Остров надежды - Андрей Ливадный

Его самые худшие предположения оказались верны… Он отпрянул от люка, но идти было некуда! Кислородный баллон пуст, и, чтобы выбраться отсюда, он сначала должен найти ему замену… Набравшись решимости, Семка вновь заглянул за край люка.

Коридор продолжался, рассекая огромную комнату на две половины, но его стены стали прозрачны, и сквозь них были отчетливо видны машины!.. Они работали. По блокам электронной аппаратуры метались замысловатые сполохи сигналов, тускло светила пара экранов, механические части с монотонной размеренностью совершали наборы одних и тех же движений.

Семка, сжав в побелевших пальцах мокрую от пота рукоять «MG», шагнул в проем люка и остановился, скованный мистическим ужасом, — пройдя всего несколько метров, он оказался один на один с огромным количеством работающих машин, которые с самого рождения были для него синонимом слова «смерть»…

Чудом удержавшись от выстрела — затронуть такую громадину было бы безумием! — он рванулся вперед, вихрем пролетел по коридору и выскочил в следующее помещение.

Здесь было так же светло и тихо. Чистый воздух струился из неведомых источников, и разгоряченное лицо ощущало его прохладные токи. Вдоль стен прямоугольного зала стояли высокие стеллажи с ровными рядами книг и кассет микрофильмов. Посредине возвышался странный аппарат с несколькими экранами на консоли управления и двумя креслами. Быстро проскользнув мимо неподвижной машины, Семка замер на пороге следующего зала, чувствуя, что находится на грани нервного срыва. Он впервые в жизни попал в такое жуткое и непонятное место…

Следующее помещение резко отличалось от двух предыдущих. Ему еще не приходилось видеть такого упорядоченного скопления вещей: стол, мягкие кресла, длинный диван, высокие шкафы с прозрачными створками — все это не казалось здесь лишним, наоборот, делало комнату теплой и уютной… Но это чувство лишь на мгновение мелькнуло в душе и тут же умерло, раздавленное защитными рефлексами, — Семка по-прежнему чувствовал себя комком воспаленных нервов, и его разум был лишь придатком зажатого в руке оружия.

Пока он обводил взглядом стены, на которых висело несколько странных изображений в темных рамках, в центре комнаты возникло движение.

Он резко повернулся, подавшись назад и вскинув «MG» на уровень груди, но палец так и застыл на гашетке, чуть не дослав ее в положение «огонь».

У низкого дивана стояло удивительное существо, сотканное из света, улыбки и испуга. Семену хватило одного взгляда, чтобы понять, — перед ним «человек»!

Это открытие потрясло мальчика до глубины души. Он оцепенело рассматривал маленькую фигурку, рассыпанные по плечам белокурые пряди волос и голубые, испуганные глаза… Тонкий нос с трепещущими ноздрями и кривящийся в беспомощной улыбке рот совсем не портили этого лица. Она смотрела в черный зрачок ствола и молчала, оцепенев так же, как и он…

— Ты кто?! — наконец раздался в вязкой тишине комнаты осипший от волнения голос.

— Семка… — секунду помедлив, так же хрипло и неуверенно ответил он.

Оба — и он, и она еще не оправились от паралича и могли только разглядывать друг друга — Семка со смертельной настороженностью в глазах, она — со страхом и безмерным удивлением.

— А меня зовут Яна… — она сделала неуверенный шаг навстречу и вдруг протянула маленькую руку с бледными, дрожащими пальчиками.

Сердце мальчика мучительно сжалось. Он слишком хорошо знал этот жест, которым обычно встречал отца. Принять его — значило открыться, стать безоружным и беспомощным. Но перед ним человек!.. Лицо Яны не было ни злым, ни опасным. Одного с ним роста, она стояла совершенно открыто и протягивала руку.

Ствол бластера медленно опустился. Неловко стащив перчатку, Семка осторожно коснулся ее руки. Яна вздрогнула и сжала его ладонь.

Хаос стальных лабиринтов дал трещину. В этом мире существовал еще один человек, и Семка чувствовал тепло его руки…

Яна не двигалась, она лишь нерешительно подняла глаза и вдруг, заметив перемену, спросила:

— Что с тобой?! Почему ты плачешь?

Если бы он мог ответить на этот вопрос… Семка был всего лишь двенадцатилетним мальчиком, лишившимся отца и заблудившимся среди руин древних звездолетов… Где-то должен был наступить предел его выносливости, и он наступил, ноги мальчика подкосились, и слезы, горячие и горькие, хлынули по щекам. Яна испуганно отпустила его руку, а он не мог остановиться, сотрясаясь от рыданий. Он наконец понял, сколько времени провел без сна, без еды и что значило для него почувствовать простое тепло человеческого тела, с которым он простился навсегда… Слезы обжигали лицо, но он не стеснялся их, а чувствовал невероятное облегчение, безоговорочно поверив в реальность существования Яны…

Теплая ладонь осторожно коснулась его щеки. Семка открыл глаза, и она отдернула руку, не решаясь прикоснуться или задать еще один вопрос. Что-то в ее облике насторожило Семку.

— Почему у тебя нет оружия?! — внезапно спросил он.

— Оружия? — переспросила Яна, и по ее губам скользнула удивленная улыбка. — А зачем? Ты разве не знаешь, что женщины не носят оружия?

На мгновение Семке показалось, что он ослышался.

— Женщина?! — Его глаза сверкнули безумной радостью. — Значит, ты моя мама?!

Яна опешила. Наконец, видимо разобравшись в смысле его слов, она отрицательно тряхнула головой и сказала:

— Нет, я не могу быть твоей мамой. Я женщина… то есть — девочка, но ты наверняка старше меня! Сколько тебе лет?

— Двенадцать… — машинально ответил он, не в силах бороться с разочарованием. Отец всегда говорил, что его мама была женщиной!..

Он поднял глаза и спросил:

— Разве, кроме мамы, могут быть еще какие-то женщины?

— Не знаю… — растерянно ответила Яна. Для нее слово «родители» не имело никакого практического смысла, а появление Семки поставило в тупик одиннадцатилетнюю девочку, которая уже давно пришла к самостоятельному выводу о том, что люди существуют только в книгах и на кристаллах видеотеки, хотя Андор не соглашался с ней, рассказывая о ста двадцати колонизированных человечеством мирах.

— А ты видел когда-нибудь людей? — вырвалось у нее.

Осунувшееся лицо мальчика исказила тень страдания.

— У меня был отец… — тихо произнес он.

Яна почувствовала острый укол жалости и поняла, что причинила ему боль, хотя никто не учил девочку распознавать подобные вещи. Преодолев страх, она присела рядом с ним.

— Ты хочешь есть? — спросила она первое, что пришло в голову.

— Что? — Семка еще не справился с потрясением и не расслышал вопроса, думая об отце.

— Ты хочешь… есть? — сглотнув, повторила Яна.

Семка увидел ее испуг и молча полез в карман. Достав взорванную банку консервов — свою единственную пищу на этот момент, он протянул ее Яне:

— Вот, возьми…

Она осторожно взяла изуродованную жестянку, на стенках которой еще оставалось немного бурой массы, повертела в руках растерянно понюхала и скривилась, не в силах скрыть удивления.

— Ты это ешь?! — Казалось, она была потрясена и готова расплакаться или рассмеяться.

Семка взглянул на нее и хмуро кивнул. Он не видел тут ничего смешного или странного.

Она попыталась улыбнуться и сказала:

— Пойдем, я что-нибудь приготовлю.

Он не стал возражать. Спазмы голода уже притупились и не так назойливо терзали его желудок, но от разговора о еде он почувствовал слабость.

Яна взяла его за руку и повела к выходу. Все внимание Семки вдруг сосредоточилось на теплой и чуть влажной ладони девочки. Он никогда не думал, что это так приятно — чувствовать жизнь…

Короткий коридор привел их к площадке, в стенах которой он насчитал пять плотно закрытых люков. Над головой тихо шуршал регенератор воздуха, выбрасывая в потолок прохладную, живительную струю.

Помещение, куда они вошли, было меньше всех других, но все же намного просторнее его комнатки. Здесь могло свободно разместиться человек пять…

Семка сел в удобное кресло за овальным столом и с любопытством осмотрелся. Помимо знакомого ему ядерного термостата, он заметил множество других устройств, которые оставались для него загадкой. Расстегнув гермокостюм, который бесформенной грудой ополз на пол, Семка наблюдал за девочкой, которая возилась с блестящей машиной. Два цилиндра соединялись посредством множества шлангов с силовым генератором и прозрачной сферой, на основании которой он прочел: «Приемная камера синтезатора продуктов. Работать только при закрытой оболочке!»

Наконец машина утробно заурчала. Семка испытал беспокойство, когда на консоли управления вспыхнули огни, но Яна не обратила на это никакого внимания. Она нажимала какие-то кнопки, ставила тарелки, что-то резала, украдкой поглядывая в его сторону, пока у него не закружилась голова от обилия всевозможной еды и необыкновенных запахов, наполнивших помещение.