Порабощенные сердца - Хилл Эдит

— Я не хотел обидеть или… причинить зло, — не отрывая от нее глаз, начал объяснять римлянин. — Я только хотел помочь… как раб. Я не могу смотреть, как та, которой я служу, работает, когда я ничего не делаю.

Несмотря на его подобострастный тон, рассчитанный на то, чтобы успокоить охранника, Рика услышала насмешку. Его высокомерие снова вывело ее из себя.

— Я могу донести воду, — яростно выпалила она.

— Я тоже. — С этими словами он взял в каждую руку по бадье.

Рика на мгновение замерла в полной растерянности. Она не желала оставаться лицом к лицу с грубияном-римлянином и пререкаться далее. Краем глаза Рика видела ожидающего Дафидда. Тот взялся за последнюю бадью, вцепившись обеими руками в веревочную дужку, чтобы не расплескать содержимое. Если бы Рика не помогла ему, вода расплескалась бы прежде, чем они вышли на тропинку. Она потянулась и взялась за другой конец дужки, который ребенок охотно уступил ей.

— Пойдем, Дафидд.

Гален заметил перемену в женщине, когда она взглянула на сына. Взгляд серо-голубых глаз, колючий, когда она смотрела на него, теперь смягчился. Злоба в голосе исчезла. Свободной рукой она слегка приподняла подол платья, чтобы удобнее было идти вверх по склону берега. Гален специально подождал, пока они дойдут до тропинки, потом пошел за ними. Он сразу услышал позади себя шаги охранника, но не обратил на них внимания. Гален думал о женщине, идущей в нескольких шагах впереди него.

Он с изумлением вдруг понял, что до сих пор еще не видел толком ее лица. Каждый раз, когда он стоял лицом к ней, его взгляд был прикован к ее наполненным ненавистью глазам. Так она сохраняла дистанцию и предотвращала какое-либо сближение. Гален сам часто использовал такой прием. Но все же он уже кое-что узнал о ней. Удовлетворенно кивнув, Гален продолжал внимательно рассматривать идущую впереди женщину.

Ее темно-синяя до колен туника с рукавами поверх длинной рубашки оранжевого цвета была проще тех, что носили другие женщины из горной крепости. Как и мужчины их племени, они предпочитали пестрые узоры из квадратов всех цветов и оттенков. У нее отсутствовали также начищенные до блеска браслеты из золота и бронзы, отделанные яркой эмалью, которые в изобилии носили на шее и запястьях как мужчины, так и женщины поселка. Эта женщина не прибегала и к другим средствам, чтобы подчеркнуть свою привлекательность. Ее ногти, короткие, обломанные от работы, не были накрашены соком бузины. Цвет щек и губ был естественный. Казалось, что и брови ее не подчернены, как это принято у жен и дочерей воинов из их племени. Неужели ее горе настолько глубоко, что она не считала нужным краситься? А может быть, она просто не желала привлекать другого мужчину?

В конце тропинки Гален перестал о ней думать. Солдатским глазом он произвел тщательную рекогносцировку деревни — задача, которую он не мог выполнить в предрассветных сумерках. Небольшие, прямоугольной формы дома, обступавшие с обеих сторон узкую тропинку, идущую от реки, сменились небольшими полянами с выщипанной травой и островками густого леса, разбросанными среди нескольких дюжин строений. Круглые хижины с коническими, крытыми соломой крышами, разного размера, от пяти до пятнадцати метров в диаметре, как он прикинул на глаз. Вокруг каждого строения свободное пространство — двор с изгородью из камыша и с единственным входом.

Гален заметил, что эти хижины могут служить небольшими укреплениями, но сообщение между ними или перемещение обороняющихся воинов затруднено. Хорошо организованные римские легионы легко смогут окружить и сокрушить любую группу ордовиков, которая попробует защищаться подобным образом. Камышовые плетни вокруг хижин можно быстро поджечь, тогда легионерам останется только ждать, когда варвары выскочат или погибнут в огне.

Женщина направилась к одному из строений. Внезапно его предыдущие рассуждения показались ему не военной тактикой, а бесчеловечной жестокостью. И кто же тогда варвар?

Маленькая, стоящая на отшибе хижина и двор с двух сторон были окружены лесом. Фактически густой подлесок наступал на ферму. Изгородь местами нуждалась в починке, а со стороны леса ее вообще не было. Запустение и беспорядок более, чем что-либо другое, выдавали отсутствие в доме мужчины.

Чьей же эта ферма была раньше? Женщина, как Галену было известно, единственная, уцелевшая в бойне, где погиб ее муж. Но деревня, атакованная кавалерией Фронтина, находилась в нескольких днях пути от горной крепости Церрикса. Как же она оказалась владелицей здешнего участка земли? Он знал, что по кельтским законам женщина может унаследовать имущество только в случае, если не остается наследников мужского пола. Может быть, она унаследовала эту ферму от отца, не имевшего сына? Конечно, он получит ответы на этот и другие вопросы о ней, — всему свое время… Женщина вошла во двор.

От самой реки Рика старалась не обращать внимания на сверлящий взгляд, который она ощущала спиной. Если бы Дафидд мог идти быстрее, взгляд этого пса-римлянина длился бы все же меньше. Она тут же устыдилась жестокости этой мысли. Рика взглянула на идущего рядом мальчика и улыбнулась.

— Внутрь? — спросил он.

Вода предназначалась для приготовления пищи. Однако, кивнув Дафидду, она почувствовала замешательство. Римлянин со своей невыносимой наглостью, без сомнения, войдет за ней в хижину. Рика разрывалась между стремлением ни в коем случае не разговаривать с ним и необходимостью сохранить свой дом не оскверненным его присутствием.

Неожиданно Дафидд споткнулся о широкий деревянный порог у двери. Теперь принимать решение было уже поздно. Римлянин протянул свою сильную руку и поймал мальчика, не дав ему упасть. Рика старалась удержать бадью и прежде, чем она успела опомниться, римлянин был уже в проходе между внешней и внутренней дверьми хижины.

Рика напряглась. Пока он еще не в жилом помещении, но, несомненно, в его стенах — этого достаточно!

— Поставь воду и все, — выдавила она сквозь стиснутые зубы.

Не обратив внимания на приказ, он заглянул мимо нее внутрь хижины, потом, не говоря ни слова, прошел прямо к очагу в середине комнаты и опустошил бадьи одну за другой в большой глиняный сосуд, стоявший там для этой цели. Она смотрела на него в немой ярости. То, что он сделал, — вторжение в ее личную жизнь.

— Если ты так любишь носить воду, можешь вернуться к реке и принести еще с дюжину бадей.

— Сосуд полон, — ответил он, изумленно подняв брови.

— Для огорода, римлянин, — бросила она, отворачиваясь, чтобы не видеть его и скорее прогнать.

— У меня есть имя.

Рика не обратила внимания.

— Гален.

Она повернулась к нему. Она не желала ничего знать о нем, даже его имени. Гален с издевкой поклонился.

— Ты сказала дюжину, домина?

Она с трудом сдержалась, уверенная, что незнакомое слово, которым он назвал ее, таило в себе добавочную издевку:

— Я сказала достаточно ясно.

Легким кивком он показал, что понял ее приказ.

— Можно попросить тебя об одной вещи, домина? Воды нужно много. Можно мальчик пойдет со мной… помочь мне?

Будь он проклят! Конечно, он прекрасно понимал, как отреагирует ребенок, знал, что его слова будут значить для хромого мальчика. Он поверит, что его помощь нужна и желанна. Несмотря на свою ненависть к римлянину, Рика не могла допустить, чтобы огонь радости потух в этих сияющих синих глазах, молящих о позволении.

— Иди с ним, Дафидд. Покажи, где полить… и пусть польет как следует.

Мальчик понимающе кивнул, посмотрел на высокого темнокожего человека и неуверенно улыбнулся:

— Меня зовут Дафидд.

Рика уже отошла, но все же услышала ответ римлянина.

— А меня — Гален.

— Я знаю. — Дафидд улыбнулся. — А ее зовут Рика… а не домина. Почему ты зовешь ее так?

Рика непроизвольно прислушалась, желая знать, насколько грубо он оскорбил ее.

— Это слово на моем языке означает хозяйку дома. Оно не означает какого-либо неуважения, а просто указывает на владение собственностью. А так как я был дан ей для службы, она моя владелица, моя хозяйка.