Прибалтийские дивизии Сталина - Андрей Петренко

В мае и июне из Латышского запасного стрелкового полка и частично из запасных курсантских полков дивизия получила значительное пополнение — 6298 бойцов, командиров и политработников. В основном это были жители Латвийской ССР, эвакуировавшиеся в начале войны в глубь страны. Были также фронтовики, участники боев в районе Наро-Фоминска и Боровска, в дивизию возвращавшиеся после излечения в госпиталях, но по большей части пополнение было слабо обученным.

21 июля 1942 года к исполнению обязанностей комиссара дивизии снова приступил Петер Зутис.

В результате поступления столь многочисленного пополнения снова изменился состав соединения. Теперь в дивизии граждан Латвийской ССР стало около 80 %. Из них латыши составляли 53 %, русские — 35 %, евреи, жители Латвии — 15 %, воины других национальностей — 6 %[89].

К моменту начала боевых действий в составе 11-й армии Латышская дивизия насчитывала в своих рядах более 7 тысяч человек. Из вооружения в этот момент у нее, среди прочего, были 28 76-миллиметровых орудий, эффективность снарядов которых в лесисто-болотистой местности незначительная. В то же время на вооружении имелось 8 122-миллиметровых гаубиц, рекомендуемых для разрушения блиндажей и дзотов.

Июль 1942 года-март 1943 года — это второй период боев дивизии на демянском участке, когда она вела активные боевые действия на северном фасе «Рамушевского коридора».

11-я армия наступала на немецкую группировку в районе населенных пунктов Васильевщина, Курганы, Налючи, Туганово, Голубово.

С 20 июля 1942 года Латышская дивизия участвовала в наступательной операции Северо-Западного фронта против демянской группировки немецких войск, ставившей задачу снова замкнуть кольцо ее окружения[90]. До конца июля дивизия неоднократно наступала, ведя бои за укрепленные пункты Голубово и Туганово северо-западнее Демянска.

Село Туганово было расположено на высоте, с которой немцы могли обстреливать наши позиции и ближние тылы. В боевом приказе была поставлена задача перерезать 10-километровый коридор, соединявший окруженную группировку противника с его основными силами в районе Старой Руссы. Войска прорывали упорно удерживавшуюся оборону, насыщенную огневыми средствами, минными полями, проволочными заграждениями, лесными завалами, многочисленными траншеями, окопами, ходами сообщения, специально построенными для переброски войск дорогами. Эти бои были очень тяжелыми, позиции неоднократно переходили из рук в руки, обе стороны несли большие потери. Был захвачен важный огневой рубеж — высота «Огурец».

Бои приняли затяжной характер[91] и изобиловали примерами героизма бойцов и командиров. Находчивость и мужество проявили, среди многих других, сержант 92-го полка А. Грунде, лейтенант этого же полка пулеметчик В. Даудиш[92] и другие.

В этот период в Латышской дивизии активизировались снайперы. Среди них особенно отличился младший лейтенант Янис Вилхелмс. При формировании 201-й дивизии он стал одним из первых добровольцев, вступивших в нее. В ходе боев под Москвой, будучи трижды ранен, остался в строю. В непрерывных схватках с врагом он проявил исключительное мужество и отвагу, находчивость и воинское мастерство. Командование присвоило ему звание младшего лейтенанта, он стал командиром взвода, а затем командиром роты 92-го полка. Когда дивизия перешла к обороне на Северо-Западном фронте, Вилхелмс стал снайпером. Менее чем за два месяца его снайперской охоты им было уничтожено 116 фашистов. Я.В. Вилхелмс (1903–1990) был удостоен звания Героя Советского Союза[93] Указом от 21 июля 1942 года — первым в 201-й дивизии. В июле 1943 года от имени президента США Ф.Д. Рузвельта он был награжден орденом «Золотой крест». Вручение награды было торжественно отмечено в дивизии.

В этих боях значительно выросло мастерство бойцов и командиров. Они стали вести ближний бой в траншеях, применяли специально подготовленные штурмовые группы в 10–30 человек, нанося серьезный урон немецким войскам, в том числе 290-й пехотной дивизии.

Активные действия дивизия вела и в августе 1942 года, но часто для их успеха не хватало сил и огневых средств. Бои местного значения велись постоянно, силами отдельных полков, периодически менявшихся на передовой. Вся дивизия участвовала в наступательных действиях 26 и 30 августа.

Расход снарядов с нашей стороны был строго лимитирован. Атакуемые опорные пункты поддерживались массированным артиллерийским и минометным огнем из глубины обороны. В ходе боев противник подтягивал подкрепления к фронту, где велись боевые действия.

Командование 16-й немецкой армии, обеспокоенное тем, что непрекращающиеся настойчивые атаки советских войск наносят большие потери немецким войскам и сузили на некоторых участках коридор до 2,5–3 километров, провело в сентябре 1942 года с привлечением ударного «кулака» частную наступательную операцию с целью расширения коридора. Но потерпело неудачу — войска 11-й армии в тяжелых оборонительных боях отразили наступление и удержали занимаемые рубежи. И важную роль здесь по праву следует отвести Латышской дивизии, вошедшей в состав армии после доукомплектования и отдыха. Она вновь, как и в мартовских боях, показала высокие образцы стойкости и мужества.

Рано утром 1 сентября 1942 года противник начал контратаку с целью вернуть высоту «Огурец» и опушку леса южнее деревни Никольское. Действия нашей артиллерии были затруднены густым туманом, гитлеровцы смогли потеснить некоторые подразделения дивизии. Оперативно проведенной контратакой 122-й полк отбросил противника. С пехотинцами 122-го полка взаимодействовали артиллеристы 92-го полка Латышской дивизии и одного из полков соседней 282-й дивизии (II формирования).

Если раньше немцы считали демянский плацдарм «пистолетом, приставленным к сердцу России», то в последующем они стали называть его «маленьким Верденом». «Рамушевский коридор» они называли «коридором смерти»[94].

10 сентября 1942 года дивизия была выведена из боя и сконцентрирована у станции Крестцы, откуда она была переброшена в Вышний Волочек, в резерв Ставки Верховного главнокомандования.

Дивизия понесла большие потери в мартовско-апрельских боях. В составе 3-й резервной армии (с 19 сентября) она была доукомплектована, занималась получением вооружения по новым штатам и готовилась к выполнению новых боевых задач[95].

К осени 1942 года оказались в значительной степени исчерпанными призывные контингента для пополнения 201-й латышской стрелковой дивизии гражданами Латвийской ССР и латышами, проживавшими в других союзных республиках. Комплектование резервов для дивизии стало производиться из советских граждан различных национальностей. В декабре 1942 года в 1-й Латвийский запасной стрелковый полк прибыли призывники 1924 г.р. — русские, татары, чуваши и т. д. Удельный вес воинов латышской национальности в запасном полку уменьшился с 46,1 % в июле 1942 года до 32,4 % в июле 1943 года. В полку в 1943 года латыши и граждане Латвийской ССР составляли до 60 % всех воинов[96].

Рядовой и младший начальствующий состав в основном поступал из запасного Латвийского стрелкового полка. А командиров и политработников централизованно направляли соответствующие управления Народного комиссариата обороны.

Дивизия возродилась как полнокровное соединение, в ее рядах насчитывалось 10 752 человека[97].

5 октября 1942 года за проявленные в битве под Москвой и у Старой Руссы мужество и стойкость, за героизм личного состава приказом народного комиссара обороны № 300 дивизии было присвоено гвардейское наименование. Отныне она именовалась «43-я гвардейская стрелковая Латышская дивизия». Полки дивизии 92-й, 122-й и 191-й стрелковый были переименованы, соответственно, в 121-й, 123-й и 125-й гвардейские стрелковые полки, 220-й артиллерийский полк — в 94-й гвардейский артиллерийский полк и т. д.[98] В годы войны это была высшая награда для воинских частей, соединений, поскольку означала зачисление в ряды лучших из лучших. Воины гвардейских частей носили свой особый нагрудный знак «Гвардия», пользовались преимуществом в денежном и вещевом довольствии.

19 октября 1942 года Председатель президиума Верховного Совета Латвийской ССР профессор Август Кирхенштейн (1872–1963) вручил дивизии гвардейское знамя. Латвийских воинов поздравили представители эстонского и литовского народов[99].

Латышская дивизия была единственной прибалтийской дивизией, преобразованной в гвардейскую в составе действующей армии.

В конце октября части дивизии были вновь направлены в район действий 11-й армии (командующий с ноября 1942 года — генерал-лейтенант П.А. Курочкин). До конца ноября дивизия находилась в резерве армии и, располагаясь в деревнях Барышево, М. и Б. Ладышкино, Заостровье, Кулаково и Козино, проводила боевую учебу. Отдельные роты несли охрану вдоль Бегловского болота.