Нераскрытые тайны гипноза - Михаил Шойфет

Получив чисто мужское воспитание, подготовившее ее к управлению обширным государством, Мария Терезия в 14 лет уже присутствовала на заседаниях Государственного совета. В 1736 году в девятнадцатилетнем возрасте она вышла замуж за герцога Лотарингского. В 1745 году супруг был коронован императором Священной Римской империи под именем Франца I. Следует сказать, что до правления Марии Терезии Австрия была одной из самых отсталых во всех отношениях стран. Школы и печать находились всецело во власти иезуитов. Правительство боялось затронуть устаревшие порядки. Мария Терезия взялась за реформы… Она заботилась о процветании наук и искусств. Не будучи сведущей в науках, она сумела окружить себя способными людьми.

Первым шагом 23-летней эрцгерцогини по реформированию медицины было приглашение 7 июня 1745 года профессора ван Свитена (Van Swieten, 1700–1772) из Англии, где он трудился в качестве лейб-медика и скрывался от преследования за веру. Профессор пришелся ко двору, и вскоре ему было подчинено все здравоохранение Австрии. В его ведение была передана великолепная императорская библиотека в Хофбурге, которой он поручил заведовать своему сыну, разрешив пользоваться ею студентам Венского университета[11].

Ван Свитен основал в Вене школу, впоследствии сыгравшую видную роль в реформировании медицинского образования Австрии; добился введения в Венском университете клинического преподавания; руководил Венской академией наук. Император Франц I (Стефан) и его супруга Мария Терезия достойно оценили труды реформатора медицинского факультета, поместив в 1763 году в большом амфитеатре медицинской школы его портрет.

Страстным увлечением ван Свитена была музыка; на этой почве он близко сошелся с Месмером и Гайдном, в исполнении которых слушал свои любимые музыкальные произведения. Примечательно, что в истории музыкальной культуры ван Свитен остался как автор нескольких текстов к ораториям Гайдна: «Сотворение мира» по поэме «Потерянный рай» Мильтона, «Времена года» по поэме Дж. Томсона. Ван Свитен уговорил Гайдна посвятить уважаемой императрице Марии Терезии музыкальное произведение. Заказ был исполнен, и в 1741 году она открыла симфонией № 48 до мажор столь любимый венцами Бургтеатр. В 1773 году Гайдн исполнил в Эстерхазе в честь императрицы оперу-буфф «Обманугая неверность» и оперу для театра марионеток «Филемон и Бавкида».

Ван Свитен скончался 18 июня 1772 года в Шеннбрунском императорском дворце. Мария Терезия выразила желание похоронить его в венской церкви Августинцев, служившей местом погребения героев, и в знак высоких заслуг велела поставить в одном из залов университета его бюст. Другой памятник он воздвиг себе сам, создав непревзойденную венскую клиническую школу, которая переросла лейденскую и послужила образцом другим школам. Благодаря венской школе преподавание практической медицины к концу XVIII века было преобразовано во всей Европе.

У Марии Терезии было 16 детей, но только 10 ее пережили, любимая дочь Мария Антуанетта — Туанетта — сыграет в свое время не последнюю роль в судьбе двух придворных: Месмера и его 55-летнего друга Глюка, который учил ее музыке. 7 июня 1769 года в четырнадцатилетием возрасте она будет сосватана Людовиком XV для своего 15-летнего внука, будущего короля Людовика XVI. 16 мая 1770 года в Париже пышно отпразднуют их свадьбу. Ах, если бы Мария Терезия могла хоть на мгновение предположить, к каким катастрофическим последствиям приведет сватовство ее дочери, она бы никогда не дала согласия. Но тогда она думала только об одном, как бы не допустить новой войны в Европе (недавно окончилась Семилетняя 1756–1763 гг.), которая могла вспыхнуть в любой момент. Ван Свитен был великолепным преподавателем. Студенты могли попасть на его лекции только по предварительной записи; желающих было столько, что все не могли разместиться в аудитории. Одним из слушателей, и, пожалуй, самым прилежным, был Месмер. Об этом свидетельствует его диплом, который начинается словами: «Высокоученый г-н Антон Месмер, родом из Мерсбурга в Швабии, д-р философии, после многолетнего изучения медицины представил, ученую письменную работу и желает от нас получить диплом д-ра медицины. Мы можем удовлетворить столь законное его желание, проверив его знания всего курса медицины и выслушав защиту его диссертации „De influxu planetarum in corpus humanum“[12]. Убедившись, что в этом отношении он проявил большую начитанность и знания врачебного искусства, охотно даем ему звание, которого он вполне достоин.

Предоставленной нам Ее Императорским Величеством Марией Терезией властью упомянутого Ф. А. Месмера сегодня, 31 мая 1766 года, доктором медицины именуем и торжественно разрешаем ему давать врачебные советы и применять на практике эту науку во всей ее полноте».

Докторский диплом Месмера собственноручно подписали: ректор Венского университета и профессор, медицинское светило и придворный медик, главный врач императрицы ван Свитен и еще пять профессоров.

Получив диплом из рук самого основателя старой Венской школы ван Свитена, Месмер удостоился высокой чести. Однако в своих медицинских изысканиях Месмер не последовал за учителем. Он выбирает себе трудную судьбу, прокладывая дорогу новой медицине — психотерапии[13]. Знать бы ему тогда, на что он себя обрекает… Можно согласиться с тем, что ход жизни любого человека заранее предопределен, но предопределен он самим человеком. Нам нравится думать, что мы управляем своей судьбой, но прав мудрый Шекспир: «Судьба управляет нашей жизнью, хотя мы ее задумали совсем иной».

Декан медицинского факультета Антон де Гаен, придворный врач Марии Терезии, принял живое участие в судьбе Месмера. После того как он рассказал императрице о лечебных подвигах Месмера, она пригласила его ко двору в качестве советника. На этом посту он пробыл недолго. Это было его первое и последнее возвышение в Вене.

Магнит прокладывает путь психологии

В 1743 году X. А. Ганзен отстаивал мнение о том, что электричество в организме должно играть роль «животных духов» в нервах. Спустя четыре года Карл Кесслер напечатал теоретическую работу «О движении электрической материи», где писал: «Движение электрической материи является действительной причиной движений и ощущений в живом теле». Он утверждал, что «мельчайшие элементы электрической материи очень подвижны, они способны отталкиваться и притягиваться, имеют огромную способность к проникновению тканей». Врач Ж. Т. Дюфай, ученик Ф. Б. Саважа, защитил в 1749 году диссертацию под названием «Не является ли нервная жидкость электричеством?».

Мысль о том, что открытия Гальвани в области электричества могут найти применение в медицине, принадлежит ему самому. Он полагал, что болезни, в особенности нервов, можно свести к количественным и качественным изменениям электрического «флюида», движущегося в здоровом организме в известных нормальных пределах. Отсюда, по его мнению, можно делать различные терапевтические выводы. Такую же систему создает врач и физик, профессор из Монпелье Пьер Бертолон (1742–1800), изложив ее в книге «Об электричестве человеческого тела» (1787 г.), Основная идея концепции Бертолона заключается в том, что болезнь возникает от недостатка или избытка в организме электрической жидкости. Вилкинсон в Эдинбурге, Ковалло в Лондоне («Medical Electriciti», 1780) и Бертолон во Франции первые систематизировали знания по применению электричества в терапии, классифицировали болезни, которые поддаются лечению, а также ввели рациональные методы и разработали приспособления.

В соответствии с духом революционных открытий в естествознании Месмер, не удовлетворенный эффективностью лекарственных средств, попробовал применить статическое электричество (гальванизм не был тогда еще известен), и ему пришла мысль, что электричество и есть тот всемирный агент, который служит посредником при взаимодействии небесных и земных тел. Потом он переменит свое мнение, но произойдет это нескоро. Пока же представление об электрическом токе стало основой для открытий Месмера в области магнетизма — науке, некогда сокрытой в ритуале таинственного культа Изиды, жрецов Дельфийского храма, пещеры Трофония и вновь возрожденной неугомонным Месмером.

В период практики Месмера возникла и получила распространение идея, отождествившая так называемую нервную силу с электричеством. Впервые эту мысль высказал в 1743 году лейпцигский профессор математики Христиан Га-Узен (Christian August Hausen, 1693 — Кавендиш (Henry Cavendish, 1731–1810) доказал электрическую сущность разрядов электрических рыб, которые он счел аналогичными разрядам лейденской банки. Идея эта завоевала особую популярность после экспериментов в 1740 году профессора Женевского университета Жаллабера (Luis Jallabert, 1712–1768), Нобеля (Daniel Wilhelm Nebel, 1735–1805). Последний показал сокращение мышц при раздражении электрическим током. Далее целый ряд ученых: профессор Монпельеского медицинского факультета Франсуа Соваж (Frangois Boissier de Sauvages, 1706–1767), Никола ле Ка (Claude Nicolas le Cat, 1700–1768), Кальдони (Leopoldo Marc Antonio Caldoni, 1725–1813), профессор Пизанского университета, итальянский химик и физик, директор естественно-исторического музея во Флоренции Феличе Фонтана (Felice A. Fontana, 1720–1805), открывший углекислый и другие газы, — заявили, что деятельность нервов возбуждается электрическим началом. Доктор Месмер читал, что Шарль Франсуа Дюфе (Dufay Ch. F., 1698–1739), французский химик и физик, открыл в 1733–1734 годах существование двух родов электричества и установил, что одноименно заряженные тела отталкиваются, а разноименно — притягиваются. За 41 год жизни Дюфе успел стать выдающимся ботаником, заведующим Ботаническим садом Парижа, который перешел в 1739 году к Леклерку (который вместе с титулом графа получил фамилию Бюффон) в образцовом состоянии, и опровергнуть опытами убеждение многих, что электризация предмета зависит от его цвета. По примеру Грея он научился так электризовать людей, что из одежды сыпались искры, волосы вставали дыбом, а из пальца, приближаемого к носу, выскакивал столь мощный разряд, что присутствовавший при опыте физик аббат Ж. А. Нолле, будущий главный электрик Людовика XVI, не на шутку перепугался. Дюфе был мастером на выдумки. Он умел сделать так, что дети, сидя на качелях, сыпали зерна голубям, а вместе с зернами из рук их лился искрящийся поток электричества.