Тайна жертвенных ягнят - Алексей Макеев

— Ну да, — проговорил Замшелов солидным тоном человека, осознающего всю значимость своей персоны, нашедшей в бездонном Средиземном море утопленника.

— Тогда сначала вспомни, как это произошло, — попросил Бурмистров.

Валерий успел поговорить с турецкими полицейскими о произошедшем, поэтому устный рассказ у него уже был сформулирован в голове, ему не пришлось ничего вспоминать, просто повторил то, что уже рассказывал.

— Э-э, я поплыл к лодке, ну, той, что привязана у линии, заплывать за которую нельзя. Когда возвращался обратно, то увидел на небольшой глубине — вода там прозрачная — тело. Я сначала подумал, что кто-то плавает в маске под водой, но человек не шевелился, а потом вдруг стал переворачиваться на спину, и я понял, что это утопленник. Глубина там метра два, я нырнул, схватил человека за волосы и вытащил из воды. Обхватив за шею так, чтобы рот находился над водой, поплыл к берегу, призывая людей на помощь. Когда народ понял, в чем дело, ко мне бросились несколько человек, и с их помощью я вытащил, как оказалось, Люстрина на берег.

— Понятно, — проговорил Бурмистров и перевел взгляд на врача. — Вы, Галина, где были в описываемый Валерием момент?

Старуха сидела, приподняв подбородок, отчего имела заносчивый вид.

— Я загорала метрах в двадцати от того места, куда вынесли утопленника, когда услышала крики, встала с лежака и подошла к месту происшествия, — каркающим голосом сказала она. — Остальное вы знаете.

— Да, я помню, — кивнул майор. — Вы подошли, но оказывать помощь утонувшему было уже поздно.

— Вы думаете, он утонул? — недоверчиво спросил Гуляев, и его физиономия, и без того вытянутая, вытянулась еще больше.

— Я ничего не думаю, — категоричным тоном заявил майор, — я просто собираю факты. А где были вы? — в свою очередь, спросил он «селадона».

Тот, ничуть не смутившись пристального взгляда полицейского, ответил:

— Я плавал неподалеку. Затем вышел на берег и, как и все, подошел к трупу Люстрина.

— А вы? — Взгляд майора переместился на сидевшую напротив него Ярилову.

Женщина с красивым, но уже тронутым увяданием лицом поправила на коленях платье и в своей высокомерной холодной манере ответила:

— Я в этот момент вышла из воды и стояла на берегу, загорая.

— Вы, Алина? — Бурмистров уставился на Милушеву. Взгляд у майора был пристальным и тяжелым, очевидно, именно так он смотрел на преступников у себя в полиции, когда хотел кого-либо расколоть.

Глаза у девушки невольно забегали.

— Я, — пробормотала она, — под зонтиком лежала, а когда люди стали кричать, сразу же подошла к берегу.

Я сидел на кровати рядом с Бурмистровым, и он, повернувшись ко мне, требовательно спросил:

— Ты где был, Игорь?

Меня таким взглядом инквизитора не проймешь, сам кого хочешь испепелить могу.

— В магазин ходил, покупал средство от загара и крем для загара. У меня даже чек сохранился, могу показать. Там время покупки указано, — спокойно ответил я.

— Не надо, — буркнул полицейский. — Я тебе верю.

Как майор ни старался показать, что он не разочарован нашими скупыми ответами, своих чувств скрыть ему не удавалось.

— Значит, никто ничего не видел? — проговорил он как-то отрешенно.

Все удрученно молчали, словно не выучившие урок ученики, которых строгий учитель запросто может вызвать к доске. Ан нет, оказывается, есть среди нас человек, подготовившийся к опросу «учителя».

— Не знаю, заинтересует ли вас или нет, — ворчливо заговорила врач Студенцова, — но незадолго до того, как на берег вытащили труп, я видела у лодки какое-то движение.

— Какое именно? — тут же вскинулся майор.

— Ну, не знаю, — как-то неуверенно произнесла она. — Барахтался кто-то возле лодки, может быть, играл, а может быть, тонул.

— Незадолго — это за сколько времени? — уточнил майор.

— Минут за пятнадцать, — поколебавшись, ответила Студенцова.

Ответом старухи полицейский, кажется, остался доволен. Лицо его выглядело уже менее суровым, и он мягким тоном обратился к Милушевой:

— Алина, вы переводили беседу полицейских с народом. Что они сказали по поводу смерти Люстрина?

— Сказали, что он утонул, — хлопнув длинными ресницами, ответила девушка. — Следов насильственной смерти при внешнем осмотре трупа не обнаружено.

— Понятно, — оживившийся было майор вновь потух. — Вот что, уважаемые мои соотечественники, — обращаясь ко всем, проговорил он. — Я не знаю и не могу знать о ходе следствия по делу смерти Люстрина. Оно и понятно, разбираться с этим делом будет турецкая полиция, а не российская. Возможно, он сам утонул, возможно, ему помогли, но, как бы там ни было, советую всем держаться вместе в поле зрения друг друга и в случае какой-либо угрозы тут же поставить меня в известность.

— Вы предполагаете, что нашим жизням угрожает опасность? — с каким-то зачарованным видом спросила Милушева.

— Я вам свое мнение уже высказал. — Майор хлопнул себя по коленке, как бы ставя в разговоре точку. — Следует держаться вместе. И держать друг друга на контроле. Вопросы есть? Нет? Тогда всем спасибо. До встречи на пляже.

Когда туристы нашей группы поднялись и двинулись к выходу из номера, Бурмистров незаметно подал мне знак остаться. Ну, что ж, раз полицейский добровольно взялся нами руководить, приходится повиноваться. Я притормозил на выходе, дождался, когда замыкающий колонну Гуляев выйдет из номера, прикрыл за ним дверь и вернулся к Бурмистрову. Тот, не вставая с кровати, открыл тумбочку, достал из нее початую бутылку коньяка и поставил на тумбочку с таким видом, будто предлагал мне полюбоваться ею.

— Будешь? — недвусмысленно щелкнул он пальцами по горлышку бутылки.

Во мне закипело возмущение. За кого это майор меня держит? За нищего, который не в состоянии купить себе сто граммов коньяка и только и ждет, чтобы какой-нибудь полицейский втихаря налил ему дозу спиртного?

— Если ты попросил меня остаться только для того, чтобы составить тебе компанию в этом деле, — я тоже недвусмысленно щелкнул себя пальцем по горлу, — то я, Миша, пошел.

— Да погоди, погоди, — примирительно проговорил Бурмистров и поднялся. — Не хочешь пить, не надо. Я тормознул тебя по другому поводу. — Прихватив бутылку с тумбочки, майор прошел к столу, плеснул себе коньяку в стакан и, ничуть меня не смущаясь, выпил крепкий напиток, с шумом выдохнув. — Видишь ли, в чем дело, — убил кто-то Леньку, а его смерть пытается представить как несчастный случай.

Честно говоря, о том, что Леониду Люстрину кто-то помог утонуть, я и сам догадывался, но у меня не было на этот счет никаких доказательств.

— Так, так, так, — проговорил я с интересом и прислонился к стене. — И откуда такая уверенность?

— Ты далековато стоял от трупа и потому не увидел того, что увидел я, — начал пояснять Бурмистров. — А увидел я на шее Лени странгуляционную борозду, едва заметную.

— Ты хочешь сказать, что Люстрина кто-то удавил в воде? Бред! Каким бы слабым человек ни был, он не даст задушить себя на виду у всего пляжа. Он бы обязательно барахтался, кричал, звал на помощь. Это не так-то просто, Миша.

— Да я не говорю, что его задушили руками, — раздумывая, промолвил полицейский, и на его лысине собрались морщины — верный признак того, что он подключил для анализа ситуации весь свой умственный потенциал опытного полицейского. — На шее тоненькая полоска, от пальцев такая не останется.

— Выходит, его удавкой в воде задушили? — недоверчиво спросил я. — Тоже ерунда, сложно как-то.

— Нет, и не удавкой, — покачал лысой головой Бурмистров. — Он от утопления умер.

— Тогда я не понимаю, каким образом его убили, но он утонул, — развел я руками.

— Сам пока не понимаю, — выйдя из состояния задумчивости, проговорил майор и, заметив, что я стою, предложил: — Ты садись, садись, Игорь!

— Ладно, не беспокойся, я постою. Ты лучше объясни, мне дюже интересно, что вообще происходит с нашей группой. Уже второй труп за два дня.

Бурмистров проигнорировал мои слова и, будто отвечая каким-то своим мыслям, произнес:

— Самое обидное, что местные полицейские проглотят подброшенную убийцей версию о несчастном случае, якобы произошедшем с Леонидом. Меня, как я уже говорил, к этому делу не подпустят, я из другого государства, да и не на службе нахожусь. А им выгоднее списать гибель Люстрина на случайное утопление, потому что подобные убийства в курортных зонах раскрывать очень тяжело, сам понимаешь, столько народу из разных стран — люди приезжают, уезжают, тот, кто совершил преступление, через день может оказаться совсем в другом конце мира. А «висяк» на шее полицейского отдела ни в одной стране не нужен.

— А с какой стати ты мне вдруг обо всем этом рассказываешь? — спросил я, действительно недоумевая, чем вдруг вызвано откровение полицейского перед обычным туристом.