Черепашки-ниндзя и Баркулаб фон Гарт - без автора

– Ты кто? – минуту спустя спросил наместник.

– Я из деревни у подножия горы, – нежным голосом произнесла девушка.

– Как же ты здесь оказалась? – не скрывая восхищения и подведя ближе коня, спросил Генри.

– Я заблудилась, целый день вчера искала дорогу и теперь совсем не знаю, куда идти. Заблудилась – вот и оказалась здесь.

– Давай я провожу тебя до дому, – предложил наместник.

– У меня все равно что нет дома, – потупив глаза, ответила незнакомка.

– А родители?

– Оба умерли. Нет ни одной родной души, ни братьев, ни сестер.

– Как же ты живешь? – уже спустившись с коня и подойдя к девушке совсем близко, спросил Генри Круз.

– Продавала то, что осталось от родителей, этого едва-едва хватало. А потом меня взял на службу один человек, но вчера отпустил.

Ее манера говорить отличалась благородной простотой. Поразмыслив немного, наместник сказал:

– Я владелец этих земель. Пойдем, проводишь меня до моей усадьбы.

И, вскочив на коня, он поехал; женщина послушно поплелась следом, но от усталости ноги не слушались ее, и она быстро отстала.

– Садись сюда! – позвал ее Генри.

И взяв незнакомку за руки, обнял ее и посадил в седло.

– Как тебя зовут?

– Мэри.

И опять удивился со сне доктор Круз, что у японской девушки такое имя, но наместника Генри Круза это нисколько не поразило. Вдали из речного тумана показались всадники.

– Господин наместник! Наконец-то! – закричали они, размахивая руками и желая показать, как рады они видеть своего хозяина. По приезде во дворец, Генри Круз, не долго думая, предложил Мэри жить с ним как с мужем, и в тот же вечер стылая спальня наместника превратилась в брачную опочивальню.

Следующий день выдался на редкость ясным и безветренным. Но Генри Круз даже словом не обмолвился об охоте. Никому не сказал он и о том, что произошло с ним в прошлую ночь. И никто не посмел допытываться.

Прошла неделя, но наместник словно забыл об охоте. Вопреки былой привычке, он с вечера затворялся в опочивальне. Если кто-то самовольно, даже по делам службы, приближался к нему, он впадал в ярость и нещадно бранился. Но что удивительно, наместник знал обо всем, что происходило в округе и в замке. Он знал обо всех тайнах, мошенничествах, промахах, и провинившиеся чиновники строго карались им. Мэри же жила замкнуто, избегала сторонних взоров и, похоже, старалась не показываться на людях лишний раз. И хотя многим не понравилось появление молодой женщины во дворце, скоро большинство домочадцев смирились с ее присутствием, а некоторые даже полюбили ее за скромность и простоту. Лишь хитрый управитель негодовал по поводу появления Мэри, и недобрый огонек сверкал в его глазах, когда он видел молодую женщину.

Дворцовые же любители охоты и развлечений сокрушались о том, что благодатные дни осени проходят без толку.

Как-то утром два молодых человека, разговаривая, смотрели в прозрачное высокое небо из дворцового окна.

– Неужели в такой прекрасный день птицы и звери так и будут разгуливать на воле? – спрашивал один.

– Похоже, наместнику нет дела до этого, – отвечал другой.

– Что ж, так и должно быть, – игриво усмехнулся первый, – ведь с той ночной охоты господин вернулся с завидной добычей. Кажется, она пришлась ему по вкусу.

И друзья грубо расхохотались.

– Да, – произнес второй, – теперь таким, как мы, со стрелами в колчане, и деться некуда.

– Ты это про какие ж стрелы? Может, они законной жене наместника приглянутся? А?

И молодые люди опять в один голос рассмеялись. Эти двое разговаривали в закоулках дворца и поблизости никого не было, так что никто не мог слышать их. Тем не менее, вскоре обоих позвали к наместнику, ожидавшему их в саду. Он вышел к слугам с луком в руках.

– Ну, а теперь скажите-ка без утайки, о чем вы только что толковали! – холодным, как сталь, голосом сказал Генри Круз.

Оба побледнели и едва переглянулись.

– Добыча, – это не только дичь. И не обязательно отправляться на охоту, чтобы найти мишень для лука. Сейчас вы в этом убедитесь, – с усмешкой заключил наместник.

Молодые люди, павши на колени, просили хозяина о пощаде. Вместо ответа, он хладнокровно вонзил стрелы в распростертые у его ног тела и стал топтать их, потом намотал их волосы на конец лука и яростно зашипел:

– Запомнили? Никогда не забывайте! Похоже было, что это себе внушал во сне доктор Круз. В это самое время раздался беспристрастный голос:

– Ай да молодец!

Рядом стоял дядя Генри Круза.

– Ну, наконец-то наместник понял предназначение лука и стрел. Лук создан, чтобы убивать живое. И живое – это не только какие-то там птицы и звери. Это люди, живущие в нашем мире. Коли познал убийство – обязательно должен убивать. Убивать все больше. Твои руки не пресытятся этим делом, ты не будешь знать усталости.

Запомнил? Дядя уже повернулся спиной и, волоча ногу, уходил в глубь комнаты, когда племянник злобно вперил взгляд ему в спину. Вдруг Генри Круз почувствовал страшную ненависть к своему дяде. Этот спокойно удалявшийся человек был его врагом.

«Именно его надо поразить и взять над ним верх», – мелькнуло в голове наместника. Он снова вскинул лук и крикнул:

– Эй, дядя! Я понял твои наставления! Лук загудел, пустив две стрелы. Слившись воедино, они в мгновение ока должны были вонзиться в удаляющуюся спину. Но дядя вдруг подскочил на одной ноге и на лету поймал стрелы.

– Дурень! – скрывая за насмешкой испуг, сказал дядя. И придерживаясь за столб, держа в руках стрелы, он оглянулся на племянника.

– Секрет стрельбы двумя стрелами изобрел я. Поскольку ты подавал кое-какие надежды, я открыл тебе его. Так неужели тебе не известно, что стрелы, соединяясь воедино, бьют без промаха? Как же ты посмел стрелять в меня способом, которому я тебя обучил? Скверная это забава!

Он с хрустом переломил стрелы и швырнул их наземь. Спина его скрылась из виду. Генри Круз закусил губу. Он стоял, как оплеванный, а у его ног струилась кровь, вытекшая из двух мертвецов. Вдруг он почувствовал, что поблизости стоит кто-то. Он поднял глаза. Пригнувшись, управитель наблюдал за ним из-за деревьев.

– Это ты? – резко спросил наместник.

– Да, ваша милость! – поспешил приблизиться управитель.

– Посади здесь, где пролилась кровь, пурпурные астры.

– Зачем? – поинтересовался управитель.

– Я говорю тебе, – раздраженно начал Генри Круз, – пурпурные астры. Это цветы памяти, они не лают ничего забыть.

Сказав это, он пошел прочь, а управитель нерешительно окликнул его:

– Господин наместник…

– Что тебе еще?

– В ту ночь господин все же побывал на скалистой горе.

Для такого осторожного человека это прозвучало слишком взволнованно. Генри Круз почувствовал это и неотрывно смотрел ему в глаза.

– Ты это понял, подглядев сегодняшнее убийство? – злорадно проговорил наместник, – ну и что из того, если я побывал там? Никто тебя за язык не тянул. А вот себя ты этими словами выдал – мне теперь ясно, откуда ты родом. Случается ведь, что человек с другой, нечистой кровью нарушает законы своей земли, ему по душе чужие обычаи и он с чьей-нибудь помощью втирается в доверие.

Управитель молчал. В глазах его была ненависть.

– Злобный пес! – вырвалось невольно у наместника. И, более не оглядываясь, он быстрыми шагами вошел в свои покои. Там ждала его Мэри.

– А ведь раньше вы не изволили так поступать, – проговорила она.

В этих словах был явный упрек, но ее приветливость таила в себе нечто, толкавшее на еще более страшные преступления. Между тем взгляд Мэри был по-прежнему ясен и чист, но о чем она думала в это время, Генри не знал.

– Эти двое – пустяки, безделица! А сколько еще будет! Нужно много крови, чтобы утолить жажду моих стрел. Много больше, чем ты думаешь.

И с этими словами он поднял ее на руки и усадил к себе на колени.

– Какая же ты умница! – продолжал он. – В целом свете нет такого всезнающего и проницательного человека. Нет в поместье уголка, который укрылся бы от твоих глаз и ушей. Все равно как нет жертвы, которая избежала бы моей стрелы. Благодаря тебе, я не сходя с места, проникаю в большие и малые тайны. У нас не будет недостатка в добыче. Едва ты скажешь, что есть люди, которых нужно покарать смертью, судьба их предопределена – стрела в спину. А если таких не будет, сгодится любой, кто подвернется под руку. Зоркости твоих глаз и чуткости твоих ушей будет равна мощь моих рук.

Словно собираясь сказать что-то очень важное, Мэри вдруг задрожала всем телом. Когда Генри Круз попробовал успокоить ее, она обмякла у него в руках и подняла побледневшее лицо. Вдалеке послышался собачий лай. Приближаясь, он раздавался все отчетливее. Псу, давно лишенному уже радости носиться по горам и равнинам за хозяином, было запрещено подходить к хозяйским покоям. Мэри не любила собак. И животное отдали на попечение слуг, но запреты были бессильны. Его привязывали на веревку, он перегрызал ее. Тогда на железной цепи его упрятали за ограду. Но собака сорвалась и с цепи, и вот неистовый лай раздается совсем рядом с хозяйскими покоями.