Принц и паломница - Мэри Стюарт

Овцы блеяли и жались к его ногам. Он увидел Алису, примостившуюся на верхушке садовой стены в тени тамариска, и, подняв голову, улыбнулся.

Это решило все дело. Слегка задыхаясь, хотя на палящем солнце среди шума и запаха овец повсюду невозможно было испытать благоговение, Алиса сказала:

– Так, значит, ты вернулся! Я знала, что ты вернешься!

Он остановился, опершись на посох. Ягненок у него на плече издал жалобное «мэ-э-э», юноша наклонил голову и успокаивающе потерся о курчавую шерсть щекой.

– Я часто хожу этим путем.

Хотя говорила она по-латыни, ответил он ей на родном ее языке, но что удивительного в этом? Разумеется, Он так бы и сделал.

– Кто ты, юная дева? – спросил он. – Ты, думаю, здесь гостья, паломница в моем городе. Должно быть, он совсем непохож на родную твою Британию. Как тебе понравилось здесь, в земле, которую вы зовете святой?

– Понравилось, очень понравилось. Но я хотела бы знать… – начала Алиса, потом ее внезапно охватила обычно чуждая ей робость. Что на самом деле можно сказать тому, кто восстал из мертвых, в том самом городе, где его так жестоко убили? Сглотнув, она молчала.

– Ты хотела бы знать… – подсказал он.

У него были очень добрые глаза, которые все еще улыбались, но девочка обнаружила, что совершенно неспособна задать свои вопросы.

– О, все дело в овцах, – быстро нашлась она. – У них длинные ноги и смешные унылые уши. Они совсем не похожи на наших. А те, что есть у нас дома в Регеде, они особенные. Они маленькие, с мохнатыми ногами и голубоватой шерстью, и всю зиму они проводят на склонах холмов. Нам не нужно перегонять отары, как это делаете вы. Там, где мы живем, травы всегда вдоволь.

– Я кое-что знаю о вашей стране. – Конечно, знает. – Она, наверное, прекрасна во все времена года.

– Да. У нас очень красиво. Ты ведь придешь к нам однажды? Люди говорят, когда-нибудь…

– Госпожа Алиса? Госпожа Алиса?

Это в их разговор вторглась Мария, ее кормилица, только что пробудившаяся от легкого сна на солнышке и обыскивавшая сад в поисках своей подопечной.

– Надеюсь, когда-нибудь это случится, – ответил пастух и, подняв в прощальном жесте руку, отвернулся.

Соскользнув со стены, Алиса побежала навстречу кормилице, которую повергла в изумление своим примерным поведением весь остаток дня.

Глава 6

– Замечала ли ты, – сказала однажды Алиса, которой минуло уже одиннадцать зим и которая была настолько хороша собой, насколько вправе быть девочка ее лет – уже не милое дитя, но еще и не юная дева, – что мой отец всегда заговаривает о душе, когда северный ветер наполняет замок сквозняками?

Она обращалась к своей служанке Мариамне, которая только усмехнулась в ответ.

– Что тут скажешь, хуже были бы суровые мысли, когда дует ветер с юга. А так путь нас ждет быстрый и легкий, и к концу апреля мы, благодарение Господу, будем греться на солнышке! Хорошо будет вновь оказаться дома.

Мариамна была родом из селения в каких-то двух милях от Иерусалима. В услужение в дом герцога она попала в прошлое паломничество Ансеруса с дочерью в Святую Землю.

– Это было чудесно, правда? – Алиса коротко вздохнула. – Путь в Иерусалим был лучше всего – тебя, правда, с нами тогда не было, – и погода стояла прекрасная, и столько мест мы повидали – и Рим, и Тарентум, а потом мы еще задержались у родни моей матери в Афинах. Ты ведь видела Афины на обратном пути. И само паломничество… Разумеется, в Иерусалиме чудесно, хотя там и нечего делать, кроме… Я хочу сказать, я знаю, что в паломничество отправляются ради спасения души, вот только… – Незаконченная фраза угасла с чем-то, очень похожим на вздох.

Рука Мариамны на мгновение застыла над работой – служанка вышивала своей госпоже новую сорочку. Игла сверкнула в луче солнца, на удивление яркого для марта, выходивший на южную сторону покой Алисы согрелся. Впрочем, Мариамну, хоть она и провела три года в северных странах, холодок британской зимы все еще пробирал до костей.

– Только? – подстегнула она.

– Ох, дело в том, что мне не хочется уезжать из дому перед самым приходом весны. Погляди, что мы теряем: уже показались первоцветы и примулы, а моя лошадка должна в июне ожеребиться. Но, думаю, мы успеем вернуться к этому времени.

– Вернуться домой к, июню? Как можно? Ты успела забыть, госпожа? Только путешествие по морю заняло Господь знает сколько недель, а я помню их все до единой, так мне было дурно. Нам ни за что не быть дома к июню.

Встав с кресла, Алиса подошла к окну. Косые солнечные лучи падали на широкий каменный подоконник, и запахи ранней весны – земли, и сосновой смолы, и набухающих почек, и нарождающейся зелени – с легким ветерком влетали в окно.

Алисе подумалось, что она различает даже запах талого снега: небольшие талые сугробы еще упорно цеплялись за жизнь в тени деревьев. Она с улыбкой повернулась к девушке. Несмотря на разницу в возрасте, а Мариамна была на четыре-пять весен старше Алисы, именно Алиса, с самого рождения хозяйка Замка Розы и всех прилегающих к нему земель, зачастую казалась старшей из них.

– Прости, Мариамна. – Голос Алисы звучал мягко, будто это взрослый утешал расстроенное дитя. – Я все думала, как лучше тебе это рассказать. Мой отец не собирается в этом году в Иерусалим. Он говорил об этом со мной вчера. Все сходится на том, что даже морем, путь туда будет слишком опасен. В Риме нельзя будет остановиться, поскольку их император стал на сторону бургундцев, и из Афин не приходило вестей со смерти моей бабки. Мне очень жаль. Мне самой бы хотелось снова побывать в Иерусалиме, и я знаю, как ты ждала того часа, когда увидишь свой дом.

Девушка была передана в услужение за должное вознаграждение и потому – неофициально, но на деле – оказалась на Севере на положении почти что рабыни. И потому Мариамна как никто понимала, что ее ожидания никто не станет брать здесь в расчет и что, сочувствуя ей, Алиса выказывала доброту, какую редко встретишь в других домах. С терпением, каковое было одной из сильных черт ее народа, она не проронила ни слова, но в молчании вновь склонилась над работой.

– Если все переменится, – продолжала Алиса, – я уверена, мы вновь поедем в Святую Землю. И обещаю тебе, что позабочусь о том, чтобы и ты поехала со мной.

– Невелика важность, моя госпожа. Ты и так слишком добра ко мне. Правду сказать, я вполне здесь счастлива. – Игла снова помедлила. – Но ты говорила… Мне показалось, ты сказала, что господин мой герцог задумал отправиться в дальний путь? Ради спасения души, ты сказала? И что вы можете вернуться домой к июню? Но куда можно поехать на такое столь малое расстояние? Да, конечно, на Столовой горе живет святой отшельник и есть еще Гиблая часовня, где хранился поднятый из камня меч Верховного короля, но это место, хотя и зовется часовней, совсем не христианский храм и твой отец туда не поедет. И едва ли речь идет о поездке в монастырь, где похоронена твоя госпожа мать, – какое же это паломничество, правда? Сколько до тех мест? Девять миль?