Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

class="p1">Заслышав грозный окрик атамана, казаки, как по команде, опустили сабли и переглянулись. Они знали крутой нрав Василия Арапова, а особенно его железную руку. Несдобровать тому, кто осмелится схватиться с ним на кулаках или на саблях, а если он разозлится…

Атаман, сопровождаемый Степаном Рябовым, Гурьяном Куракиным и Нестором Вороньежевым, вышел из леса. В руках он нес по паре рябчиков, а казаки – тушу молодого лося, ветвистые рога которого бороздили землю у их ног.

Проходя мимо костра и притихших казачек, Арапов бросил птиц на землю и, не останавливаясь, словно грозовая туча, двинулся на сразу оробевшего Гаврилу:

– Пошто опять неприятности чинишь, врак?

– Энто я? – Гаврила, покраснев, попятился. – Дивно! Матрите, люди добрые. Не знат сути, а на меня ярится.

– Ой ли? Подбери-ка поросячьи губы, врак! Как вот счас засвечу! – Арапов, мягко изогнувшись на сторону, выхватил из-за голенища сапога нагайку и, замахнувшись, оттянул ею поперек спины Гаврилу. – Ты пошто оный раз промеж казаков вражду вызреваешь? Аль не упреждал я тебя, штоб промеж нас никаких оказий не было?

У Крыгина от испуга запрыгала бровь над левым глазом. Но он смолчал, проглотив справедливые обвинения атамана.

– Щас вот ешо как садану в мордень. Хошь?

– Токо попробуй! – Гаврила неожиданно ощетинился и сжал кулаки. – Я вона…

Он и сам не понял, как очутился на песке от мощного удара атамана. С трудом поднявшись, казак размазал по лицу струившуюся из носа кровь и, зло сверкнув глазами, бросил:

– Ужо сочтемся за юшку. Ешо поквитаемся!

Продолжению ссоры или ее завершению помешал веселый возглас со стороны реки, заставивший казаков обернуться. Они тут же позабыли про Крыгина и его угрозы, когда увидели причалившую к берегу лодку и того, кто молодцевато спрыгнул с нее на прибрежный песок.

– Ай ли, очам не верю, Петро?! – Арапов громко и радостно захохотал и раскинул для объятий руки. – Ну поди, поди сюды, детушка!

Прибывший казак, явно рисуясь, нагнулся, отшвырнул в сторону лежавшую на пути коряжину и, вновь выпрямившись, усмехнулся:

– Как погляжу, ты мал-мал обустроился, батько!

– Апосля о том. – Арапов сгреб казака в могучие объятия, троекратно облобызал, после чего отвел его от себя и, сжимая плечи ладонями, восхищенно воскликнул: – Зрит Хосподь, не ожидал ужо тебя, чертяка. Особливо седня!

Обнявшись и расцеловавшись с казаками, есаул Петр Кочегуров отвесил казачкам земной поклон и, поручив им заботу о прибывших с ним двух казаках, поспешил за Араповым, которому не терпелось удивить своего давнишнего друга красотою облюбованного им для строительства крепости места.

Когда они вдоволь находились по поляне, есаул сбил с головы папаху и, тряхнув густыми кудрями, восхищенно высказался:

– Одобряю, любо! Сколь раз мимо в походы хаживал, но красотищи энной не примечал!

Затем они поднялись на тенистый пригорок над рекой. Белоствольные березы мягко шуршали молодыми листьями. С пригорка были далеко видны Сакмара, быстроводная и широченная, как Яик, и густой лес противоположного берега, почти подпирающий небо высокими макушками деревьев.

Казаки чувствовали себя не гостями, а хозяевами этого чудного уголка природы. Пока еще неизведанная, но уже родная и прекрасная земля принадлежала им. Их тянуло в глушь, в тихие заросли девственного леса, в мягкие дебри трав, в которых запутываются и утопают ноги.

– Вот здеся! – почти торжественно сказал Арапов, указывая на лежащую перед ним низину. – Вот здеся отстроим крепостицу, коя твердыней незыблемой ляжет на пути ворогов, посягнувших на русские земли!

– Ой ли? – Кочегуров недоверчиво пожал широкими плечами и ухмыльнулся. – Кочевники эко вода! Обтекут крепостицу и айда на Русь! Путь свободен.

– Много ты понимашь. – Арапов нахмурился и сломал сухую ветку, которую непроизвольно перебирал пальцами уже давно. – Мы степнякам костью поперек горла встанем. Во как! Не смогут оне на Русь идти, прежде нас не изничтожив. А тут-то вот и покажем бухарским прихвостням свою удаль. Помяни мое слово, есаул, не пустим дальше здешнего кордона.

– Завсегда ладно говорить, да вот действия… Не верят в твою затею там, в Яицке.

– Как энто не верят? – округлил глаза Василий.

– Да так вот! Зазря, говорят, головы сложим. Не во славу и не в пользу государству.

– Хто энто так говорит? Уж не Меркурьев ли?

– Он все, знать, помалкивает. – Кочегуров вздохнул и поежился. – Государыни грамота отцу-атаману язык привязала. Но, акромя его, других пруд пруди. Што ни день, все о те лясы чешут. Языков-то всем не привяжешь.

– Айда, пущай себе. Почешут и перестанут. – Арапов в сердцах махнул рукой и грозно нахмурил густые брови. – А крепостице быть! Один с саблей супротив орды кыргызской встану, но не сойду с энтой землицы. Так и знай – не сойду!

– Да разве я против. Для того и пришел, штоб вместе сложить свою головушку.

– Ить ты. Типун те на язык. Зазря упокойную по нам загодя справляшь. – Атаман усмехнулся, вскочил на ноги и гордо вскинул голову. – Ешо поглядим хто кого! Дюже мало нас, не спорю. Но с нами правда завсегда и Божье благословение. Вона ужо месяц Хосподь оберегат нас, знать, одобрят стремления наши и потуги во славу Россеи.

Эти слова Арапов высказал с таким жаром, что есаул почувствовал, как что-то екнуло в груди и все сомнения сразу исчезли. Незыблемая вера атамана в правоту избранной цели вдохновила его и придала сил.

Петр крепко сжал руку друга:

– Зрит Хосподь, я завсегда с тобой. Што б ни случилось, я…

– Айда в лагерь. – Арапов улыбнулся и подмигнул есаулу, заметив блеск в его глазах. – А пока продираемся сквозь кусты, обскажи, как обстоят дела в Яицке славном?

Кочегуров сплюнул, поморщился и посмотрел на свои сапоги:

– Здравствуют все. Токо вот… – Он неожиданно запнулся и, схватив атамана за рукав, остановился. – Погодь, Василий. То, об чем поведать собираюсь, не для ушей других.

Арапов недоуменно посмотрел на озабоченное лицо есаула:

– Аль стряслось че?

– Как знать. – Кочегуров пожал плечами и посмотрел в сторону. – Да не пужайся ты зазря, Василий. С Яицком все в порядке. Казаки в поход собираются. Для Степки вот весть худую привез я. Уж не прогневись, атаман.

– Сказывай.

Есаул видел, что Арапов начал горячиться. Глаза атамана сверкали, словно он собирался испепелить ими прибрежный лес. Он разволновался, но держал себя в руках.

– Сказывай, грю, не томи.

– Никифор Погадаев ево Нюрку умыкнул, – со вздохом выложил Кочегуров. – С Тимофеем они зараз воровство учинили. Прямо среди бела дня девку подхватили, к седлу приторочили и были таковы.

– Вот змий окаянный! – Лицо Арапова мгновенно стало злым. – Видать, мало секли его батогами на майдане. Правильнее б было башку ему снесть!

– Энто он башку снес Тимохе свому, –