Легендарный механик. Том 13 - Chocolion

из-за своего эгоизма. Если бы не я, он не раскрыл бы эту ключевую информацию. Таким образом, три универсальные цивилизации всегда оставались бы в неведенье, а вселенная все еще была бы окутана тенью Интеллектуальной Чумы.

— Значит, вы признаете, что Механическая Империя должен разделить с вами медаль Галактики? Вы тоже считаете, что это несправедливо, что он не был награжден медалью? — репортер поспешил дальше.

— Я только признал, что у него есть заслуга в этой области, а не то, что он заслуживает медали Галактики. Не искажай смысл моих слов по своей воле. Более того, окончательного решения Мэнисона достаточно, чтобы заставить всех здесь пересмотреть его мотивы.

— Ваше Превосходительство Блэкстар, пожалуйста, не отвлекайтесь. Мы говорим не о выборе Механической Империи, а только о его объективных достижениях, — Портер был искусен в таких методах уклонения.

— Нет, они не разделимы. Часть моей заслуги — это мой план остановить Механическую Империю. Если бы он ничего не сделал в то время, мой вклад был бы ограничен. Если ты думаешь, основываясь на этой логике, технически он может заслужить половину медали Галактики. Хм, это действительно имеет смысл… но если серьезно, если бы мы вручили ему медаль, то те, кто не в курсе, поверили бы, что он сделал доброе дело, а те, кто упорно трудился на благо вселенной, сочли бы это несправедливым. Я считаю, что три универсальные цивилизации приняли такое решение только после долгих раздумий.

— Но Механич…

— Я ответил на твой вопрос. Теперь ты можешь сесть. Есть еще другие, которые ждут, чтобы задать свои вопросы. Пожалуйста, не нарушай правила снова и снова, или мне придется попросить тебя уйти.

Хан Сяо равнодушно оборвал репортера.

Цель другой стороны состояла в том, чтобы создать неприятности, поэтому, что бы он ни сказал, атмосфера будет некомфортной. Он остановится на своем собственном объяснении, лишив репортера возможности говорить дальше. Пока демонстрировалось серьезное отношение, большинство зрителей, естественно, слушали бы его, и продолжать спорить было бы не только бессмысленно, но и вредно для его имиджа. Видя, что стражники поблизости уже смотрят на него, репортер мог только в гневе сесть обратно.

Не обращая внимания на презрение, отвращение и сложные взгляды окружающих, репортер подавил страх в своем сердце и изо всех сил постарался выглядеть спокойным. Он сдержал дрожь в руках и ногах, втайне вздохнув с облегчением.

«Ху… Я выполнил все требования».

«Скорее всего, президент моей радиостанции сейчас сходит с ума. К счастью, это больше не моя проблема. Я немедленно подам в отставку, как только вернусь. Будет ли станция подавлена или нет — это не моя проблема. Зачем мне продолжать работать, если я уже получил свое вознаграждение?» ​