Сезон свинцовых туч - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обещание генерала Гортеса наподдать мятежникам оказалось, как ни странно, не пустышкой. Новые подразделения, оснащенные боевой техникой и обученные советскими инструкторами, уходили на запад. В провинции Антанаско разгорелись жаркие стычки. Правительственные силы действовали грамотно, применялись внезапные охваты и действия наподобие партизанских. Мятежный сброд бежал из городка Пуэлья, занятого накануне. Солдатам Гортеса достались джипы, оснащенные пулеметными установками, и нетронутый склад боеприпасов. Победа воодушевила. В ходе стычки были взяты несколько пленных – граждане Соединенных Штатов, Канады и почему-то соседнего Гондураса, их показали по местному телевидению. Карлос Альба отправил целую колонну, чтобы вернуть городок. В чистом поле (по-здешнему, в саванне) мятежники попали под обстрел. Внедорожники, набитые вояками, уходили с дороги, пытались разъехаться, но попадали под шквальный огонь. Станковые автоматические гранатометы АГС-17 были расставлены в шахматном порядке, били по площадям и нанесли противнику колоссальный урон. Взрывались автомобили, разлетались по саванне части тел. Мятежное воинство потеряло в этот день сотню своих бойцов. Вырваться из огненной ловушки удалось единицам. Правительственные войска пошли в наступление, отбили несколько деревень и встали, поджидая подкрепление. Бунтовщики откатились, зализывали раны. По некоторым сведениям, в их руководстве зрел заговор. Деньги, выделяемые ЦРУ, – это хорошо, но некоторые личности расходились во мнениях с Альбой, имея собственные взгляды на «переустройство» Гвадалара. И военная тактика Альбы устраивала не всех. Генерал Гортес принимал поздравления соратников и даже выступил по телевидению с короткой, но пламенной речью. Следующей ночью в окрестностях Сантамарко уничтожили диверсионную группу, собиравшуюся взорвать плотину на реке Элья. Были получены агентурные данные. Группу из восьми человек, в которой находились двое бывших минеров американской армии, заблокировали на подходе к объекту. Диверсанты, бросив взрывчатку, пытались вырваться из кольца, ранили двух солдат, поэтому церемониться с ними не стали, забросали гранатами. А то, что от них осталось, зафиксировали на пленку операторы местного телевидения, причем всех их при этом рвало. И об этой маленькой победе местные власти не забыли сообщить.
Реакция оказалась неоднозначной. В обществе работали провокаторы, подстрекатели беспорядков. Население и без того было доведено до крайности. Росло число недовольных неуклюжими реформами госпожи Монтейро. К тому же именно в этот день закрылась обанкротившаяся ткацкая фабрика и временно приостановил работу каучуковый завод. Недовольные люди вышли на улицу, в районе Аристид вспыхнули беспорядки. За головами протестующих явственно торчали уши ЦРУ и их соратников. Проинструктированные молодчики переворачивали машины, поджигали мусор и автомобильные покрышки. На защиту порядка выступили полицейские подразделения со щитами и дубинками. Зачинщиков отлавливали и развозили по участкам, особо рьяным крепко доставалось по ребрам. Митингующих разгоняли, восстанавливали конституционный порядок, но беспорядки вспыхивали в других районах, и все начиналось заново. На помощь полиции прибывали армейские подразделения. В районе сквера Паранагво военные применили оружие, и двое молодчиков, особенно энергично махавшие палками, получили пули в мягкие ткани. Остальные в панике бежали, и военным это, похоже, понравилось…
В тот же день произошел вопиющий инцидент в отношении советских дипломатов. Посол Девятов направлялся в МИД для экстренного совещания с министром иностранных дел Пересом. Бульвар оказался перекрыт, подогретые спиртным люмпены поставили поперек дороги грузовик и подожгли. Автомобиль перевозил резиновые изделия и горел эффектно, квартал накрыло облако зловонного дыма. Кортеж состоял из машины посла и внедорожника сопровождения. Водителям удалось развернуться, и кортеж отправился в объезд. Их словно ждали! На узкой улице толпа недовольных граждан перекрыла дорогу. Луженые глотки выкрикивали антисоветские лозунги, кричали, чтобы русские убирались из страны. Надрывались звуковые сигналы, водители пытались проехать. Но толпа обступила машины, била арматурой по стеклам. Вдребезги разнесли фару. Юрия Александровича вытащили из машины, он возмущался, призывал прекратить это беззаконие. Водителя, попытавшегося вступиться за шефа, ударили по голове. Офицеры во внедорожнике приняли неравный бой, переломали кости атакующим их молодчикам, открыли огонь в воздух. Имели право стрелять на поражение, но сдерживались. Толпа схлынула, но никуда не ушла. Спиртное и наркотики подогревали публику. Охранники пробились к Девятову, которому только и успели оторвать лацкан пиджака, окружили шефа и хорошенько накостыляли непонятливым. У одного из охранников пытались отобрать пистолет – и получили по заслугам. Толпа неистовствовала. Когда прибыла полиция, Юрия Александровича уже посадили в машину, и водитель явно выказывал намерение ехать через толпу. Самоубийц не нашлось, народ разбежался. Покалеченные машины вырвались на дорогу и окольными путями покатили обратно в посольство. Встреча в МИДе была отменена – по крайней мере в этот беспокойный день.
Ночью вспыхнул пожар в здании, арендованном Обществом дружбы с зарубежными странами. Двухэтажное строение находилось на улице Тринидад, в квартале от американского посольства. В здании также работала типография от упомянутой организации, библиотека, собранная по крупицам Верой Афанасьевной – супругой посла. Сторож не спал, и когда неопознанные личности в масках стали выплескивать на стены бензин из канистр, выбежал наружу. Хорошо, что выжил, отделался потерей сознания и сотрясением мозга. Поджигатели общались между собой по-английски. К счастью, дотла здание не выгорело, охрана соседних складов вызвала пожарных. Огонь потушили. Стены и несущие конструкции уцелели. Пострадало имущество, особенно на первом этаже. Пострадал частично книжный фонд, оборудование типографии. Вера Афанасьевна блуждала утром по обгоревшим помещениям, не сдерживая слез. Военные на перекрестке видели, как примерно в это же время со стороны места происшествия прошла легковая машина и заехала во двор американского посольства. Дипмиссии Соединенных Штатов был вынесен решительный протест. Посол Гарри Трэвис сделал возмущенное лицо и официально заявил, что работники его посольства не имеют отношения к инциденту. Они не действуют такими методами. А советской стороне ввиду безответственной политики лучше тщательнее следить за сохранностью своего имущества. Работники посольства подсчитывали убытки, шли консультации с МИД СССР и министерством обороны.
Беспорядки к окончанию второго дня удалось прекратить. Полиции и военным предоставили карт-бланш. В текущей ситуации это было единственным правильным решением. Участников протестов избивали, бросали за решетку. Погибли четверо – имели глупость направить против полиции огнестрельное оружие. Жизнь в столице входила в норму. Каучуковый завод не закрыли, ткацкую фабрику пообещали перезапустить в самое ближайшее время. Президент Монтейро скрепя сердце объявила о грядущем ослаблении налогового бремени для производителей сельхозпродукции, о повышении социальных выплат. Реформы замедлялись – в противном случае все бы уже сегодня покатилось в пропасть. По радио и телевидению звучали неустанные призывы сплотиться, защитить свою свободу от происков внешних и внутренних врагов. На западе продолжались боевые действия. Правительственная армия продвинулась еще на несколько километров, мятежников оттесняли к горам. О военных успехах сообщали каждый день, надеясь хоть этим разрядить ситуацию.
В посольстве все были на нервах. Девятов обрывал провода, срывался на крик. В какой-то момент досталось даже его любимой Оксане Адамович – она выскочила из его кабинета злая и красная как рак. Совещание с Левицким завершилось очередным скандалом – так и осталось загадкой, из-за чего посол Советского Союза поругался со своим замом. В дипмиссии сохранялась напряженная и нервозная обстановка. Дипломаты работали, ежедневно совершали море звонков, срывались с места, уезжали. Возле посольства теперь дежурила полицейская машина. Расследование топталось на месте, фигуру крота накрыл густой туман. Безусловно, он прервал свои контакты, ушел на дно. Байкалов перестал посещать тотализатор. Товарища Войтенко видели только трезвым. Роберт Янович Ульманис за последние три дня ни разу не посетил бордель на Вальперон, и что-то подсказывало, что его красотка Кармен не убивается там от горя. Андрей Николаевич Стоцкий после работы бежал к семье, а Людмила Юганова сидела допоздна в своем секретариате, требуя того же самого от сотрудниц. Начбез Каморный усилил охрану посольства, теперь офицеры спали лишь по несколько часов в сутки.
– Накрылось медным тазом наше с тобой мероприятие, Вадим, – сокрушенно вздыхал Виталик Сотников. – Этот гад теперь будет сидеть как мышь.
