Том 8. Дживс и Вустер - Пэлем Вудхауз

А поскольку эти симптомы проявились и теперь, при расставании у крыльца «Гуся и Огурчика», миссис Спотсворт легко заключила, что время не погасило пламя в груди мужественного капитана. Было взято на заметку, как вытаращились его ярко-голубые глаза, и как прилила краска к его и без того густо-румяному лицу, и как шаркали, переминаясь, огромные подошвы во все время их разговора. Нет, она по-прежнему для него дерево, на котором спеет плод его жизни, или же она, Розалинда Спотсворт, вообще ничего не понимает. Ее, правда, немного удивило, что она не услышала ничего похожего на страстное признание. Откуда ей было знать, что у него имеется какой-то кодекс чести?

Проезжая по живописной Саутмолтонширской местности, миссис Спотсворт то и дело возвращалась мыслями к капитану К. Г. Биггару.

Познакомившись с ним когда-то в Кении, она сразу же ощутила в нем что-то привлекательное. А уже через два дня она им горячо восхищалась. Женщина не может не восхищаться мужчиной, который, подняв дробовик пятьсот пятого калибра навстречу несущемуся буйволу, способен одним выстрелом выпотрошить этакое чудище. А между восхищением и любовью расстояние столь же коротко, как в «Харридже» между отделами «Стекло, Фигурки и Фарфор» и «Дамским Нижним Бельем». Капитан Биггар казался ей похожим на героев Эрнеста Хемингуэя, а она всегда питала слабость к мужественным, неустрашимым и бесшабашным хемингуэевским героям. Ее, существо, склонное к духовности, притягивали в мужчинах грубость и сила. Клифтон Бессемер этими качествами обладал. И А.Б. Спотсворт тоже. Клифтон Бессемер пронзил ее сердце на той вечеринке, где они познакомились, лихо пришлепнув назойливую муху свернутой в трубку газетой; а в случае А. Б. Спотсворта искру высек услышанный ею разговор между ним и парижским таксистом, который высказал недовольство размерами своих чаевых.

Когда она въехала в ворота Рочестер-Эбби и покатила по длинной подъездной аллее, ей уже было более или менее ясно, что с капитаном Биггаром неплохо бы подружиться поближе. Женщине нужен защитник; а кто может быть защитником надежнее, чем мужчина, способный, не моргнув глазом, уйти в камыши по следу раненого льва? Правда, в обычной семейной жизни раненые львы встречаются редко, но все равно жене приятно сознавать, что, появись у нее в доме раненый лев, она спокойно может поручить его мужу.

Подготовительную работу провести будет, как она понимала, несложно. Нескольких приветливых слов и пары нежных взглядов будет довольно, чтобы довести сильную и страстную натуру до точки кипения. Мужчины из джунглей сразу реагируют на нежные взгляды.

Она как раз репетировала такой взгляд в автомобильном зеркальце, когда за поворотом перед нею вдруг вырос Рочестер-Эбби, и капитан Биггар был временно забыт. Она думала только о том, что нашла и видит перед собой дом своей мечты. Эти бледные стены, освещенные ласковыми лучами закатного солнца, эти ряды окон, сверкающих, как алмазы! Ей казалось, что перед нею дворец из какой-то сказки. Домишко в Пасадине, домик в Кармеле и прочие домики в Нью-Йорке, во Флориде, в Мэне и Орегоне, они тоже по-своему неплохи, но не идут в сравнение с этим замком. Такие сооружения, как Рочестер-Эбби, всегда лучше всего смотрятся снаружи и с некоторого расстояния.

Она остановила автомобиль и сидела, любуясь.

Рори и Моника, не дождавшись Билла в тиссовой аллее, направились к дому и столкнулись с ним уже на крыльце. Втроем они вернулись в гостиную и сидели там, предаваясь предвкушению выгодной сделки с прилетевшим из-за океана Санта-Клаусом в юбке. Билл, хоть и слегка воспрявший духом после виски с содой, все еще нервничал. Его лихорадочно дергающиеся руки и ноги, его вытаращенные глаза наверняка заинтересовали бы специалиста по душевным болезням, если бы таковой здесь присутствовал.

— Есть надежда? — дрожащим голосом спросил он, как человек на одре болезни мог бы спросить врача.

— По-моему, есть, — сказала Моника.

— А по-моему, нет, — сказал Рори.

Моника бросила на него убийственный взгляд, и он поперхнулся.

— Тогда на обеде в женском клубе у меня сложилось впечатление, что она вот-вот клюнет, — пояснила она. — Я вывернула ей на голову целый мешок пропаганды, и она явно размякла. Осталось теперь только придать ей решающий толчок. Когда она прибудет, я оставлю вас с ней вдвоем, и ты сможешь пустить в ход свое прославленное обаяние. Применить индивидуальный подход.

— Обязательно, — со страстью в голосе посулил Билл. — Я буду как сизый голубок, воркующий со своей голубкой. Буду играть на ней, как на этом… струнном инструменте.

— Да уж постарайся, пожалуйста, потому что, если продажа состоится, я рассчитываю на комиссионные.

— Ты их получишь, Мук, милая моя старушка. Тебе воздастся тысячекратно. Дай только срок, и ты увидишь у своего подъезда слонов, груженных золотом, и верблюдов, везущих драгоценные камни и редкие благовония.

— А как насчет обезьян, слоновой кости и павлинов?[13]

— Будут и они.

Практичный Рори, твердолобый делец, отнесся к этим фантазиям критически.

— Я лично сомневаюсь, — сказал он. — Вопрос спорный. Даже если допустить, что эта дама — слабоумная, все равно маловероятно, что она даст за владение, подобное Рочестер-Эбби, какую-то колоссальную сумму. Во-первых, все фермы уже от него отошли.

— Это правда, — сразу сник Билл. — И парк принадлежит местному гольф-клубу. Остались только дом и сад.

— Вот именно. Знаем мы этот сад. Я только недавно говорил Мук, что в здешнем саду протекает речка, а в доме…

— Тс-с-с! Замолчи, пожалуйста, — остановила его Моника. — По-моему, Билл, ты вполне можешь получить за дом пятнадцать тысяч фунтов. А то и все двадцать, я бы так сказала.

Билл поднял поникшую голову, как цветок, который полили.

— Ты думаешь?

— Ничего она такого не думает, — снова вмешался Рори. — Просто хочет тебя по-сестрински ободрить, и это с ее стороны очень мило. Достойно всякого уважения. Под этой суровой внешностью прячется нежное сердце. Но двадцать тысяч за сооружение, от которого даже исправившиеся юные нарушители с ужасом отшатнулись? Абсурд. Это не дом, а остатки былого величия. Сто сорок семь комнат!

— Мало, что ли? — не сдавалась Моника.

— Много, но никуда не годится, — твердо констатировал Рори. — Чтобы привести его в порядок, понадобятся огромные средства.

Тут Монике было нечего возразить.

— Возможно, — признала она. — Но миссис Спотсворт — такая американка, которые готовы ассигновать миллион-другой на подобные дела. Да ты, я вижу, сам тут кое-что отремонтировал.

— Капля в море, — вздохнул Билл.

— Ты даже вывел этот ужасный запах на лестничной площадке.

— Хотел бы я сейчас иметь ту сумму, которая на это ушла.

— У тебя что, плохо с деньгами?

— Шаром покати.

— Одну минуточку, — сразу встрепенулся Рори, точно помощник прокурора на суде. — Откуда тогда все эти дворецкие и горничные? Эта отставшая от жизни девушка Джил?

— Она вовсе не отставшая от жизни.

Рори успокоительным жестом поднял ладонь.

— Может, она и не отставшая, не буду спорить, — уступил он защите в этом малозначительном пункте, — но факт таков, что она только недавно расписывала тут нам твои домашние нововведения, и из ее слов следовало, что ты предаешься безумным роскошествам, из-за которых пал Вавилон. Когорты дворецких, кордебалет горничных, повара в неограниченном количестве и настойчивые слухи о мальчиках для чистки ножей и сапог… После ее ухода я еще сказал Мук, что, мол, не заделался ли ты джентльменом-гра… Кстати, старушка, это мне напомнило: ты передала Биллу насчет полиции?

Билл подскочил в воздух на целый фут и снова упал в кресло, дрожа с ног до головы.

— Насчет полиции? Что такое насчет полиции?

— Звонил какой-то хам из местной жандармерии. Фараоны хотят тебя допросить.

— Как это — допросить? Ты что?

— А так. Учинить тебе допрос третьей степени, с применением пыток. А до этого был еще другой звонок. Не назвавшийся таинственный незнакомец. Они с Мук обменялись двумя-тремя любезностями.

— Да, это я с ним объяснялась, — сказала Моника. — Какой-то тип с таким скрипучим голосом, будто поел шпината с песком. Спрашивал номер твоего автомобиля.

— Что?!

— Ты случайно не наехал на чью-нибудь корову? Кажется, теперь это карается законом, и очень сурово.

Билл не переставал мелко дрожать.

— То есть кто-то хотел узнать регистрационный номер моей машины?

— Ну да, я же сказала. Да что с тобой, Билл? У тебя вид такой испуганный. Что случилось?

— Он побелел и сотрясается, как хороший коктейль, — уточнил Рори и положил сочувственную ладонь на плечо шурину. — Билл, доверься мне. Будь откровенен. За что тебя ищет полиция?