Нур-ад-Дин и Мариам - Шахразада

– Даже если это и так, соседка, но что же мне делать?

– Вспомнить, что ты, в сущности, молодая женщина, что в твоем доме должно быть радостно, что сын должен брать с тебя пример – ведь и он потерял отца.

– Но что это изменит?

– Во-первых, изменится твое настроение… А вслед за ним изменится и само отношение судьбы к тебе. Ведь ее, о моя Мариам, нельзя искушать. Она, хитрюга, любит подстеречь человека и обрушить на него бедствия именно в тот миг, когда он необыкновенно слаб и уязвим.

– Ах, это верно. Но разве я могу навлечь на себя еще какие-то беды? Ведь и так в моей жизни ничего нет…

– О Аллах милосердный! – все-таки вырвалось у Маймуны. – Послушай же себя, глупая курица! Ты произносишь слова, недостойные умной и сильной женщины! У тебя есть сын, о благе которого, ты сама это говорила, тебе должно печься денно и нощно! У тебя есть дом, друзья, соседи… А ты похоронила себя в четырех стенах… Не выходишь, не видишь никого вокруг.

– Не кричи на меня, Маймуна. Да, ты права, конечно. И я, должно быть, зря гневлю Аллаха великого.

Джинния улыбнулась. В глубине души она рада была тому, что ее колдовское существо не ударила невыносимая боль при упоминании покровителя всех правоверных, как это бывало раньше. Обрадовали ее и слова собеседницы. И куда более слов ее порадовало то, как блеснули ее, Мариам, глаза.

– Я вовсе не похоронила себя здесь, о нет… И мужчин вижу, замечаю и их взгляды… Более того, мне приятно, что даже во вдовьем черном чаршафе я могу привлечь еще чье-то внимание.

– Ну вот видишь… И что, неужели никто из них тебе не приглянулся?

– Ну почему же «не приглянулся»? Нельзя, конечно, сказать, что я влюблена… о нет. Но…

– Но все-таки есть кто-то, да? Тот, кого ты хотела бы назвать своим избранником?

Маймуна просто сияла. О да, она пришла, чтобы поговорить с соседкой совсем о другом, но… Но, словно самая обыкновенная земная женщина, она порадовалась за свою добрую приятельницу, с которой ее свела судьба много лет назад.

– Есть, конечно. – Мариам опустила глаза.

– И кто он, добрая моя соседка? Как его зовут? Где ты с ним познакомилась?

Мариам колебалась. Увы, эту тайну она не хотела рассказывать никому, и менее всего – кому-то из соседей. Но, с другой стороны, Маймуна выслушала ее с таким неподдельным участием, так горячо ратовала за то, чтобы перестать быть лишь вдовой и стать просто любящей женщиной… Быть может, ей как раз и можно раскрыть эту тайну?..

– О, моя добрая Маймуна! Зовут его Нур-ад-Дин, и познакомились мы с ним столь давно, что забыт даже счет этих лет. Все эти годы наши семьи дружили, наши дети сговорены друг за друга…

– Я слышу в твоих словах «но». Что же препятствует тому, чтобы вы тоже соединились, Мариам?

– Больше всего то, что я-то ему вовсе не нравлюсь… Не нравлюсь так, как должна нравиться женщина, с которой мужчина мечтает, желает прожить жизнь. Ведь я же помню, как ко мне сватался Абусамад. Помню и первые годы нашей жизни… Нур-ад-Дин заботлив, но так, как может быть заботлив друг мужа…

– Словом, он не ухаживает за тобой и не показывает, как на самом деле к тебе относится?

Мариам лишь кивнула. Сейчас, выдав свою самую большую и самую «постыдную», как ей самой казалось, тайну, она вдруг почувствовала себя намного спокойнее, сильнее и моложе.

– Не буду же я, согласись, Маймуна, сама бросаться в его объятия словно глупая курица?

– Конечно, конечно… – Ее собеседница уже прикидывала, как бы сделать так, чтобы Нур-ад-Дин влюбился в эту печальную, но столь красивую женщину. Тогда они перестанут препятствовать свадьбе детей, те поженятся, и ее глупенькая Амаль успокоится…

– Но мы столь увлеклись моими бедами, Маймуна. Что же привело тебя ко мне?

– О, соседка, твои пирожки с айвой славятся далеко за пределами нашего квартала. А у меня они всегда получаются какими-то горелыми, и начинка вытекает. Вот я и пришла за советом, как же мне избавиться от такой напасти?

– И только-то? Ну, эту напасть преодолеть проще простого, дорогая соседушка. Слушай же. Тебе надо просеять муку дважды…

Макама восьмая

– Приветик, подружка! Я все-все принесла!

– Аллах всесильный и всемилостивый, Амаль! Как же ты смогла это все приволочь?

– Ну прекрати, Мариам! Зато теперь мы сможем сварить любовный напиток и дать его твоему уважаемому отцу. Он его выпьет, влюбится в матушку Нур-ад-Дина, – мимо воли голос Амаль потеплел. К счастью, Мариам этого не заметила, – и потом женится на ней.

Мариам улыбнулась. Лицо Амаль раскраснелось, глаза блестели, в пальцах желтел листок, куда девушка переписала рецепт колдовского зелья.

– Вот смотри, – говорила она, – надо взять казан… такой… небольшой…

Девушка оглянулась по сторонам, но в огромной кухне не было такого сосуда, который бы ей приглянулся.

– Нет, тут все не то. А нет ли у тебя такого… знаешь, медного, на ножках?

Мариам отрицательно покачала головой.

– Увы, вся моя утварь здесь.

– Ну, ладно. – Амаль деловито склонилась над тазами и казанами, высившимися горой в дальнем углу кухни. – Вот этот подойдет.

И она не без натуги вытащила тяжелую миску с затейливыми узорами у ободка.

– Вот… Теперь мы зальем туда воды… Три гарнца. А потом положим белый камень радости, аконит и вот это… – Темно-серый порошок, похожий на мелко меленый перец, комком упал в горячую воду.

– А что это? – спросила Мариам. Ей становилось все страшнее. Но она держала себя в руках, ибо любопытство было сильнее страха.

– Это черная пыль тоски… ее надо сварить, чтобы… ну, чтобы тоска сварилась вместе с ней и больше не досаждала влюбленным. – Амаль, конечно, все это только что придумала. Ибо в книге не было сказано об этом ни слова, а спрашивать у матери она не решилась.

Пока закипала вода для удивительного зелья, подруги молчали. Амаль про себя четырнадцать раз должна была произнести первую из волшебных фраз, переписанных тоже из учебника, а Мариам со страхом смотрела, как наливается темно-зеленым цветом вода в миске.

– Ну вот, – проговорила Амаль, закончив бормотать первое заклинание. – Теперь мы должны добавить палец висельника…

Мариам вздрогнула.

– Вот… Теперь дюжину черных египетских тараканов, накормленных заповедной травой чинь-иним…

Мариам передернуло.

– Ну, остались мелочи… Вот это, а теперь вот это… Теперь белую глину Лемурии, вот… теперь золото восходов и алую кровь закатов…

Мариам почувствовала дурноту.

– Ну, вот. Теперь эту безделицу… – Амаль высыпала все, что было у нее в узелке. – Теперь шесть раз вместе прочитаем вот эти слова, а потом…