С любовью из Новой Атланты! - Ринат Рамилевич Губайдуллин

Это какая-то магия… Я начал накладывать слова на рэп и трэп-ритм. Иногда люди специально приходили послушать. Когда я пел, все были вынуждены слушать, я не мог делать это в одиночку или закрыть дверь. В тюремных дверях есть небольшие прорези для охранников, чтобы проверять заключенных. Молодой охранник, 25–26 лет, подходил к двери, отодвигал задвижку и, глядя на меня, качал головой в ритм.

Так я смог успокоить свой внутренний мир, больше не переживал. В моей камере всегда можно было слышать, как я пою. Мне говорили: “Ой братух! Ты че, рэпер что ли?”. Сокамерники понимали, что я – черный. Сижу в тюрьме Этой страны, пою и читаю рэп. Начали рассказывать об этом другим. Каждый раз, когда у них не было сил или они чувствовали боль внутри, то говорили: “Спой что-нибудь, братух!” Они приняли меня. Я обрел хороших друзей, потому что им понравилось, как я пел. Из-за языка почти никто не понимал слова, но это помогало им. Там был парень с жуткой депрессией, он много кричал. Это сильно пугало меня. Он постоянно бил стену и кричал “Аааааааааааа!”. Тюрьма меняет сознание, бро. Этот парень был напрочь отбитый, но, когда я начал петь, он стал меньше кричать. Он сходил с ума, и это нормально. Он справлялся со стрессом. Ты один, в маленькой комнате. Это как жить в кабинке туалета.

Это не уютный дом. Там грязно и плохо пахнет. Даже собаки не стали бы там жить. Тюрьмы в любой стране примерно одинаковые, не только в Этой. Тюрьма – это не то место, где можно чему-то радоваться, не место для удовольствий.

Ты далеко от дома. Когда ты впервые попадаешь в тюрьму, то думаешь, что уже никогда не выберешься оттуда. “Охуеть! И тут я буду спать? Тут я буду находиться следующие пять или десять лет жизни?”

Большинство заключенных в тюрьме – хорошие люди. Эти люди отлично понимают значение слова “справедливость”, и они хотят, чтобы все было так, как должно быть. Может быть, это другой мир, где люди готовы меняться. Может быть, они и сделали что-то плохое в прошлом, но они хотят измениться, хотят, чтобы мир стал лучше, чем он есть. Это то, что я думаю о заключенных в Этой стране.

Каждое слово, которое ты там скажешь, будет использовано против тебя. Нужно быть очень осторожным со словами. *говорит на русском* “За все свои слова ты будешь отвечать”.

Нужно быть очень осторожным. Некоторые люди ждут, пока ты не сделаешь ошибку… чтобы выебать тебя. Я не знал обо всем этом! Я не знал об этом дерьме. Им неважно, иностранец ты или местный. Если ты делаешь ошибку, то не можешь просто взять и извиниться. Нужно быть очень осторожным со словами, поэтому все они уважают справедливость. Но если ты придешь и скажешь, что тебе страшно, что ты будешь уважать каждого, лишь бы тебя не били, если ты покажешь, что ты слаб, – значит, ты будешь слаб всегда. Они будут использовать тебя, как ручного пса. Конечно, все равно нужно быть добродушным с людьми, разговаривать с ними, но тебя будут проверять. Наблюдать за тобой. Задавать хитрые вопросы. Некоторые заключенные уже не похожи на людей, особо чокнутые парни будут следить за каждым твоим действием. Стоит им увидеть, что ты слаб, и у них будет повод *по-русски* “доебаться до тебя…

Правосудие правосудию рознь. Иногда они хотят, чтобы ты страдал. Некоторым нравится быть в тюрьме, так и говорят “это уже моя шестая ходка, я тут как дома. И кормят бесплатно”. Там было трехразовое питание.

С первого дня в тюрьме я начал писать музыку. Поначалу у меня не было ни ручки, ни карандаша, я просто пел, запоминал слова и мелодию. Затем перевели в камеру получше, где меня хорошо приняли. Там я познакомился с хорошими людьми, но не стоит думать, что ты можешь понравиться всем в тюрьме. Там всегда будут люди, которым ты не нравишься. Не у всех там в порядке с головой, и это обычное дело.

В моей новой камере я достал ручку, тетрадь и начал писать. Иногда я делал концерты и выступал перед публикой. В камере нас было одиннадцать, в том числе молодые парни от восемнадцати. Комната была довольно большой, с окном. Мы вставали у двери, другой парень задавал бит голосом, а я пел. Быстрые и медленные песни, грустные и веселые. Я видел удивление в глазах сокамерников, они наверняка думали “С нами мотает срок настоящий черный? Он тут музыку пишет, а нам, типа, “весело?”. Я знал, что на меня смотрели через видеокамеры, я чувствовал, что “all eyes on me”[8].

Мы же были в тюрьме, так? Нам больно, от того, что нас лишили свободы, но, когда я там появился, чувства запертых со мной людей изменились. Нам стало легче коротать время, развлекаться и делать вместе музыку. Потом появился еще один парень, который начал писать музыку. Надеюсь, он скоро выйдет. Юнец, как и я сам. Я просто внес позитивные вибрации в камеру, это сумасшествие, бро. Так началась моя музыка, и она понравилась людям!

Песню “Bank Roll” я написал именно там, шесть месяцев назад. Лежал на койке и напевал. Эта песня о моей бывшей, из-за которой я угодил в тюрягу. Мелодия и слова просто рождались внутри меня, и когда сосед по камере услышал, то сразу сказал “Воу-воу, эта мелодия отпад! Ты должен написать песню целиком”. Я записал эту песню в тетрадь, и с тех пор каждый день эта песня была гимном моей камеры. Все напевали ее, сохраняя положительный настрой. Самая забавное, что моя тетрадь с записями осталась там. Я даже не думал, что в один день покину камеру и больше туда не вернусь.

Первый куплет песни Bank Roll о моей первой любви. Второй куплет о женщине, которая хотела засадить меня за решетку. “She’s just like Frodo, who don't wanna ring”, Она любила тусить на вечеринках и не хотела замуж, не хотела надевать кольцо. Считала себя слишком молодой. Вся музыка, которую я создаю, связана с моей жизнью, с тем, что произошло со мной.

Не быть удовлетворенным одной девушкой – это проблема, бро. Это нормально для мужчины. Я не знал, что есть такой бизнес, когда женщины лгут и отправляют людей в тюрьму за деньги!