Адмирал Империи – 28 - Дмитрий Николаевич Коровников

вы выразились, вынужденный отход с занимаемых позиций и некоторые потери, понесенные в том бою, целиком и полностью на совести адмирала Вишневского и его трусливых капитанов. Если бы не их постыдное бездействие, а потом и вовсе бегство, если бы хоругви Речи Посполитой вовремя пришли к нам на выручку, атаковав русских, все могло сложиться совсем иначе! Но эти чертовы шляхтичи решили отсидеться в сторонке, пока мы истекали кровью. Поверьте, сэр, у меня зудят руки поквитаться с паном Вишневским за его подлость. И, будьте уверены, я не успокоюсь, пока не взыщу с поляков по полной за каждый погибший американский корабль и за каждую загубленную жизнь наших парней!

— Не поверите, но я впервые солидарен с вице-адмиралом Уоррен, — неожиданно подал голос Нейтен Джонс-старший, который до этого предпочитал отмалчиваться, сосредоточенно изучая схемы развертывания флота на мониторах. — После той подставы я и сам не питаю к нашим так называемым партнерам по коалиции ничего, кроме омерзения. Эти спесивые шляхтичи совсем отбились от рук и заслужили хорошую трепку. Так почему бы нам прямо сейчас не направить парочку дивизий к месту дислокации 1-го Коронного, и не преподать им наглядный урок верности общему делу? Уверен, после этого поляки мигом вспомнят о священном долге перед союзниками. А заодно крепко задумаются, прежде чем в следующий раз решат пойти на попятный в разгар сражения.

Коннор Дэвис иронично усмехнулся, покачивая головой. Его явно позабавил кровожадный настрой подчиненных и их рвение покарать вероломных союзников. Командующий неспешно поднялся из-за стола и принялся мерить шагами конференц-зал, заложив руки за спину.

— Разделяю ваше негодование, леди и джентльмены. Более того, всецело одобряю стремление воздать предателям по заслугам, будь то османы или шляхта. Уж поверьте, у меня самого руки чешутся хорошенько проучить зарвавшихся ублюдков, возомнивших, что могут безнаказанно плевать нам в лицо. Одного султана Селима следовало бы вздернуть на рее за такое вопиющее поведение несмотря на все его так называемые титулы, а пана Вишневского — вообще расстрелять к чертовой матери!

«Мясник» сделал многозначительную паузу, обводя адмиралов тяжелым взглядом. В возникшей тишине звучно щелкнули друг о друга массивные перстни-печатки на его пальцах — странная привычка командующего, явно не соответствующая дресс-коду офицера космофлота АСР.

— Как ни прискорбно, с показательной поркой придется пока повременить. Сейчас определенно не время сводить счеты и тыкать одним органом в лицо нашим эксцентричным партнерам. Даже на пороге победы мы все еще слишком уязвимы и скованы затянувшимися боевыми действиями в «Екатеринославской», которые вот-вот войдут в активную стадию. Ввязаться сейчас в серьезный конфликт с Османской Империей или Речью Посполитой — все равно что добровольно сунуть голову в петлю на глазах у стаи оголодавших шакалов.

Дэвис возвратился на свое место во главе стола и впился немигающим взглядом в лица Уоррен и Джонса, словно пытаясь силой мысли вдолбить в их сознание одну простую истину:

— Настанет день, и я лично воздам всем участникам этой компании по заслугам. Каждый получит ровно то, что посеял и то, чего заслуживает. Но это будет позже. А здесь и сейчас я требую от вас максимальной сдержанности и хладнокровия. Никаких самовольных расправ, никакого потакания уязвленной гордости. Вы меня поняли? Или мне придется самому приструнить не в меру ретивых вояк, позабывших, что такое дисциплина и субординация?

От последней фразы командующего по спинам адмиралов пробежал неприятный холодок. Все прекрасно знали, что Коннор Дэвис слов на ветер не бросает. И если «Мясник» пригрозил самолично взяться за воспитание подчиненных, то лучше не искушать судьбу и не испытывать его терпение.

— Совершенно понятно, сэр! — первым опомнился Нейтен Джонс, спеша рассеять повисшее в воздухе напряжение. — Ни о каком неповиновении не может быть и речи! Я… Я всего лишь хотел сказать, что немного разочарован невозможностью прямо сейчас призвать к ответу этих гнусных предателей: адмирала Вишневского и султана Селима. Но я безоговорочно принимаю вашу точку зрения, сэр, и готов ждать столько, сколько потребуется. В конце концов, месть — это блюдо, которое подают холодным. Не так ли?

Вице-адмирал натужно рассмеялся собственной шутке, пытаясь разрядить обстановку. Но смех вышел нервным и неуместным, лишь сильнее подчеркнув царящий в зале гнет. Джонс прекрасно помнил о Пайпер Райт — той самой, что имела неосторожность пойти наперекор воле Дэвиса и заплатила за это самую высокую цену. Нейтен невольно содрогнулся, вспоминая леденящую душу сцену, невольным свидетелем которой ему довелось стать.

Каких-то пару дней назад, в этом самом отсеке, в присутствии Джонса и нескольких других старших офицеров 6-го «ударного» космофлота, Коннор Дэвис хладнокровно казнил строптивую подчиненную. Командующий просто достал из поясной кобуры табельный пистолет и без лишних слов всадил в грудь несчастной пулю. Адмирал Райт рухнула на пол, хрипя и захлебываясь собственной кровью. А в расширенных от шока глазах медленно угасало неверие в происходящее вперемешку с яростью и болью.

Джонс до сих пор не мог забыть леденящего ужаса, сковавшего все его существо при виде столь наглядной демонстрации всевластия Дэвиса. Нейтен с пугающей ясностью осознал, что жизнь любого из присутствующих, включая его собственную, ничего не стоит в глазах «Мясника». Командующий без малейших колебаний и угрызений совести пустит в расход каждого, кто посмеет ослушаться его приказа или просто встанет на пути. Так же легко и буднично, как прихлопнул Пайпер Райт — словно надоедливую муху…

— Разочарованы? Ничего, потерпите, — небрежно отмахнулся Коннор Дэвис, явно не собираясь тратить время на утешение уязвленного самолюбия своего подчиненного. В голосе командующего слышались стальные нотки, не терпящие возражений. — Хватит ныть, как обиженные дети. Сейчас у нас есть заботы поважнее, чем сведение счетов с нерадивыми союзничками. Пока наш главный и принципиальный враг — это русский адмирал Дессе. Именно Поля Дессе, а не императора Константина или командующего Самсонова я выделяю из всех остальных имперских космофлотоводцев как самого умного, опытного и опасного противника. Недооценивать его — все равно что совать голову в пасть голодного льва. Так что давайте сосредоточимся на том, чтобы раз и навсегда разделаться с этими недобитыми «расками». Будьте уверены, те сделают все возможное и невозможное, лишь бы наше пребывание в системе «Екатеринославская» не стало для нас легкой прогулкой. И мы должны быть готовы к любым неожиданностям.

«Мясник» сделал многозначительную паузу, обводя сидящих за столом офицеров тяжелым, немигающим взглядом. После затянувшегося молчания первой не выдержала Элизабет Уоррен. Вице-адмирал решительно подалась вперед, оперевшись локтями о стол.

— С русскими как раз-таки все ясно, — хмыкнула она,