На шаг сзади - Хеннинг Манкелль

– Что тут у вас за херня?

Нюберг был превосходным криминалистом, но работать с ним было довольно трудно – у него постоянно было скверное настроение. Похоже, он не сообразил, куда его вызвали.

– Ты знаешь, где ты находишься? – осторожно спросил Валландер.

– Ни хрена я не знаю, кроме того, что меня подняли среди ночи и вызвали на Малую Норрегатан. Мартинссон мямлил какую-то чушь, что на него непохоже. Не проснулся, что ли. А в чем дело?

Валландер посмотрел на него так, что Нюберг осекся.

– Сведберг, – сказал Валландер. – Сведберг мертв. Похоже, его убили.

– Калле Сведберг? – недоверчиво спросил Нюберг.

У Валландера перехватило дыхание. Нюберг был один из немногих, кто называл Сведберга по имени. Карл-Эверт, Калле.

– Он лежит там. Стреляли из дробовика, прямо в лицо.

Нюберг зажмурил глаза и сморщился.

– Тебе, думаю, не надо рассказывать, как это выглядит.

– Нет, – сказал Нюберг. – Не надо.

Нюберг пошел в гостиную и, дернувшись, остановился на пороге. Валландер помедлил минутку, давая тому прийти в себя.

– У меня к тебе сразу вопрос, – сообщил он Нюбергу. – Можно сказать, основной. Ружье лежит в двух метрах от тела. Вопрос – могло оно туда угодить, если он застрелился сам?

Нюберг подумал секунду и решительно сказал:

– Нет. Это исключено. Если человек держит ружье в руках и направляет его себе в лицо, оно не может отлететь так далеко. Это невозможно.

Валландер почему-то почувствовал облегчение. Значит, не самоубийство.

В прихожей стало тесно. Появились врач и Ханссон. Еще один техник-криминалист распаковывал свою сумку.

– Послушайте меня секунду, – сказал Валландер. – Убит наш следователь, Сведберг. Он лежит там, за дверью. Зрелище жуткое. Мы все знали его. Мы все скорбим о нем. Он был наш коллега, и это почти невыносимо…

Он замолчал. Он ясно понимал, что должен сказать что-то еще, но слова не приходили на ум. Нюберг и его помощники приступили к работе. Лиза Хольгерссон так и не встала со стула.

– Я должна позвонить его кузине, – сказала она. – Наверное, ближе ее у него никого нет.

– Я могу позвонить, – сказал Валландер. – Я с ней знаком.

– Опиши мне вкратце, – попросила она, – что здесь произошло? Как ты думаешь?

– Для этого нужен Мартинссон. Сейчас позову.

Валландер вышел на площадку. Дверь в квартиру напротив была приоткрыта. Он постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Мартинссон был в гостиной. С ним было еще четверо – двое мужчин и две женщины. Трое в халатах, один уже одетый. Валландер знаком попросил Мартинссона выйти.

– Подождите несколько минут, – попросил он соседей.

Они вернулись в квартиру Сведберга и прошли на кухню. Мартинссон был очень бледен.

– Давай начнем сначала, – сказал Валландер. – Кто последним видел Сведберга?

– Может быть, и я, – сказал Мартинссон, – не знаю. По-моему, это было в столовой в среду утром. Часов в одиннадцать.

– Как он выглядел?

– Как всегда. Если бы было что-то необычное, я бы обратил внимание.

– После обеда ты позвонил мне. Мы решили встретиться втроем в четверг утром.

– Я пошел к нему, но его в кабинете не было. В приемной сказали, что он ушел и сегодня его не будет.

– Когда он ушел?

– Это я не спросил.

– И что ты сделал?

– Позвонил ему домой и наговорил на автоответчик, что у нас завтра в восемь совещание. Потом звонил еще несколько раз, но никто не отвечал.

Валландер подумал.

– Значит, в среду, в какое время, мы не знаем, Сведберг уходит из полиции. Все вроде бы нормально. В четверг он не является на работу, что для него в высшей степени нехарактерно. Причем даже не важно, получил он твое сообщение или нет – он всегда приходил на работу вовремя или звонил.

– Значит, это случилось еще в среду, – сказала Лиза Хольгерссон.

Валландер кивнул.

В какой-то момент нормальное перестает быть нормальным и становится ненормальным, подумал он. Мы должны определить этот момент.

И еще одна мысль пришла ему в голову. Он вспомнил, как Мартинссон как-то обратил его внимание, что у него, Валландера, не работает автоответчик.

– Погодите-ка, – сказал он и вышел из кухни.

В кабинете Сведберга на столе стоял автоответчик. Валландер выглянул в гостиную. Нюберг стоял на коленях рядом с ружьем. Валландер помахал ему:

– Я хочу послушать автоответчик. Скажи, как сделать, чтобы ничего не нарушить.

– Мы всегда можем вернуть кассету в исходную точку, – сказал Нюберг.

На руках у него были прозрачные перчатки. Валландер кивнул, и Нюберг нажал на кнопку.

Они услышали три сообщения Мартинссона. Мартинссон каждый раз называл время звонка. Кроме этого – ничего.

– А что говорит Сведберг?

Нюберг нашел другую кнопку. Они оба вздрогнули, услышав голос Сведберга. К сожалению, в настоящий момент меня нет дома. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала.

И все.

Валландер вернулся в кухню.

– Все твои сообщения записались, – сказал он Мартинссону. – Мы пока, правда, не знаем, слушал ли их кто-нибудь.

Все замолчали, обдумывая его слова.

– А что говорят соседи? – спросил он.

– Никто ничего не слышал. Странно. Никто не слышал выстрела, хотя кто-то все время был дома.

Валландер нахмурился:

– Как это может быть? Чтобы никто ничего не слышал?

– Я еще не закончил опрос.

Мартинссон вышел, и тут же в дверях возник полицейский.

– Там журналист пришел.

О, дьявол, подумал Валландер. Кто-то успел-таки позвонить. Он посмотрел на Лизу Хольгерссон.

– Сначала мы должны поговорить с родственниками, – сказала она.

– К середине дня мы должны что-то сказать журналистам. – Валландер повернулся к полицейскому. – Никаких комментариев. Пусть приходят в полицию завтра.

– В одиннадцать, – добавила Лиза Хольгерссон.

Полицейский ушел. Нюберг что-то прорычал в гостиной, и снова стало тихо. Нюберг был чрезвычайно вспыльчив. Слава богу, что вспышки его гнева, как правило, оказывались короткими. Валландер принес из кабинета телефонный справочник – он лежал на полу. Нашел номер Ильвы Бринк и вопросительно посмотрел на Лизу.

– Звони ты, – сказала она.

Нет в полицейской работе ничего хуже, чем сообщать родственникам о смерти близких. Курт Валландер в таких случаях всегда старался захватить с собой священника. И все равно, несмотря на то, что ему приходилось много раз выполнять эту жуткую обязанность, привыкнуть он не мог. Хотя Ильва Бринк приходилась Сведбергу всего лишь двоюродной сестрой, ничего хорошего от этого разговора он не ждал. С ужасом услышал он первый сигнал.

После третьего включился автоответчик. Ильва Бринк была на дежурстве.

Валландер положил трубку и вспомнил, как они со Сведбергом приходили к Ильве в больницу два… да, два года тому назад.

Теперь Сведберг мертв. До сознания это все еще никак не могло дойти – Сведберг мертв.

– Она на работе, – сказал он. – Я поеду туда и поговорю с ней.

– Это надо сделать срочно, – сказала Лиза Хольгерссон. – Может быть, у Сведберга есть и другие, более близкие родственники. Про которых мы просто не знаем.

Валландер кивнул – она была права.

– Хочешь, я поеду с тобой?

– Да нет, не надо.

Будь на ее месте Анн-Бритт, он бы ответил по-другому. Вдруг он понял, что Анн-Бритт ничего не знает, иначе она была бы уже здесь. Ей не сообщили.

Лиза Хольгерссон поднялась и вышла. Валландер сел на ее стул и набрал номер Анн-Бритт. Ответил полусонный мужской голос.

– Мне надо поговорить с Анн-Бритт. Это Валландер.

– Кто?

– Курт Валландер.

– Какого черта! – злобно произнес голос на том конце провода.

– Это телефон Анн-Бритт Хёглунд?

– В этом доме только одна ведьма, и ее зовут Альма Лундин! – прорычал тот. Валландеру показалось, что он слышал звук бросаемой трубки. Значит, он ошибся номером. Он еще раз набрал номер. Медленно и тщательно. На этот раз после второго сигнала трубку взяла Анн-Бритт.

– Это Курт.

Судя по голосу, она не спала. Наверное, не может заснуть со всеми своими проблемами. А тут еще одна.

– Что случилось? – спросила она.

– Сведберг мертв. Похоже, убит.

– Что?!

– К сожалению. У себя в квартире. Малая Норрегатан.

– Я знаю, где это.

– Приедешь?

– Немедленно.

Валландер положил трубку и остался сидеть за столом. В дверях появился техник-криминалист, видимо, хотел что-то спросить, но Валландер отмахнулся. Ему надо было подумать. Недолго, хотя бы минуту. И в эту минуту он понял, что во всем этом деле есть что-то странное, что-то совершенно не укладывающееся в обычные схемы. Но что именно – ответить он не мог.

Техник вернулся:

– Нюберг хочет с вами поговорить.

Он прошел в гостиную. Каждый был занят своим делом, но атмосфера была невыносимо тяжкой. Сведберг еще два дня назад работал вместе с ними. Он был не особенно яркой личностью, но его все любили. А теперь он убит.