Интеллектуальный слой в советском обществе - Сергей Волков

как писали советские авторы, "острие ее было направлено против менее ценной в классовом отношении категории учащихся" (87). В

конце 1923/24 учебного года в ходе проверки вузов было исключено около 18 тыс. студентов из "социально-политически-чуждых

элементов" и неуспевающих, при этом на рабочих и их детей приходился минимальный процент отчисленных. Последним создавались

особо льготные условия учебы: если студенчество в целом было обеспечено в 1926/27 учебного года на 42,5%, то его рабоче-

крестьянская часть - на 60,8% (88).

Для содействия поступлению в вузы малограмотной части населения стали использоваться различные методы "командировок",

"направлений" по путевкам различных организаций и т.п. В составе принятых по этим основаниям абсолютное большинство

составляли лица рабоче-крестьянского происхождения, а также молодая часть советской номенклатуры. В 1922 г. 80% принятых

прибыли по путевкам партийных и профсоюзных комитетов (что характеризуется советского авторами как "прорыв фронта старого

студенчества"), в 1923 г. по путевкам принято 53% студентов (в т.ч. рабочих, крестьян и их детей в этой категории 40%) (89).

Выходцам из образованного слоя был законодательно закрыт доступ не только в высшие учебные заведения, но и в среднюю школу II

ступени, чтобы они не могли пополнять ряды даже низших групп интеллигенции. Лишь в порядке исключения для детей особо

доверенных специалистов выделялось несколько процентов плана приема как представителям "трудовой интеллигенции". В 1925 г. из

18 тыс. мест на 1-м курсе 8 тыс. отводилось "рабфаковцам", а остальные распределялись следующим образом: 15% - ЦК ВКП(б), 15 -

ЦК РЛКСМ, 15 - ВЦСПС, 15 - для "демобилизованных и инвалидов", 25 - для особо талантливой молодежи из школ II ступени,

техникумов и совпартшкол, 5 - союзным республикам в порядке обмена и 10% - для "трудовой интеллигенции" (90).

Особенно усилился "классовый подход" в конце 20-х годов, одновременно с известными политическими процессами над

интеллигенцией - именно тогда, когда численность студентов возросла особенно резко. Июльский пленум ЦК 1928 г. потребовал

проведения дополнительных мероприятий, чтобы рабочие составляли не менее 65% всего приема во втузы (91). В том же 1928 г. было

решено направить в вузы "парттысячу" (прием 1929 г.), а затем - еще одну. В составе первой "тысячи" рабочих было 66,9%, крестьян -

4,9%, служащих - 28,2%, второй - 78,6, 2,1 и 19,3 соответственно (из направленных по разверстке ЦК по Москве и области 1400 чел.

рабочих было в 1929 г. 67,4%, в 1930 г. - 83,6%) (92). Вступительные экзамены в вузах были введены только постановлением 19

сентября 1932 г.

Такая ситуация заставляла многих представителей интеллектуального слоя, а тем более их детей (множество таких детей к тому же

осталось без родителей в годы гражданской войны и террора) поневоле становиться рабочими или скрывать свое происхождение,

чтобы получить возможность заниматься умственным трудом. (Вузовская статистика учитывала в одной социальной группе "рабочих

и детей рабочих", причем о соотношении между ними можно судить по тому, что, например, в 1925 г. "рабочих" было принято в вузы

45,3%, а "детей рабочих" - 8,5%, в 1927 г. - 46,7 и 8,5 соответственно (93).) По некоторые данным, в 1926-1929 гг. рабочие пополнялись

из служащих на 6,9%, среди студентов-заочников и вечерников рабочих из служащих было 23% (94), однако надо думать, что процент

бывших интеллигентов среди рабочих был в целом несколько выше, т.к. наиболее массовый характер такие перемещения имели место

не в эти годы, а во время и сразу после гражданской войны. Власти, кстати, отдавали себе отчет в наличии этого явления и проводили

целые кампании по выявлению среди рабочих нежелательных для себя элементов - бывших офицеров, чиновников, купцов и т.д.

Формально "классовый принцип" был отменен только в середине 30-х годов, когда выросло число потенциальных абитуриентов "из

интеллигенции" за счет детей тех, кто сам в первые послереволюционные годы поступал в вуз по разряду "пролетариев" и

"выдвиженцев". Такие лица составляли уже новую группу, отношение режима к которой было более терпимым: считалось, что

"потомственная советская интеллигенция" - дети тех, кто получил образование и вошел в состав интеллектуального слоя благодаря

установленному революцией режиму, - более лояльна, и нет необходимости столь жестко ее ограничивать в правах. Однако для

рабочих и крестьян по-прежнему сохранялось предпочтение.

Однако с точки зрения идеологии режима положение, при котором степень самовоспроизводства интеллигенции поднималась хотя бы

и за счет советской интеллигенции, было нетерпимо в принципе. И в 50-х годах, когда такая тенденция начала было проявляться, была

сделана попытка вернуться к практике 20-х годов. В 1958 г. было принято положение о преимущественном зачислении в вузы так

называемых "производственников" или "стажников" - лиц, проработавших на производстве не менее 2-х лет, действовавшее весь

период хрущевского правления. Практически дело было поставлено таким образом, что "стажники" зачислялись по мере подачи

заявления, экзамены для них были формальностью, поскольку их доля в плане приема должна была составлять до 80%. Реально из

принятых на дневные отделения "стажники" составляли:

1958 1959 1960 1961 1962 1963

% 45 49 57 60 59 52

Число (тыс.) 150 167 180 177

Это, однако, вызвало столь катастрофическое падение уровня подготовки специалистов, что власти были вынуждены отказаться от

столь быстрого прорыва к "стиранию граней между физическим и умственным трудом", и в 1965 г. этот принцип был отменен. Но и

после этого "стаж" наряду с другими льготами оказывал заметное влияние на вероятность поступления (см. табл. 54). "Стажников",

правда, стало заметно меньше, доля в приеме их и абитуриентов, направленных по путевкам предприятий, снизилась почти в 3 раза

(95):

1960 1965 1966 1967 1968 1969

Со стажем не менее 2-х лет 57,1 27,3 13,1 14,4 18,2 18,5

По путевкам предприятий 8,6 5,2 - 3,1 3,7 4,0

В конце 70-х годов доля "стажников" оставалась невелика, подавляющее большинство студентов поступало после школы, причем в

ходе учебы их отсеивалось значительно меньше, чем "стажников". Доля "школьников" среди студентов по исследованию 1976-1978 гг.

составила примерно 80% (см. табл. 50). Причем к "стажникам" были приравнены демобилизованные солдаты срочной службы

(формально относимые к "служащим"), которых в составе этой категории абитуриентов (как и соответственно в числе учащихся

подготовительных отделений, о чем см. ниже) становилось все больше и больше, так что к концу 70-х годов они стали составляли

большинство "стажников" (см. табл. 51) (96). Вместе со снижением доли "стажников" "рабочие, крестьяне и их дети" также

поуменьшили свое представительство, поскольку прием на принципах успеваемости означал бы существенное изменение состава

студентов (см. табл. 52) (97). В составе "стажников" же преобладали выходцы из рабочих и крестьян. Например, в 1968 г. среди

принятых "стажников" вузов Костромы они составляли 68% (38,5 из рабочих и 29,5 из крестьян ), по Москве - 50,7% (см. табл. 53).

Весьма характерно, что советские авторы всегда подчеркивали, что "стажникам" оказывается предпочтение не потому, что они имеют

трудовой стаж, а именно потому, что среди них преобладают дети рабочих и колхозников, а 2/3 являются таковыми по своему

социальному положению: "Поэтому при отборе молодежи в вузы нельзя придерживаться лишь "арифметики", проходного балла.

Государство, проявляя заботу об источниках формирования интеллигенции из всех социальных групп населения, ведет работу по

совершенствованию правил приема в вузы и при этом исходит из необходимости проведения в жизнь социального принципа отбора в

вузы" (98).

Поэтому и во все последующие годы - вплоть до последних лет существования коммунистического режима - сохранялась система

негласных преимуществ по признаку социального происхождения "из рабочих и крестьян" и вполне гласных и очень весомых

преимуществ "производственникам", для которых существовал отдельный конкурс на заранее выделенное число мест с несравненно

более низким проходным баллом (за исключением ряда самых престижных вузов им практически было вполне достаточно сдать на

"тройки"). Эта практика поддерживалась идеологически в печати, публицистике и научной литературе (излюбленным сюжетом

социологических исследований было изучение социального состава студентов как фактора "становления социальной однородности

советского общества"): "Соответствие между удельным весом различных социальных групп, пополняющих ряды интеллигенции и

социальной структурой общества не устанавливается стихийно. Проблема регулирования социального состава пополнения