Наши дети спят всю ночь - Анна Вальгрен

Обеспокоенные и рыдающие от сочувствия к вашим неудачам друзья – это не то, на что вы надеетесь в поисках поддержки. Вы идете к ним не просто за утешением и состраданием. Вы идете за пониманием, вам нужна реальная помощь!

Страх невыживания – это смесь боязни за свою жизнь, отчаяния в борьбе за существование и опасения изнемочь физически и (или) психически. Чтобы обеспечить собственное выживание и кое-как привести в порядок тело и психику, человеку необходимо прежде всего восстановить спокойствие.

Ребенок не обладает спокойствием, которое он мог бы восстановить. Страх смерти овладел им еще до рождения. Младенец вынужден покинуть хорошо знакомое, спокойное существование в утробе матери с осознанием того, что самому ему не выжить. После того, как пуповина перерезана, полная беспомощность становится фактом.

Охваченный страхом невыживания ребенок кричит, и кричит, и кричит. У родителей тут же просыпается покровительственный инстинкт. Сама жизнь, чьим воплощением является этот младенец, должна быть взята под защиту.

Но нами овладевает не только беспокойство. «Почему никто ничего не предпринимает?» – удивлялся пробегавший мимо владелец отутюженного костюма. Покровительственный инстинкт требует действий. Чтобы ребенок выжил, нужно его прежде всего накормить, а потом обеспечить его безопасность.

Готовность родителей любить своего ребенка, рожденного с волшебной палочкой любви в руке – это «мера предосторожности», принятая Богом и природой.

Младенцу необходим покой. Вернуться в состояние покоя он не может, это состояние младенцу неизвестно. Покой должен быть установлен.

Предположим, что ваше спокойствие с помощью здравого смысла, знаний, опыта, общения с друзьями и так далее было восстановлено. Но ваши проблемы не исчезли. Они остались. Просто вы теперь в состоянии ими заниматься. Прежде же вам это было не под силу.

Пока вы были угнетаемы беспокойством, доведенные до изнеможения бессонными ночами, головными и желудочными болями на почве отчаяния, вы были не силах что-либо предпринять. Ваше существование омрачалось все больше и больше, пока не исчезли последние проблески света. Круг замкнулся. Ничто вас больше не радовало, вы были во власти беспокойства и страха невыживания.

То же касается и вашего ребенка. Дети сделаны из той же материи, что и взрослые.

Бессонные ночи, когда тревожная дремота сменяет глубокий сон, приносят так же мало радости маленьким людям, как и большим.

Наверняка вам приходилось слышать нечто противоположное: «Дети сами регулируют количество необходимого им сна». Но ведь вам же это было не под силу? Вы без сна ворочались в кровати под тяжестью навалившихся на вас забот! Вы не могли обеспечить себе необходимое количество сна. Вы бы с удовольствием это сделали, если бы это было в ваших силах.

Детям не нужно особенно много сна. Почему? Вам же нужно! Порой кажется, что, сколько бы вы ни спали, вам все мало! Вы изнемогаете от усталости. А что же тогда говорить о вашем ребенке? Посмотрите на его бледные щечки, на тени под глазами, на усталый, лишенный блеска взгляд.

Все дети на первом году жизни просыпаются по ночам. Вам сообщили, что это объясняется тем-то и тем-то, а значит, представляет собой совершенно нормальный, чтобы не сказать неизбежный, феномен.

Забудьте о собственном сне! Рассчитывайте на постоянные просыпания в течение первых двух-трех лет (и терпите). Так почему же это не относится к малышам, в том числе и к четырехмесячным младенцам, которым помог курс «Спать Всю Ночь»? После Курса они спят по двенадцать часов подряд.

А самое ужасное – это то, что вы уже просто-напросто не выдерживаете. Вы начинаете сомневаться в непреложности преподнесенной вам истины. Кто и когда решил, что дети должны плохо спать по ночам? Действительно ли это так? Я тоже плохо спал, когда был маленьким? Вы рвете на себе волосы, чувствуете близость развода и все объяснения начинают вам казаться искусственно сконструированными.

И вот вы держите в руках мою книгу, возлагая на нее последнюю надежду: «Мы испробовали все».

Вы уже не только страдаете от недосыпания, ставящего под угрозу и супружество, и работу, и любовь, и саму радость существования. Вы чувствуете свою родительскую несостоятельность.

Вы не в силах справиться с недосыпанием. И сколько бы раз вам ни говорили, что вот так выглядит жизнь с маленькими детьми, вы все равно не выдерживаете.

Неужели жизнь с маленьким ребенком заключается только лишь в том, чтобы выдерживать и терпеть?

Проблемы даются для того, чтобы их решать, а не нести их бремя.

Всем, в том числе и вам, известно, что маленькие дети беззащитны. Они полностью зависят от забот взрослых. И лучше всего, если им будет дана возможность не только выжить, но и жить, то есть получать радость и удовлетворение. Вашей родительской любви должно быть достаточно, чтобы обеспечить ребенку эту радость. Все считают это само собой разумеющимся. В том числе вы сами. Но каждый новый крик, кажущийся нескончаемым, становится подтверждением обратного, а именно вашей родительской несостоятельности.

Все мои действия бесполезны. Я – самый худший папа/худшая мама в мире.

Это может стать такой же пыткой, как и недосыпание. Ощущение своей несостоятельности в роли родителя равно ощущению своей человеческой непригодности. Если вы, несмотря на наличие как эмоциональных, так и материальных предпосылок, не способны позаботиться о своем ребенке так, чтобы он чувствовал себя хорошо, то вы никуда не годитесь. Ведь нет ничего более естественного, чем иметь детей и быть мамой или папой! Во все времена у людей были дети, о которых они, судя по всему, могли заботиться, иначе мы бы сейчас не разгуливали по земле. Вряд ли один жалкий младенец ставил с ног на голову жизнь большой семьи, в которой, возможно, уже было одиннадцать детей и восемнадцать дойных коров. Как же они выкручивались? Как выкручиваются все остальные? Почему мне это не под силу?

Ваша вера в себя тает, и это плохо уже само по себе. Но с ней тает и ваше чувство собственного достоинства, вместе со слезами исчезая в бездне бессилия. А это уже хуже. С подорванным чувством собственного достоинства легко оказаться на краю психического срыва.

И тогда уже неважно, как крепко вы любите своего ребенка, сколько вы носите его на руках и утешаете, часто ли вы спите вместе и вставляете пустышку ему в рот или, если вы кормящая мать, ночи напролет исполняете роль пустышки. Вам начинает казаться, что вы сходите с ума. Вы начинаете желать своему ребенку других, лучших родителей, а себе самому никогда не быть рожденным.

И не удивительно – тут я позволю себе сделать небольшое полемическое отступление, – что рождаемость в богатых странах снижается, несмотря на то, что им неплохо было бы ее повысить. Радость общения с маленькими детьми совершенно исчезла. Дети стали в тягость.

И днем и ночью вы должны удовлетворять неугасаемую потребность малыша в близости, что вряд ли способствует появлению еще одного ребенка. Поскольку вам, как всякому независимому, реализующему и обеспечивающему самого себя человеку, нужно как можно быстрее выйти на работу, вас начинает мучить совесть. Внезапно вы целыми днями отказываете ребенку в близости и вынуждены компенсировать это ночным общением, а позже – вечерними развлечениями и истерически амбициозной активностью по выходным. (Не говоря уже о нескончаемом количестве игрушек: в Швеции у каждого ребенка в среднем 536 игрушек, при этом конструктор Лего, с миллионом составных частей, тоже считается одной игрушкой.)

То же общество, которое беспрестанно подчеркивает значение семьи, и на словах до небес возвышает близость и общность между родителями и детьми, на деле делает практически невозможным сосуществование родителей и детей в семье, достойной собственного названия. Те же эксперты, которые с угрозой поучают о значимости страха расставания, идут на поводу у меркантильного общества, радостно пропагандируя изгнание маленьких детей в любое другое место, только не в нежные родительские объятья. И подобные логические кульбиты неисчислимы.

Все мы чудесные родители, никто не знает наших детей лучше нас, мы наилучшие, а собственно говоря, единственные эксперты. В то же время именно дома, под надзором родителей происходят жуткие вещи: избиения, злоупотребление наркотиками и ужаснейшие формы насилия. Наихудшему обращению дети подвергаются именно со стороны тех, кто их больше всего любит. Родители лучше всех и хуже всех, авторитеты и боксерские груши, белые как снег и черные как грех, все одновременно. Стресс и беспокойство стали повседневной пищей, заменив собой полезную домашнюю еду.