Ваше Сиятельство 13 - Эрли Моури

прошел я в прежней жизни, — я не стал говорить, что имею в виду самую первую свою жизнь, хотя оба они знали, что моя сила мага существует лишь потому, что я помню себя прежнего. — Это непростой путь, и вряд ли кто-то из вас пожелает одолеть, при чем без уверенности в результате. Поэтому такой способ я не назвал первым. А первый в том, чтобы не отдать Величайшей один или даже два «Камня Новых Богов». Несмотря на мое обещание Гере добыть их, вопрос решается просто: если Камни есть в древнем Хранилище Знаний, то руки Элизабет оказываются быстрее моих, и она забирает их. Активировать такой камень могла бы Артемида, но нужно ли кому-то из вас это?

— Соблазнительно, — англичанка поцеловала меня в щеку, поскольку не дотянулась до губ. — Только кроме нас у тебя есть еще Ольга и другие близкие люди. Не хотелось бы, чтобы мы вступали в соперничество из-за такой слишком уж привлекательной возможности.

— То-то и одно, дорогая. Мне бы тоже не хотелось. Такой подарок лишь одному из вас мог бы слишком изменить наши отношения и поменять нашу жизнь. Не уверен, что он нужен. Думаю, самым разумным будет отдать древний артефакт на хранение Артемиде. Или Афине, поскольку она уже пустила слух, что обладает подобным. Вообще, это разговор преждевременный. Этих Камней там может попросту не быть, — я затушил сигарету. — Пойдемте спать. Возможно, завтра нам предстоит вернуться в Москву.

— Не хочешь со мной? — Стрельцова прижалась ко мне. — Если у тебя так с Артемидой, то мы можем поместиться на одной кровати.

— Нет, Элиз. Это будет некрасиво с моей стороны. Не хочу обижать Арти, — я чмокнул ее в губы и направился к столу у дальнего края террасы, чтобы забрать газеты — их отставил для меня Бабский.

Давно я не спал так хорошо. Я просто провалился в теплую темноту и очнулся, когда до моей подушки добрались солнечные лучи. Встать не спешил: лежал, раскинув руки, один на огромной кровати, не открывая глаз и вспоминая события вчерашнего дня. Несмотря на ссору с Артемидой, дня великолепного, который решил очень важный вопрос и примирил меня с Герой. Не могу сказать, что мой мир с Величайшей стал полным и сколь-нибудь прочным, но все же я был удовлетворен.

Открыв глаза, я повернулся на бок и увидел на крайней подушке листок. Взял его, развернул и прочитал: «Хайре! До полудня меня не будет — отправилась ко Дворцу Славы. Артемида», а ниже теми же пурпурными чернилами так же на древнегреческом было написано: «Ты меня мучаешь. Я плохо спала из-за тебя».

Вот так… И чем я ее мучаю? С Артемидой сложно. И раньше так было, тысячи лет назад. Правда, тогда мы не были любовниками. Что поделаешь, нам нужно принять друг друга такими, какие мы есть. Нас сложно переделать — века укрепляют привычки. Кстати, если говорить не о прожитых веках, но об абсолютном возрасте с даты моего первого рождения, то я старше Артемиды этак раз в пять. В общем, она для меня девочка, маленькая капризная девочка, которую хочется по-доброму отшлепать. Нужно будет сообщить ей об этом.

Хотелось еще поваляться, но я встал, направился, чтобы умыться и привести себя в порядок. С минуту разглядывал свое отражение в огромном зеркале с золотой оправой, отмечая, что мне следовало бы побриться. С другой стороны… я провел ладонью по подбородку — эта колючая щетина придавала юному лицу графа Елецкого больше мужественности. Ладно, побуду в таком образе до тех пор, пока Артемида не соблаговолит нас отпустить.

Здесь нам всем было хорошо, и думаю любой из нас, включая даже Бондареву, которая часто чем-нибудь недовольна, с радостью остался бы в божественных владениях на неделю, месяц… А может на всю жизнь. Но меня ждали в Москве. Без сомнений, весть о случившемся в замке Увядшей Розы дошла до Багряного дворца, и до князя Ковалевского, и до Ольги. Дошла, конечно, с огромными британскими искажениями. Никто в России правдивой версии произошедшего знать не мог. Все они там переживали, пытались понять, где мы теперь и каковы причины нашего исчезновения. Да и слишком много неотложных дел в России почти у каждого из нас. По крайней мере, у меня точно много: я не могу позволить себе длительный отдых, как бы не было хорошо здесь. Поэтому решил, что буду просить Артемиду отправить нас на землю сегодня или хотя бы завтра.

К завтраку я немного опоздал, но вся моя группа, в которая вчера пополнилась бароном Милтоном, пока оставалась за столом. И я, дожидаясь, пока служанка принесет кофе и горячие булочки, известил всех о намерении вернуться в Москву сегодня к вечеру или завтра утром. Первый выразил недовольство Бабский:

— Ваша милость, за что⁈ Сжальтесь, ну за что⁈ — в притворном страдании он заломил руки. — Когда мы еще в таких местах сможем побывать⁈ Лично я уже никогда! Это у вас боги в друзьях, а я простой несчастный виконт и немного поручик! Давайте еще хотя бы пару дней!

— Печально, — сказала Бондарева и отвернулась.

Элизабет промолчала, но я видел, что она тоже не поддерживает такую поспешность с возвращением. Не против был только Майкл.

— Ладно, тогда сделаем так, — я отправил в рот крупную маслину. — Прежде всего, нужно известить наших. Известить, что цели операции достигнуты и все мы в полном порядке. Иначе нас будут старательно искать — без причин могут пострадать наши люди в Лондоне, рискует подставиться агентура. Известить наших можно только одним способом: просить Артемиду или Афину. Если богини решат этот вопрос, задержимся еще на два дня. Два дня и не больше!

Бабский тут же произнес тост в мою честь, воспользовавшись чайной чашкой.

— А ты не такой уж безнадежный, — хмыкнула Бондарева. — Можно даже сказать, что это похоже на заботу о доверенных тебе людях.

Я оставил без внимания ее слова и, зная, что Арти задержится не менее как до полудня у Перуна, спросил:

— Никто не знает, где Афина?

— Наверное, снова полетела за газетами, — Бабский захохотал и чуть не подавился чаем.

— Как появится, дайте мне знать, — сказал я и приступил к запоздалому завтраку.

— Может уделишь мне все-таки внимания? — тихо произнесла штабс-капитан, когда Элизабет и Майкл вышли из-за стола.

— Да, Наташ. Есть какие-то вопросы? —