Охотники на ксеносов: Омнибус - Стив Паркер

— Император сохрани! — ахнул один из янычаров, но никто не одёрнул его за этот атавизм.

Наш путь заканчивался в трупной яме. Десятки мёртвых тел грудами лежали внизу, искалеченные и переломанные немилосердной смертью. Стены вокруг были изрыты глубокими воронками, что говорило о сильной перестрелке, однако нельзя было сказать, пули это или цепные мечи, которыми мёртвые были очищены от грехов.

Очищены от грехов. Ещё одно выражение, которое плохо сочетается с тау’ва, но всё-таки это верный термин, ибо твари эти были нечистыми. Несмотря на раны и десятки лет разложения, было ясно видно, что гуэ’ла они напоминали только поверхностно. Иссохшая кожа туго обтягивала изуродованные кости, разрастаясь узловатыми пластинами на рёбрах и плечах. У многих были лишние суставы на ногах или похожие на длинные изогнутые лезвия выросты, торчащие из запястий. От лиц остались высохшие маски на удлинённых, почти звериных черепах; челюсти раздвинуты жёсткими языками с жалом на конце. Некоторые ещё носили обрывки одежды, однако большинство были обнажены.

Они сбросили одежду, точно ненужную кожу, когда их охватило изменение…

— Мы должны повернуть обратно, — решительно заявила я. В кои-то веки янычары были со мной согласны, и к моему удивлению — не только они.

— Асхарил права, — произнесла Джи’каара. — Этот склеп лучше оставить как есть.

Мутех заколебался. Он испытывал такое же отвращение, как и все мы, однако оставить тайну неразгаданной для него было всё равно что предать себя анафеме.

— Это неприемлемо, — заявил картограф. — Наш долг оценить, переложить в цифры и записать эту аномалию. Высшее благо требует бесстрашия. Неужели твоё бесстрашие тебя подводит, огненный воин?

Джи’каара окаменела. Между янычарами прокатилась волна напряжённости, и я увидела, как они неосознанно дёрнули оружием в сторону картографа. Даже Ксанти это заметил; его взгляд метался между спорщиками, на лице застыло почти комичное выражение растерянности. Лишь Мутех, казалось, совершенно не подозревал о грозящей ему смертельной опасности.

— Я пойду дальше один, — настойчиво продолжал он, — если ты боишься…

Я подумала, что после такого она его убьёт. Я попыталась вмешаться, вспомнить своё ремесло и сгладить разногласия, однако слова покинули меня прежде, чем я сумела их подобрать. Вместо этого Джи’каара нашла в себе резерв дисциплины, о наличии которого я и не подозревала.

— Огонь всегда идёт впереди, — сказала она и, не проронив больше ни слова, шагнула вниз, между трупами. И подписала нам приговор.

Мы шли за незваными гостями по следу разрушений через лабиринт мастерских и лабораторий, которые вскоре стало не узнать. Нити грибка, который сплошь покрывал стены, здесь вызрели, разрастаясь в цепкие, неприятные пряди, похожие на затвердевшие внутренности. Прежде чем застыть, эта штука обвила всё, придав строгой имперской архитектуре мягкость органических форм.

«Мы ползём сквозь больной труп», — думала я. Но что, если он не мёртв, а только вечно умирает? Я с трудом пыталась подавить эти нелепые мысли, цепляясь за ясность тау’ва, но в этой выгребной яме она казалась едва теплящейся, ложной надеждой.

Полусгнившие мертвецы грудились повсюду, отмечая путь, по которому шла их смерть. Изрубленные, разорванные, обугленные, они гибли толпами, пытаясь задавить вторжение массой, и я поймала себя на мысли: насколько смертоносны были те, кто их убивал. Какое существо может словно косой срезать этот ужас? Ответ мы нашли в разгромленном лазарете, где непрошенные гости понесли первые потери. Павший воин был почти похоронен под грудой мутантов, однако его фигуру невозможно было перепутать ни с кем. Живым он почти вдвое был бы меня выше и не сосчитать во сколько раз тяжелее. Возможно ли такое на самом деле?

— Космические десантники, — произнесла Джи’каара с чем-то напоминающим благоговение. — И там где один, будут и другие.

У меня перехватило дух, когда она подтвердила мои подозрения. Я изучала отчёты и изображения элитных воинов Империума, но они казались мне далёкой, почти мифической угрозой. Они были дурным сном, великанами биоинженерии, которых выводили с целью быть абсолютно безжалостными на службе своего мёртвого императора. Ходили слухи, что сотня этих чудовищ может покорить целую планету.

— Что они здесь делали? — поинтересовалась я, зачарованно глядя на мёртвого космодесантника. Шлем с заостренным, почти птичьим рылом скрывал его черты, но я могла вообразить себе лицо под маской: оно должно было быть воинственным и открытым, с кожей, похожей на жёсткую выделанную шкуру, с причудливым переплетением шрамов и татуировок — лицо, не просто вытесанное войной, но специально переделанное для неё.

Джи’каара сделала знак янычарам, и те растащили мутантов в стороны, откопав чёрную как пустота силовую броню. Странно, но его левая рука выглядела словно отлитой из серебра; плечевой щиток украшала стилизованная «I» с врезанным черепом. Ещё больше не к месту выглядел ярко-жёлтый правый наплечник. Несмотря на свирепый вид, понятия об эстетике здесь явно не хватало.

— Узнаю геральдику, — Джи’каара постучала по угловатому кулаку, изображённому на жёлтом наплечнике. — Имперские Кулаки — старые враги Империи Тау, но такой… — Она указала на серебряный наплечник. — Такой я раньше не видела. И они носят жёлтую броню, а не чёрную.

— Погоди, — сказала я, — этот второй символ… Разве он не похож на тот, который мы видели наверху у входа?

— Они схожи, — произнёс Мутех, разглядывая эмблему, — но врезанный череп — это существенное отличие. Возможно, между ними существует связь, однако поспешные допущения опасны…

— Разве это имеет значение? — спросил Ксанти. — Фанатики гуэ’ла все сумасшедшие. Всё, что они делают, не имеет смысла.

— Знай своего врага как себя, — произнесла Джи’каара, явно цитируя какое-то учение огненной касты. — Здесь какая-то загадка.

Однако в причинах смерти космодесантника никакой загадки не было: его нагрудник был вскрыт точно раковина, и один из мутантов практически забрался внутрь грудной клетки, прорубив внутренности воина.

— Империум послал своих лучших воинов, чтобы провести зачистку возникшего кризиса, — задумчиво пробормотала Джи’каара.

— Тем больше причин для нас уйти, — продолжала настаивать я на своём.

— Мы не можем, — Она шагнула прочь от погибшего великана. — Космические десантники не бросают своих павших.

— Я не вижу связи…

— Не видишь? Подумай, водичка.

— Я… — Понимание окатило меня словно ледяным душем. — Ты думаешь, что они проиграли.

— Что бы здесь не случилось… — произнесла она, обводя рукой мутировавшую орду, — мы должны удостовериться, что это закончилось.

След кончался на самом верхнем уровне подземного амфитеатра. Нашим фонарям с трудом удавалось обозначить огромное пространство, выхватывая отдельные детали, однако не имея силы охватить всё целиком. Создавалось впечатление колоссального улья, сотканного из серых прядей. Из углубления в центре зала поднималась белёсая куча. Толстые пряди грибка пробивались из её основания, умножаясь и мельчая по мере роста и проникая в каждую поверхность. Чем ниже мы спускались, тем яснее становилось, что мутанты приняли здесь последний бой, закрывая от врага сердце своего улья, однако космодесантники тоже гибли один за другим. Первый лежал двумя уровнями ниже, ещё сжимая цепной меч; головы у него не было. Как и его товарищ, десантник был облачён в чёрные с серебром доспехи, однако правый наплечник был совсем другим.

— Белый Шрам, — сообщила Джи’каара, указав на алый зигзаг молнии на белом поле. — Они с честью сражались на Да’лите.

— На Дал’ите были космические десантники? — Меня повергла в ужас мысль, что Империум так глубоко проник во владения тау.

— Они почти взяли Дал’ит, водичка, — неприветливо хмыкнула Джи’каара. — У вас в касте кое-какую правду замалчивают, чтобы ваши трусливые сердца не сжимались от ужаса.

Но несмотря на смысл слов, в её голосе не было злобы. Мы с ней пришли к чему-то вроде взаимопонимания, она и я. Меня больше беспокоило то, что моя собственная каста, вполне возможно, лгала мне. Возможно ли такое на самом деле? Воспоминание о старом интригане о’Сейшине утешения мне не принесло.

Мы продолжали спускаться. Джи’каара, останавливаясь у каждого павшего космодесантника, мрачно изучала его знаки отличия: синяя хищная птица на белом… Белый круг пилы на чёрном… Она не узнала ни тот, ни другой, но всё равно отдавала дань уважения: каждый из них погиб страшной и героической смертью в окружении разорванных врагов.

— Почему они носят знаки разных кадров? — спросила я, видя, что загадка их пёстрого братства не даёт Джи’кааре покоя.