезновению файлов. Догадывался ли он о чем-нибудь? Если да, это могло стать причиной его непонятной угрозы. Но Херст никак не мог знать о существовании файлов. Никто не знал о них. Никто!