Между Полюсом и Европой - Евгений Зингер

В конце XV века Христофор Колумб открыл Америку, а Васко да Гама проложил путь из Европы в Индию вокруг Африки. В первой половине XVI столетия Магеллан сумел обогнуть южную оконечность Америки. Таким образом это историческое время сделалось эпохой Великих географических открытий, которые способствовали возвышению Испании и Португалии, в ту пору бывших крупнейшими морскими державами мира. Обе страны пытались распространить сферу своего влияния едва ли не на весь мировой океан и океанские пути сообщения, в том числе в Индию и Китай. Торговля с этими странами тогда получила особое развитие.

Так как южный морской путь на восток находился в то время в руках испанцев и португальцев, английские и голландские мореплаватели и купцы решили обратить свой взор на Крайний Север, чтобы попытаться найти счастье в таинственном «Застывшем море».

О возможности существования северо-восточного морского пути в Китай Европа уже слышала в начале XV века, ибо эту мысль первым высказал русский посол в Риме Дмитрий Герасимов — человек очень образованный, знавший условия плавания в полярных водах и осведомлённый о Крайнем Севере. В беседе с итальянским историком Паоло Джиовио он рассказал о русских, давно посещающих этот край, и о море, по которому «можно добраться на кораблях до стран Китая, если в промежутке не встретится какой-нибудь земли». Посол показал итальянскому учёному карту полярных стран убедительно подтвердив ею свои выводы о наличии Северо-Восточного прохода. После этого Паоло Джиовио написал в 1525 году книгу о посольстве великого князя Московского Василия III к римскому папе Клименту VII. В ней учёный изложил все сведения, полученные от Дмитрия Герасимова. Именно они-то и послужили первопричиной снаряжения западноевропейских экспедиций для отыскания нового пути через неведомые северные моря.

Сначала предприняли попытку идти на восток с целью достичь «стран и владений могущественного принца китайского» экспедиции англичан, снаряжённые «Московской компанией». Однако сплошные льды не позволили им выполнить поставленную задачу. Зато мореплаватель Ричард Ченслер сумел благодаря этому проникнуть в Северную Двину и завязать между Англией и Московским государством торговые и дипломатические отношения. Открытие морского пути в Московию усилило попытки отыскать водную северную дорогу в Китай.

В 80-х годах XVI века инициатива в этом деле переходит к Голландии, ставшей сильной морской державой после освобождения от испанского владычества. Нидерландские купцы, желавшие во что бы то ни стало установить выгодную торговлю с Китаем и Индией, снаряжают в конце века несколько крупных экспедиций «для открытия удобного морского пути в царства Китайское и Синское, проходящего к северу от Норвегии, Московии и Татарии» (под этим названием европейцы подразумевали северную часть Сибири). В 1594 и 1595 годах голландские купцы совершили далёкие плавания к Новой Земле и в Карское море. Одним из кораблей командовал видный мореплаватель Биллем Баренц. Однако обе экспедиции не смогли открыть желанный путь. Тогда голландское правительство назначило премию в 25 тысяч гульденов тому, кто откроет Северо-Восточный проход, и амстердамские купцы решают после этого организовать третью экспедицию.

10 мая 1596 года два парусных судна покинули Амстердам. В отличие от первых походов голландцы направились от берегов Скандинавии не к Новой Земле, а прямо на север. На сей раз обладавший смелым и решительным характером Баренц не был назначен командиром корабля. Желая участвовать в экспедиции, он принял должность старшего штурмана судна, которым командовал Яков ван Гемскерк. Впоследствии очевидцы отмечали, что Баренц был душой экспедиции и фактически руководил ею.

Первый лёд моряки встретили 5 июня. Через четыре дня голландцы обратили внимание на небольшой гористый остров, лежащий на широте 74 градуса 30 минут. Так на карте Арктики появился новый остров, названный Медвежьим.

Отсюда корабли продолжали следовать ещё дальше на север. Моряки полагали, что они находятся где-то в районе Гренландии. 19 июня 1596 года неожиданно на горизонте открылась ещё одна незнакомая суша. По мере приближения к ней становилось видно, что это горная страна с многочисленными пиками. Участник экспедиции Геррит Де-Фер отметил в своём дневнике: «Эта земля оказалась очень большой, и мы следовали вдоль её западных берегов до северной широты 79,5°». Здесь суда были остановлены тяжёлыми льдами.

От берегов северо-западного Шпицбергена голландские корабли повернули на юг и вернулись к острову Медвежьему. Отсюда их пути разошлись. Одно из судов отправилось снова на север, чтобы продолжить там поиски морского прохода в Китай. Другое же, с Баренцем на борту, ушло к Новой Земле, надеясь следовать дальше на восток.

В августе Баренц достиг северо-восточного побережья Новой Земли, где его корабль оказался в ледовом плену и вскоре был раздавлен льдами. Людям пришлось срочно перебраться на берег, построить из плавника дом и остаться в нём зимовать. Следующей полярной весной, 14 июня 1597 года, голландцы отправились на шлюпках на материк. Баренцу не суждено было вернуться домой, он вскоре скончался. Лишь через месяц шлюпки встретили у острова Междушарского две русские ладьи. Так пришло спасение.

Все мы с чувством большого уважения отдаём должное замечательному полярному мореплавателю Виллему Баренцу, который первым нанёс на карту Арктики очертания западной береговой полосы Шпицбергена и сообщил европейцам об этой вновь открытой земле. Вместе с тем у историков и географов нет единого мнения относительно того, кто и когда впервые увидел Страну острых гор.

Давайте попытаемся разобраться в различных точках зрения, существующих по этому вопросу.

Норвежский геолог XIX века профессор университета в Христиании Бальтазар Кейлхау во время экспедиции на Шпицберген в 1827 году провёл большую работу по его изучению. Исследователь собрал ценные геологические и ботанические коллекции и получил чрезвычайно интересную информацию о нахождении становищ поморов. Кейлхау полагал, что русские мореходы появились здесь в XIII веке. Французский учёный из Парижского центра океанографических исследований В. Романовский в своей монографии о Шпицбергене, изданной в 1943 году, высказал мнение, что поморы открыли архипелаг ещё раньше — в X столетии. Известный полярный историк профессор Михаил Иванович Белов не раз утверждал, что русские первыми пришли к берегам Шпицбергена и первыми же приступили к его промысловому освоению. Свои утверждения учёные обосновывали, исходя из общего анализа истории плаваний на Крайнем Севере.