Долина Колокольчиков - Антонина Крейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это вы у него потом спросите. Когда всё закончится. Но, если без шуток: зазор между завершением заклинания и взрывом звезды слишком мал, и, я уверен, Силграс не стал бы рисковать, полагаясь на самого себя… В предложенном тобой варианте, доктор Морган, его рука могла бы дрогнуть. Так или иначе, теперь Силграсу вообще не придётся умирать. У меня есть то, что предоставит ему необходимую силу для заклинания. Я не могу расколдовать Долину сам: никто, кроме альва, не может снять наложенные им чары. Но я дам Авалати один объект, уничтожение которого высвободит достаточное количество энергии для того, чтобы Долина вернулась, а жизнь и магия Авалати остались при нём.
– И что же это за объект? – протянул Морган так, будто пытался завалить нерадивого Хеголу на экзамене.
Тот поворошил угли, прежде чем ответить. Из глубины леса тянуло ароматами цветов, раскрывающихся после заката, от костра – жареным мясом. В ивах шумел ветер, распевались в кустах птицы…
– Моя душа, – наконец негромко произнёс Хегола.
И вся роща от этих слов будто бы судорожно вздохнула – и умолкла. Вместе с ней замерла я.
Вот прах…
– Вы уже в курсе, что все эти годы я убивал и поглощал нежить. – Хегола встал и начал ходить вокруг костра. – Многие считают, что причина этому – моё желание стать сильнее, чтобы лучше защищать Седые горы. Но в основе моих действий была другая цель… Я всегда хотел лишь одного: расколдовать Долину Колокольчиков. Я понимал, что, когда и если Силграс вернётся, ему не хватит сил всё исправить. Я изучал самые разные варианты и выяснил, что один раз за свою жизнь альвы могут использовать вместо звезды, из которой черпают силы, другой источник энергии. А именно – чужую искру. Вероятно, вы в курсе, что при угасании искры высвобождается некоторое количество унни, которую можно собрать и превратить в заклинание… Такую энергию и способен использовать альв вместо звезды. Правда, не исключено, что её просто не хватит для расколдовывания Долины. Чтобы всё получилось, жертвенная искра должна принадлежать невероятному, фантастическому и могущественному существу… Признаться, поначалу я думал о том, чтобы «расплатиться» за Долину искрой Лешего, – Хегола хмыкнул. – Но расчёты показали, что она не вполне подходит. Важно, чтобы искра была не только яркой, но и странной, не от мира сего, дикой… В этом случае шансов гораздо больше. И тогда я понял, что решение находится прямо у меня в руках. Точнее, в груди, – Тофф приложил пальцы к куртке. – После смерти во мне оказалось две искры сразу: золотая и зелёная. Уникальнее не придумаешь. И вот все эти годы я занимался тем, что сращивал их в одну и становился сильнее, чтобы в нужный момент отдать свою душу Силграсу Авалати. Я вижу, что вы придумали многое, – он кивнул на листы бумаги с идеями, записанными мной в Сонном Облаке, которые я как раз вытащила, надеясь показать ему, и успела только разложить у костра. – И я тоже думал обо всём этом: времени было достаточно. Но, к сожалению, мой вариант с искрой – единственный, который может сработать.
Хегола замолчал, молчали и мы.
Где-то вдалеке протяжно завыл волк – интересно, о чём он так тоскует? – и Тофф неожиданно приложил руки ко рту и издал ответный скуляще-воющий звук. Несколько мгновений в лесу стояла плотная тишина, после чего зверь коротко, куда более бодро тявкнул и замолчал. Если бы волки умели теряться, я бы предположила, что Хегола только что указал заблудившемуся одиночке путь.
Мне же этого краткого диалога хватило, чтобы собраться с мыслями.
– Хегола, неужели ты готов умереть, не увидев Долину?
– Так я уже мёртв. – Его губы искривила улыбка. – Об этом легко забыть: в конце концов, в мире не так много бегающих и разговаривающих трупов, но это не отменяет того факта, что я погиб давным-давно.
Берти поморщился.
– Не хочу преуменьшать случившееся в Асулене, но, согласись, то, что происходит с тобой сейчас – это всё-таки жизнь, а не смерть… Да, у тебя не бьётся сердце. Но при этом ты вполне себе ешь – я видел твой гурманский погреб, и знаю, о чём говорю, – ты всё видишь, слышишь, чувствуешь, прах побери! Более того – ты поразительно ловко обращаешься с собственной судьбой, дай небо всем такую энергию. Да у тебя даже есть та, кто любит тебя без памяти… Как можно, – голос Берти стал напряжённее и жёстче, – как можно сравнивать всё это богатство со смертью? Со стылой, бесконечно тёмной, безнадёжной, окончательной пустотой?
Голден-Халла, мастер беззаботного отношения к чужим словам, сейчас стоял, плотно сжав губы; желваки ходили у него на скулах. В общем и целом, Берти выглядел так, будто Хегола оскорбил главную драгоценность – саму жизнь.
Тофф кивнул, не спеша возвращаться к костру – будто намеренно стоял там, в темноте, подчёркивая разницу между нами.
– Ты прав, сыщик. Сравнение здесь неуместно, я действительно в некоторой степени прибедняюсь, говоря, что уже мёртв. Думаю, когда-то, когда я только решил, как всё должно закончиться, я таким образом пытался себя успокоить. Мы, деревенские мальчишки, с самого детства учимся бороться с собственным страхом – всеми доступными способами, включая самообман. А сейчас это осталось в виде привычки… Но я действительно готов умереть, раз это нужно ради Долины. В конце концов, страх смерти – это всего лишь страх непрожитой жизни. А я пожил сполна.
– Но ведь впереди ещё столько хорошего, – покачал головой Голден-Халла.
– Впереди всегда будет хорошее. Не стоит быть жадным.
– Но и сдаваться не стоит, разве нет? – вклинилась я.
«Не сдаваться, не бояться, не сомневаться» – эти слова Тоффа, которые несколько раз упоминал Авалати и которые были написаны на плакате в трактире Гедвиги, крепко врезались в мою память и так поддержали меня тогда в пещере.
Хегола кивнул:
– Конечно. Но я не считаю, что тот выбор, который я делаю, равносилен капитуляции. Если из-за принятого решения тебе становится грустно – это не значит, что оно неверное. В конце концов, я так долго корил Силграса за то, что он не человек… По сути, во многом это и стало причиной случившегося. Теперь я – не человек. Время платить по счетам.
Мы снова замолчали.
В кустах зашуршала лесная живность, привлечённая ароматными запахами. Хегола шуганул её, вернулся к костру и съел пару ягод, не спеша говорить что-то ещё.
Зато Морган сложил руки на груди:
– Мы с самого начала знали, что в этой разбалансированной истории кто-то умрёт.
– А