Европа в эпоху империализма 1871-1919 гг. - Евгений Тарле
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Любопытно, как узнали на фронте о происходящем в Армении офицеры и солдаты, а от них и военные атташе союзных с Турцией держав: вдруг (весной и летом 1915 г.) армян, мобилизованных и работавших в передовых линиях над укреплением окопов, стали целыми партиями отводить в тыл — и там же расстреливать — без предупреждения и объяснения. Избиением армян руководил, в окончательной инстанции, Талаат-паша; но в округах, подчиненных военной власти, — Энвер-паша. Наиболее полным образом были вырезаны округи и города Битлис, Муш и Сассун, подчиненные военной власти. Армяне этих городов и округов были предоставлены курдским батальонам. В других местах женщины и дети не избивались так систематически, как мужчины. После увода и убийства мужчин женщинам и детям армян приказывалось готовиться в путь (тоже через особых глашатаев). Для подготовки давалось несколько дней. Женщинам официально было предложено спастись от высылки немедленным переходом в магометанство и вступлением в брак с магометанином. Если этот немедленный брак был невозможен, то переход в магометанство, сам по себе, не спасал женщину от высылки. Мебель, в большинстве округов, запрещено было продавать, так как в опустевшие квартиры поселяли турок. Место ссылки никогда не объявлялось наперед. Их гнали пешком, — сопровождал же их, обыкновенно, конный конвой. Иногда для тех высылаемых, у кого были деньги, оказывались повозки (арбы, запряженные волами); но тут повторялось почти без исключений одно и то же: владелец арбы, взяв с армянки неслыханную сумму, через два-три перехода сбрасывал ее с пожитками и уезжал обратно в город. Военные власти эти поступки вполне одобряли.
Этот путь — читаем в «Документах, представленных виконту Грею лордом Брайсом» — был бы очень труден даже для солдат, а для женщин, из которых многие выросли в достатке и даже в комфорте, идти пешком по каменистым или песчаным тропинкам, часто круто поднимающимся в гору, под палящим зноем, — было совсем непереносимо. Солдаты били их нещадно, если они, уставая, ложились на землю, чтобы отдохнуть. Были и беременные: «ни одна из них не выжила», — пишет лорд Брайс. Но и из небеременных погибла громадная масса ссылаемых женщин в этом мучительном пути: «Они умирали от голода, жажды, солнечного удара, апоплексии, от полного истощения». Да это и была конечная цель, хорошо втолкованная конвою: так или иначе покончить с ними в пути. «Правительство знало, что означает такое путешествие, и правительственные прислужники, которые их вели, сделали все, что могли, чтобы отягчить их неизбежные физические мучения».
Но и это было не все: крестьяне мусульманских деревень по пути нападали на них и били их нещадно палками: конвой нисколько не препятствовал. «Когда они прибывали в какую-нибудь деревню, их выставляли на площади, как рабынь, и предлагали кому угодно забирать их в свой гарем». Хуже всего пошло, когда вступили в курдские горы. Тут старики и дети были просто перебиты курдами (на глазах конвоя, который, впрочем, принял участие в избиениях), а женщины были поделены по рукам. «Но и женщины избивались. Только минутный каприз курда решал, уведет ли курд женщину в горы, или тут же, не откладывая, убьет ее». Партии все уменьшались в числе, и тут уже конвой стал обнаруживать нетерпение — желательно было поскорее избавиться от тяжелого пути и всего этого хлопотливого поручения. Конвой тогда принялся непосредственно убивать уцелевших. Сначала убили отстававших стариков и больных, а потом и вообще всех, пользуясь удобным случаем. «Переход через реки, особенно через Евфрат, всегда был случаем для массовых убийств. Женщин и детей сбрасывали в реку и стреляли в них, когда они пытались спастись». Очень немногие каким-то чудом доходили до места назначения и сдавались под расписку властям.
По единодушным отзывам (которым ничуть но противоречили и турецкие власти, пока им казалось, что военные дела идут хорошо и что победителей не судят), результатом всех этих усилий было, действительно, небывалое в новые времена всемирной истории планомерно и успешно выполненное, сознательное истребление двух третей народа. В Эрзеруме из 20 тысяч армян осталось меньше ста человек; в Эрзерумском, Битлисском и Ванском округах, где жило 580 тысяч армян, уцелело 12 тысяч человек (по данным American Relief Committee, бюллетень от 5 апреля 1916 г.). По подсчетам комитета, работавшего под председательством лорда Брайса, наиболее достоверными являются следующие цифры, характеризующие общий результат усилий Талаат-паши и Энвер-паши.
Всего армян в Турции числилось до начала избиений 1915 года 2,1 миллиона человек (цифра, установленная армянским патриархатом). Лорд Брайс нарочно берет минимальную цифру 1,6 миллиона человек, чтобы тем неотразимее оттенить смысл происшедшего, и настойчиво прибавляет, что считает верной не эту свою цифру, а ту, которая приближается к 2 миллионам. Итак, примем даже 1,6 миллиона. Из них успело бежать на русский Кавказ 182 тысячи человек, в английский Египет — 4200 человек; сравнительно меньше пострадало армянское население в Константинополе и Смирне; наконец, спаслись перешедшие в ислам и попавшие в турецкие гаремы некоторые армянские женщины. В общей сложности, по подсчетам комитета Брайса, в Константинополе, Смирне и из бежавших, как сказано, на Кавказ и в Египет в общей сложности уцелело 350 тысяч человек.
Уцелело, кроме того, кое-где около 250 тысяч армян протестантов, католиков, обращенных в ислам (до избиения 1915 г.). Итого армян уцелело не больше 600 тысяч человек, погибло же (беря самую малую первоначальную цифру, нарочно принятую лордом Брайсом, т. е. 1600 тысяч) около 1 миллиона человек, но Брайс снова прибавляет, что он считает эту цифру слишком малой и что перебито и было сослано, вероятно, даже больше 1,2 миллиона человек. Брайс силился установить, сколько спаслось женщин и детей из высылаемых. Но тут ничего ни разыскать в точности, ни добиться общих цифр нельзя. «В некоторых вилайетах, как, например, в Ване и Битлисе, не было никаких высылок, но были непосредственные избиения; в других, как в Эрзерумском и Трапезундском, высылки и избиения были равнозначащи, так же, как в Ангоре». В Киликии их не убивали непосредственно, а они гибли или избивались лишь в пути.
Впрочем, все, о чем писал лорд Брайс, бледнеет перед официальными актами, показаниями, сообщениями, изданными в 1919 г. немцем Иоганнесом Лепсиусом, на основании данных берлинского архива иностранных дел[146]. Он столь же категорически, как и Брайс, говорит о планомерном, принципиально решенном истреблении армянской нации Талаат-пашой и Энвер-пашой. Выдуманный предлог, мнимый «бунт» армян в Ване (20 апреля 1915 г.) был лишь случайным поводом к началу избиений и высылок (равносильных истреблению). Длилось это до декабря 1915 г. А с декабря 1915 г. началась насильственная исламизация уцелевших, тоже сопровождавшаяся неистовыми избиениями, — и продолжалась до разгрома и капитуляции Турции, т. е. до конца октября 1918 г. Нехотя, сдержанно (ведь Турция была важной союзницей) германские консулы, миссионеры, военные и штатские доносили своему правительству о неслыханных и бесчисленных, планомерно совершаемых массовых убийствах, — но ни Вильгельм, ни Бетман-Гольвег не считали нужным вступиться. Достаточно было одного слова германских властей, чтобы остановить обоих руководителей избиений — и Талаат-пашу и Энвер-пашу. Но сановники из посольства этого слова не сказали. Напротив, они вели себя так, что младотурки могли быть вполне уверены в сочувствии их образу действий со стороны германского правительства[147].
А все остальные державы, в том числе даже еще нейтральные в 1915–1916 гг. Соединенные Штаты, были совершенно бессильны как-нибудь подействовать на великого визиря и военного министра.
Американский посол Морджентау, слыша от самых правдивых, трезвых, беспристрастных свидетелей рассказы о неслыханных ужасах, творящихся в Армении, решился, наконец, отправиться к Талаат-паше. Тот категорически отказался говорить об армянах: «Разве они американцы?» — спросил он Морджентау. Отвечал он послу точь-в-точь так, как ответил репортеру «Berlіner Tageblatt»: «Нас упрекают, что мы не делали различия между невинными и виновными армянами; это было абсолютно невозможно, ибо сегодняшние невинные, может быть, завтра будут виновными». Что армянский народ будет весь истреблен, Талаат-паша был вполне уверен, и не его вина, если все-таки несколько сот тысяч человек армян случайно на свете уцелело. «Не стоит так спорить, — сказал как-то Талаат-паша американскому послу, — мы уже ликвидировали три четверти армян. Их уже нет ни в Битлисе, ни в Ване, пи в Эрзеруме». Талаат-паша так был в этом уверен, что цинично осмелился (самым серьезным и настойчивым образом) просить посла, чтобы тот повлиял на американские страховые общества, где многие армяне страховали свою жизнь: «Так как армяне почти все теперь уже умерли, не оставив наследников, то, следовательно, их деньги приходится получить турецкому правительству, оно должно ими воспользоваться. Можете вы мне оказать эту услугу?»[148]