Законы войны - Александр Афанасьев

Борецков бросил зеленую дымовую шашку, чтобы показать, что с правого фланга свои. Затем бросил гранату в соседнее окно, но не осколочную – а светошумовую, – и полез внутрь, с пулеметом в руках и автоматом за спиной.

Боевики, которых в здании было немало, так и не поняли, что происходит. Он вышвырнул в коридор светошумовую – а потом выскочил сам. Половины пулеметной ленты хватило, чтобы очистить коридор, двое из боевиков убраться не успели и так и остались лежать. Еще один попытался высунуться в коридор – и получил несколько пуль. Остальные не рискнули, попытались выбросить гранату, но Сашка перевернул стол и укрылся за ним – массивная столешница выдержала осколки. Коридор был «спинным хребтом» здания, и, взяв его под контроль, Борецков лишил боевиков возможности маневрировать, запер их в комнатах. Поняв, что происходит, пошли в атаку и морские пехотинцы…

– Готов?

Второй морской пехотинец кивнул.

– Бойся!

Технология штурма помещения была отработана до мельчайших деталей, и мало кто мог выполнить ее лучше, чем морские пехотинцы из Группы обеспечения безопасности. Один ударил ногой в дверь, второй бросил внутрь черный цилиндр светошумовой. После бьющей по глазам вспышки морпехи ворвались внутрь.

– Ложись!

Один из боевиков пытается выдернуть чеку из гранаты, но не успевает и так и падает – с гранатой в руке и двумя пулями в голове. Второй – подслеповато щурясь, держал руки перед собой. В руках ничего не было…

Морские пехотинцы сбили его на пол, затянули на запястьях пластиковую ленту одноразовых наручников. Такое тоже бывало… все знали, что русским предписано брать в плен боевиков, если они не сопротивляются, расправы запрещены. Если на тебя ничего не было в картотеке – можно было бросить автомат и просто поднять руки. Что часто и делали – умирать тоже не всем охота, пусть и за семьдесят две девственницы. Задержат… там поменяют, или вообще отпустят.

– Чисто!

– Чисто!

Один из морских пехотинцев показал рукой на искореженный предмет.

– Командир, глянь…

Это было что-то вроде коробки… частично пластик, частично алюминий – с ручкой. Размером примерно десять на пятнадцать…

– Жесткий диск, – моментально опознал командир, – похоже, пытались уничтожить.

– Это цель?

– Возможно.

– Я малька позову, он…

Майор по адмиралтейству Мороз с силой пихнул своего подчиненного кулаком в плечо:

– Он тебе не малек, ясно? Иди пригласи его.

Тяжелый транспортный вертолет «Сикорский-80» тяжело плюхнулся на обозначенную файерами посадочную площадку, взбивая пыль громадным семилопастным ротором. Сопровождавший его канонерский вертолет – сейчас эту роль выполнял «Сикорский-59», вооруженный тремя пулеметами и гроздьями ракет, – описывал в небе круги, как встревоженная овчарка вокруг овечьего стада…

Прибывшие с вертолетом морские пехотинцы обеспечили периметр и помогли спецназовцам подняться на борт, прихватив с собой всю добычу, какая у них была. Сопротивления практически не было.

Сашка поднялся на борт вертолета последним. Это тоже была традиция… последним поднимался самый храбрый… и сейчас все поднялись перед ним.

Стальной пол под ногами дрогнул, земля пошла вниз, и все – кровь, смерть, ужас, вонючий дым и приторно-мерзкий запах крови, – все оставалось там, внизу. Тяжелый вертолет разворачивался в воздухе, поднимаясь все выше, и вот их уже было не достать из гранатомета… на самом краю аппарели у своего пулемета сидел канонир, человек, послуживший и повидавший всякое, и он ухмыльнулся молодому бойцу и показал большой палец. Вертолет поднимался все выше… и вот уже стала видна вода… они возвращались на свою землю, на принадлежащий России и только России стальной остров в этих водах… все кончилось, и все наконец-то было правильно. Борецков повернулся и, держась за леер, натянутый у стенки, пошел в глубь десантного отсека.

Там спецназовцы и морские пехотинцы снимали свою амуницию, оказывали себе и друг другу первую помощь, говорили друг с другом о том, что произошло. Перед Сашкой расступились, он подошел к лежащему на носилках «нищему», который говорил на балуджи, на русском, но при этом почему-то оказался чеченцем.

– Сейчас прибудем на авианосец.

«Нищий» поймал его руку, стиснул в своей:

– Молодец, малек. Кличка есть?

Сашка покачал головой:

– Нет.

– Теперь будет. Будешь Аскером. Ты не горец – но тебе эта кличка подходит.

– Спасибо.

– Не благодари. За это не благодарят.

Сашка отдал честь.

– Служу России и спецназу.

– Служи… Аскер.

И кто-то похлопал его по плечу.

Аравийское море

Ударный авианосец «Екатерина Великая»

23 августа 2016 года

Ударная авианосная группа, смещаясь на северо-восток, стояла уже почти что на траверзе Карачи, – по крайней мере, было видно зарево на горизонте. Отдельные огни порта видны не были, но зарево было – неяркое, но заметное свечение на фоне темного неба…

Сашка Борецков, ставший Аскером, воином, чьей храбрости изумляются друзья и устрашаются враги, стоял чуть в стороне от главного грузового лифта, призванного поднимать на палубу тяжелые, под сорок тонн истребители-бомбардировщики, чтобы отправлять их в полет. Пару часов назад этот лифт опустил на вторую палубу тело полковника морской пехоты Багаутдинова…

Они довезли его до авианосца живым, ему сделали нужную операцию. Просто не выдержало сердце, и это когда врачи говорили, что жизни полковника Багаутдинова ничего не угрожает.

Коновалы проклятые…

Аскер просто смотрел на горизонт, когда кто-то из палубной команды осмелился приблизиться к нему.

– Летный день закончен, мы…

– Я найду нужный люк.

Аскер просто стоял и думал. Ему надо было подумать.

Тихие шаги.

– Я вот думаю, господин полковник… – не оборачиваясь, сказал Аскер, – на хрена это все нужно, а?

– Ты имеешь в виду…

– Вот это. С кем мы ведем войну? С этими нищими, грязными, завшивленными людьми? Зачем? Им это не надо.

– Это нужно нам.

– Нам… Зачем?

Полковник встал рядом:

– Тот человек, кто учил меня, он сказал один раз мне – если ты не идешь на войну, война придет к тебе. Мы сражаемся здесь для того, чтобы это не пришло к нам.

Полковник помолчал и добавил:

– И это важно.

– Да я понимаю. Только…

– Когда кто-то гибнет, – сказал полковник, моментально почувствовав, о чем идет речь, – я всегда вспоминаю Суру из Корана. Никоим образом не считай погибшими тех, кто пал, сражаясь на пути Аллаха. Нет, они живы, просто вы не можете этого понять.

– Тот, кто умер, он просто умер, и все. Как мои родители.

– Нет, не так. Если кто-то умер – дела его рук остаются с нами. И значит – его будут помнить. Значит – он жил не зря.

– А что останется после нас?

– Мир, лучший, чем тот, в который мы пришли. Я верю в это.

Полковник посмотрел на звезды.

– Местные просто забыли о том, что иногда надо смотреть на звезды… С диска, который вы взяли, мы получили свежие данные о целях. Есть новое задание. Ты готов?

Борт тяжелого транспортного вертолета вибрировал мелкой дрожью даже через мат шумоизоляции, неприятно напоминая о себе. Хвостовая аппарель была откинута, пулеметчик занимал позицию около нее, еще двое расположились по бортам. Вертолет был загружен меньше чем наполовину – в каждом из двух вертолетов было по тридцать отборных бойцов амфибийных сил флота, большей частью морская пехота, меньшей частью спецназ. Ради этой операции оголили почти все корабли, собрали всех, кто только мог воевать, – в конце концов, «Екатерина» исполняла чисто ударные задачи, это вам не корабль – док морской пехоты. До цели было около пяти минут, все сосредоточенно готовились к бою.

Командир – переговорив о чем-то с штурманом в пилотской кабине – повернулся к десантникам, заорал во всю глотку:

– Так, внимание! Внимание на меня!

Он поднял руку, в руке была фотография.

– Наши цели – вот эти здания. Там находится крупный транзитный пункт, с которого боевиков переправляют дальше. После ликвидации одной из точек они попытаются скрыться, мы должны блокировать район, где они находятся. Дальше – либо уничтожаем самостоятельно, либо ждем подхода морской пехоты и казаков. Боевые приказы…

Дальше шло про командиров групп – блокирования, зачистки, снайперов, Аскер почему-то пропускал это мимо ушей. Он ушел в себя, решил немного побыть наедине с собой перед боем.

Пулеметчик, который был подключен к общей радиосети вертолета, показал один палец.

– Одна минута! Приготовиться!

У этого вертолета – две точки сброса: люк в полу и лебедка в хвосте, которой нельзя пользоваться, когда работает пулемет. Сам по себе вертолет не десантный, а спасательный, быстро его не покинешь. Обычно через люк в полу спускают снаряжение и тех, кто придан группе и кто не нужен на земле прямо сейчас. Через хвост спускается прикрытие вертолета и штурмовая группа. После нескольких инцидентов правила изменили – теперь группа прикрытия вертолета спускается на тросах до посадки вертолета и прикрывает его посадку уже с земли.