Дзержинский - Сергей Кредов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А теперь попробуем объяснить следующее. В первых числах апреля 1917 года в революционный Петроград из эмиграции приезжает вождь большевиков. Поскольку он отказывается сотрудничать с деятелями Февраля и начинает готовить «свою» революцию, то сразу попадает под шквал обвинений. Он — опасный человек. Демагог. Разжигает низменные чувства толпы. Горстка авантюристов под его руководством, преждевременно взяв власть, загубит все дело социалистической революции. То и се ему предъявляют, вплоть до сотрудничества с немецким Генштабом. Однако в жестокости и приверженности к террору вождя большевиков тогда не обвиняли. Хотя многие знали его по эмиграции прекрасно. Читали его статьи, книги...
Все становится на свои места, если посмотреть, что писали и говорили в то же время другие политики, даже не очень радикальные. В 1905 году «Искра», издававшаяся интеллигентными социал-демократами, меньшевиками, давала уроки уличных боев. В Москве и Петербурге маячил призрак Парижской коммуны. Это сказалось на тоне революционной печати. Лидер большевиков стремился встроиться в этот процесс — в своей манере, хорошо известной другим социалистам. А вот идеолог эсеров Виктор Чернов погромных статей не писал. Однако его партия вела настоящую войну с правительственными чиновниками, с сотнями жертв.
А кто тогда не призывал к террору?
Керенский, незадолго до Февраля: «Как можно законными средствами бороться с теми, кто сам превратил закон в орудие издевательства над народом! С нарушителями закона есть только один путь — физическое уничтожение!»
Плеханов: «Успех революции — высший закон, и если бы ради успеха революции потребовалось временно ограничить действие того или иного демократического принципа, то перед таким ограничением преступно было бы останавливаться».
Кадет Маклаков, брат министра внутренних дел, в 1915 году сказал, что для спасения России подошел бы «вариант 1801 года» (имел в виду убийство императора Павла).
Великая княгиня Мария Павловна, вдова Владимира Александровича Романова — дяди Николая II, сказала председателю Думы Родзянко об императрице Александре Федоровне: «Ее необходимо уничтожить».
А уж царствующим Романовым кто только не желал страшных кар! На одном из ранних съездов РСДРП обсуждался вопрос об отношении социал-демократов к смертной казни. Предлагалось требовать ее отмены. Кто-то воскликнул: «Что ж это, и Романова нельзя казнить?!» В зале раздались смешки. Действительно, нелепость: революция без казни царя!
В 1907 году муха всеобщей политизации укусила лирического поэта Бальмонта. Он выпустил сборник «Песни мстителя» и в нем стихотворение о «царе-висельнике», которое начиналось словами: «Наш царь — Мукден, наш царь — Цусима, / Наш царь — кровавое пятно...», а заканчивалось пророчеством-пожеланием: «Кто начал царствовать — Ходынкой, / Тот кончит — встав на эшафот». Поэту-гражданину пришлось несколько лет отсиживаться за границей. Жалели.
Убийство восемнадцати представителей царской династии в революцию станет во многом коллективным преступлением, в котором исполнители поставили последнюю точку. Не зря же совестливый князь Георгий Львов, первый председатель Временного правительства, в эмиграции каялся: «Это я — я их убил». Не дали Романовым уехать за границу. Да там их и не ждали.
* * *В начале XX века в России взошла звезда партии социалистов-революционеров. Эсеры, считавшие себя наследниками традиций «Народной воли», сделают обществу первую прививку бесчувствия к насилию. Без таких инъекций не появились бы на теле России страшные язвы красного, белого, зеленого, черного и всяких прочих терроров.
Руководят боевой организацией партии в пору ее подъема Михаил Гоц, Евно Азеф и Борис Савинков. Соответственно — прикованный к постели калека, полицейский провокатор и авантюрист с наследственной склонностью к суициду.
Савинков еще и талантливый литератор, автор мемуаров и близких к жизни повестей с узнаваемыми персонажами. Товарищи по партии недовольны: о некоторых вещах ему следовало бы помолчать. Но честолюбцу, «сверхчеловеку» Савинкову наплевать. Он не прочь насолить этим чистоплюям и демагогам, решившим приостановить деятельность боевого крыла партии после скандала с разоблачением Азефа. Модный автор принят в литературных салонах, дружбой с ним дорожат Мережковский и Гиппиус. После Октября общественность будет с нетерпением ждать, когда же Савинков убьет Ленина...
Подсчитано, что эсеры совершили больше 260 только крупных терактов, в результате которых погибли два министра, 33 губернатора, семь генералов... Монархист Пуришкевич называл общее число погибших чиновников в стране: 20 тысяч. Огромный плакат со списком жертв он развернул в Думе с помощью думских приставов.
Эсеры — мастера составлять программные документы. Они уверяют, что их боевая организация ставит цель довести силы деспотизма до осознания невозможности их дальнейшего существования. Боевики в одной из своих прокламаций писали:
«Цель боевой организации заключается в борьбе с существующим строем посредством устранения тех представителей его, которые будут признаны наиболее преступными и опасными врагами свободы. Устраняя их, боевая организация совершает не только акт самозащиты, но и действует наступательно, внося страх и дезорганизацию в правящие сферы, и стремится довести правительство до сознания невозможности сохранить далее самодержавный строй».
Любопытный пункт содержался в уставе боевой организации. Если партия вдруг решит, что террор нецелесообразен (допустим, правительство примет требования революционеров), то боевики имеют право довести до конца начатые предприятия...
В общем, по уверениям эсеров, идеология первична, а террор — вынужденное средство, спровоцированное самой властью. Но на голову распространителям этих мифов — литератор Савинков. Автор «Воспоминаний террориста» безжалостно свидетельствует:
«В Женеве, по случаю убийства Плеве, царило радостное оживление. Партия сразу выросла в глазах правительства и стала сознавать свою силу. В боевую организацию поступали многочисленные денежные пожертвования, являлись люди с предложением своих услуг». И еще: «В то время боевая организация обладала значительными денежными средствами: пожертвования после убийства Плеве исчислялись многими десятками тысяч рублей. Часть этих денег отдавали партии на общепартийные дела».
Начинали с народовольческой идеологии, пришли к бизнес-предприятию. Боевая организация эсеров — это корпорация убийц. Она кормит партию. Создает ей авторитет. Савинкову и подобным ему льстит ореол великих и ужасных. Виктор Чернов и другие руководители «мирного крыла» организации социалистов-революционеров в курсе дел боевиков. В той мере, в какой того желают.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});