Загадочные тени (ЛП) - Файфер Хелен

Энни повернулась, чтобы выглянуть в окно, и увидела маленькую девочку, стоявшую на ступеньке у ее входной двери. На ней было длинное белое хлопчатобумажное платье, а платиновые светлые волосы были разделены пробором посередине и заплетены в две косы. Энни не узнала в девочке ни одного из соседских детей. Бедняжка, должно быть, замерзла, потому что сегодня дул сильный ветер. И тут Энни заметила, что мусор на улице в бешенстве носится по асфальту, а волосы и платье девочки совсем не шевелятся.

Энни оглядела улицу, проверяя, нет ли поблизости других людей, но единственным был пожилой мужчина через дорогу, который держался за свою потрепанную старую фетровую шляпу, чтобы ее не сдуло ветром. Ее сердце бешено заколотилось, а ладони стали влажными. Девочка не двинулась с места, продолжая смотреть на нее. Энни прижалась лицом к стеклу и открыла рот, чтобы заговорить с ней, но девочка приложила палец к губам, заставив ее замолчать. Затем она повернулась и спустилась по первым двум ступенькам... К тому времени, как девочка должна была коснуться третьей ступеньки, она совсем исчезла.

Сбежав вниз по лестнице, Энни открыла дверь. Девочки нигде не было. Энни вышла из дома и спустилась по ступенькам, чтобы проверить улицу. Оказавшись на нижней ступеньке, она услышала хруст под своим ботинком, остановившись, наклонилась и подняла сломанную игрушечную фигурку. Это оказалась голова и тело без рук и ног. Довольно жуткая игрушка, потому что, кого бы она не изображала, персонаж выглядел слишком старым, его волосы были седыми. Энни оглядела пустынную улицу, потом повернулась и пошла обратно в дом. Она прошла на кухню, открыла один из пустых ящиков и бросила туда фигурку. Ей было не по себе, но она чувствовала, что это может быть важно. Возможно, девочка играла с фигуркой, когда была жива.

Как бы Энни не хотелось признавать это, она знала, что девочка мертва, нормальные дети не исчезают в воздухе. Если бы Джейк оказался здесь, у него бы точно случился припадок.

***

Снаружи просигналил автомобильный гудок, и Уилл встал с кровати. Спустился вниз и поднял перевернутую фотографию. Он поцеловал палец и прижал его к губам Энни — «Прости, детка».

В коридоре все еще пахло несвежей рвотой, и желудок снова скрутило. Он открыл входную дверь и вдохнул свежий воздух, подняв руку, чтобы помахать офицеру, ожидавшему его в патрульной машине. Захлопнув дверь, он спустился по ступенькам и открыл дверцу машины. — Как жизнь, Шон?

— О, ты же знаешь, как это бывает, Уилл, одно и тоже дерьмо изо дня в день и все такое.

Уилл кивнул. Он точно знал, что Шон имел в виду. — Ну так что произошло?

— Я не был на месте преступления, но слышал, как по рации передали, что какая-то старуха нашла на церковном дворе мертвую женщину. С тех пор все будто сошли с ума.

— Господи. Можно подумать нам нужны еще какие-то убийства. Я так понимаю, надеяться на смерть по естественной причине не приходится?

— Нет, судя по тому, что я слышал по рации. Они кричали о том, чтобы криминалисты поставили там палатку, чтобы прикрыть тело. Я говорил со Смити, который охраняет место преступления, он сказал, что она была совершенно голая.

— Плохо, Шон, очень плохо.

Вдали виднелась колокольня церкви, и Уилл подумал, что отдал бы все на свете, лишь бы оказаться где-нибудь в другом месте. Но он отодвинет свои проблемы на задний план и сделает все возможное для тех, кто нуждался в его помощи. Они уже не могли задаваться вопросом, что же с ними случилось — в отличие от него.

27 июня 1984 года

Отец Джон хотел поговорить с Софи без Бет, но это было невозможно. Бет видела, что что-то происходит, но не хотела признавать этого. Он проснулся ночью после ужасного сна, в котором играл в перетягивание каната. Он был с одной стороны, а человек-тень с другой — Софи была веревкой. Когда он открыл глаза, его волосы прилипли к голове от пота. В комнате стоял ужасный запах гниющих овощей. Он сел и потянулся, чтобы включить прикроватную лампу, принюхался, потом вскочил с кровати и включил основной свет, потому что лампа отбрасывала слишком много теней.

Прошло много лет с тех пор, как он сталкивался с этим специфическим запахом, и он чувствовал себя неуютно. Человек-тень был здесь — в его комнате. Джон знал, что бы это ни было, оно не сможет прикоснуться к нему в доме, который принадлежит Богу, но его пугало, что оно все еще верит, что может идти, куда захочет. Чем скорее отец Роберт вернется из Манчестера, тем лучше, потому что в этот самый момент Джон чувствовал себя оскверненным в божьем доме.

Он опустился на колени у кровати и начал читать молитву, которой не пользовался с детства. Помолчал, уверенный, что слышит глубокий голос, повторяющий каждое слово, и каждый волосок на его затылке встал дыбом. Резко повернув голову, он поискал тень, притаившуюся в углу, но в комнате кроме него никого не было. Он закончил молитву и встал.

— Я тебя больше не боюсь. Не знаю, почему ты здесь, но думаю, тебе пора уходить, потому что, если ты этого не сделаешь, я отправлю тебя обратно в ту адскую дыру, откуда ты пришел, и ты никогда больше не увидишь дневного света. — С этими словами Джон вышел из спальни, спустился вниз и вышел через парадную дверь, чтобы проверить Бет и ее детей.

Дом Бет был погружен в темноту, что конечно хороший знак, они, должно быть, все спали. Встревоженный, он вернулся в дом священника и взял ключ от церкви с большого оловянного блюда, стоявшего на буфете в прихожей. Ему нужно оказаться ближе к Богу, поэтому он направился к церкви, которая была окутана тьмой.

Прожекторы, освещавшие здание церкви каждый вечер, погасли. Они работали по таймеру, чтобы сэкономить деньги, но Джон не боялся. Это место было его жизнью, и он верил в Бога и силу добра. Но еще это означало, что он верил в зло, и почему-то ночью было гораздо легче поверить, что зло скрывается в тени.

Шагая по влажной траве, он почувствовал, что кто-то идет за ним, но отмахнулся от этого, посчитав плодом своего воображения. Только дойдя до маленького кладбища, где кончалась трава и начинался гравий, он услышал за спиной отчетливые шаги. Он не стал поворачиваться, чтобы посмотреть, а продолжил идти в направлении церкви. Подойдя к огромной дубовой двери, он вставил ключ в замок и открыл ее.

Его сердце бешено колотилось в груди, но он не хотел показывать свой страх, потому что знал, что это будет признаком его слабости. Войдя внутрь, он ощупал стену слева от себя в поисках выключателя. Когда его пальцы нащупали выключатель, и он смог включить свет, облегчение, нахлынувшее на него, казалось ошеломляющим, так как вход залило великолепным светом. Джон стоял, прислонившись к закрытой двери, пока его дыхание не замедлилось и не пришло в норму. Дверь, казалось, слегка вибрировала. Он не замечал этого раньше, но ведь у него никогда не имелось причины приходить сюда посреди ночи после плохого сна. Никогда раньше его не преследовал человек, который не принадлежал этому миру.

Внутреннее святилище церкви все еще было погружено во тьму. Впервые в своей жизни в качестве священника Джон почувствовал страх перед этой тьмой и тем, что могло ждать его там. «Возьми себя в руки, Джон, ты в доме Господнем. Бог ни за что не допустит, чтобы подобное зло вошло в его дом. Это место безопасности и любви». — Он подошел к стеклянной двери и распахнул ее, если бы этот отвратительный запах проник в его ноздри сейчас, он бы закричал, но этого не случилось. В церкви пахло так же, как и всегда, — немного сыростью, с затяжным ароматом свечного воска и запахом свежих цветов, которые комитет матерей приносил и расставлял каждую неделю. На этой неделе это были лаванда, розы и лилии, и они пахли потрясающе.

Он перекрестился.

«Спасибо Господи, я рад, что ты выполнил свою часть сделки, мне нужна вся помощь, которую я могу получить. Я все еще новичок во всех этих вещах. Пожалуйста, не оставляй меня разбираться с этим в одиночку, потому что я не знаю, смогу ли». — Он включил свет, и тени исчезли.