Пять столетий тайной войны, Из истории секретной дипломатии и разведки - Ефим Черняк

Вашингтон очень нуждался в информации, поступавшей от Таунсенда и его друзей, и специально приказал, чтобы ее передавали ему немедленно после получения. Толмедж лишь один раз отчасти нарушил этот приказ. Майор не вручил генералу Вашингтону, как это имел привычку делать, нераспечатанным очередное послание от Самуэля Калпера-младшего, а сам прочел его и даже задержал на какой-нибудь час. Из-за этой незначительной задержки произошли события, имевшие чрезвычайное значение для армии колонистов.

Английские войска заняли небольшой городок, где родился Роберт Таунсенд. Там ему принадлежал дом, который находился на попечении его сестры Сары. В этом доме поселились английские офицеры, в том числе полковник Симко. Сара Таунсенд знала о том, что ее брат стал разведчиком армии колонистов, и пыталась оказать ему всю возможную помощь. Делая вид, что руководит слугами, которые подавали обед английским офицерам, Сара старалась ничего не пропустить из того, о чем говорилось за столом.

Однажды - это было вечером в конце августа 1780 г. - полковник Симко беседовал с недавно прибывшим знакомым. Это был майор Андре, натурализовавшийся в Англии сын швейцарского купца. Поступив в английскую армию, Андре быстро продвинулся по службе. Сейчас он был уже генеральным адъютантом британских экспедиционных войск в Северной Америке и доверенным лицом генерала Клинтона. Все это побудило Сару Таунсенд с особым вниманием прислушиваться к беседе двух офицеров, которая, впрочем, не содержала ничего особенно важного. Однако, когда ужин был еще далеко не кончен, произошел странный случай. Было доставлено письмо на имя Джона Андерсона. Сара, естественно, спросила Симко, не знает ли он кого-либо, кто носит это имя. Тогда Андре неожиданно заявил, что ему это известно, и спрятал письмо в карман. И что еще более странно - внимательный глаз хозяйки скоро заметил, что Андре никому не передал это письмо, а сам вскрыл и прочел его. Это происходило, когда офицеры пили кофе и вели разговоры об американской крепости и главном военном складе Вест-Пойнте.

Сара Таунсенд разумно решила, что все это должно заинтересовать ее брата. Она попросила одного из квартировавших в ее доме офицеров, капитана Даниеля Юнга, переслать в Нью-Йорк со своим ординарцем пакет в фирму, поставлявшую продукты питания. Галантный капитан, конечно, не мог отказать в исполнении такой просьбы красивой девушке, тем более что продовольствие было нужно Саре, чтобы кормить полковника Симко и его офицеров. Сара Таунсенд передала солдату запечатанный пакет. Подразумевалось, что в нем содержался перечень необходимых продуктов... Сразу же после получения письма сестры Роберт Таунсенд направил его обычным путем Толмеджу.

Но за полчаса до того, как оно достигло начальника разведки, майор получил другое письмо. Оно было подписано командиром Вест-Пойнта генералом Бенедиктом Арнольдом. Он сообщал, что, вероятно, к нему должен прибыть его близкий друг Джон Андерсон, который не знаком с местностью. Начальник Вест-Пойнта очень просил послать для сопровождения мистера Андерсона нескольких драгун.

Фактическим главой секретной службы Англии был заместитель лорда Сеффолка Уильям Идеи (впоследствии известный также под именем лорда Окленда). Честолюбивый трезвый политик, обладавший недюжинным умом и редко изменявшим ему чутьем, Иден не был все же способен осознать необратимость процесса освобождения английских колоний из-под власти метрополии. Он считал, что сохранение над ними контроля какого-либо европейского государства неизбежно и что Англия при проведении соответствующей политики имеет шансы остаться такой державой-метрополией. Иден разделял близорукое мнение лоялистов, что с "мятежом" можно будет покончить умелым сочетанием кнута и пряника, причем "пряником" должны были служить не только уступки политического и экономического характера, но и прямой подкуп руководителей повстанцев. Так думал не только Иден. Это был, так сказать, естественный ход мыслей английского политика, привыкшего действовать в парламенте, где все имело цену - голоса избирателей "гнилых местечек", сохранявших со средних веков право посылать депутатов в палату общин, голоса самих парламентариев, продававшихся оптом и в розницу. Коррупция была методом управления, а возможность раздавать пенсии, синекуры, взятки и, конечно, дворянские титулы - источником власти. Недаром незадолго до начала войны за независимость Франклин, хорошо знавший английские порядки, говорил, что, "если бы Америка сэкономила деньги, которые она за три или четыре года тратит на модные английские предметы туалета и украшения, она смогла бы купить весь парламент, всех министров и еще кого угодно".

Стратегия и тактика английской секретной службы определялись во многом расстановкой классовых и политических сил в восставших колониях. Дело в том, что против разрыва с Англией были значительная часть крупной торговой буржуазии, богатых землевладельцев, высшего духовенства (особенно священников англиканской церкви - государственной церкви в метрополии), лица, связанные с британской колониальной администрацией. Они называли себя тори или лоялистами, народ именовал их предателями. Лоялисты оказывали влияние примерно на треть населения. От 30 тыс. до 50 тыс. лоялистов пополнили ряды английской армии и флота, не считая тех, кто вступил во вспомогательные отряды милиции. Сменявшие друг друга английские командующие, особенно генерал Клинтон, пытались воспользоваться и тем обстоятельством, что даже среди патриотов было немало людей, сохранявших традиционное почтение к британским властям. Оказывалось нетрудным делом с помощью угроз, лести, подкупа перетянуть этих людей на сторону Англии. (Клинтон писал: "Я не казнил ни одного вражеского шпиона, а находил им хорошее применение в качестве шпионов-двойников".)

Опасным английским агентом был доктор Бенджамин Черч. Пользуясь репутацией патриота, с первых дней участвовавшего в борьбе против колониальных властей, он стал главой медицинской службы в армии Вашингтона. Присутствуя на военных советах, Черч регулярно посылал отчеты о них английскому генералу Гейджу. Это продолжалось, пока не задержали его курьера - женщину, пытавшуюся проскользнуть в занятый англичанами Бостон. Она призналась, что послана Черчем. В штабе Вашингтона расшифровали найденное у нее донесение, содержавшее отчет о численности и вооружении американской армии. Вашингтон ограничился изгнанием Черча из армии, но Континентальный конгресс приказал арестовать его. Позднее Черча обменяли на американского врача, находившегося в плену у англичан.

Даже среди части крупной буржуазии и плантаторов, которая участвовала в борьбе против Англии, многие рассматривали эту борьбу лишь как удобный случай для того, чтобы нажиться на военных поставках и участии, в денежных и земельных спекуляциях. "Такого отсутствия чувства гражданского долга, писал вождь армии колонистов Джордж Вашингтон, - такой спекуляции, такого множества всяческих ухищрений для получения той или иной выгоды... я никогда еще не видел и молю бога, чтобы никогда не быть свидетелем подобного и впредь". Все это не могло не вызвать возмущения среди солдат Вашингтона, получавших известия о том, как тяжко приходится их семьям. А в имущих верхах росло число тех, кто явно тяготился затянувшейся войной, с опаской поглядывал на вооруженные массы, среди которых бурлило глухое недовольство богачами и спекулянтами. Участились разговоры об опасности "господства черни", о том, что, быть может, еще не поздно найти приемлемое соглашение с англичанами.

Генерал Арнольд, бывший военным губернатором Пенсильвании, насмерть разругался с властями - исполнительным советом штата (а до этого - штатов Коннектикут и Массачусетс). Местные политиканы не без основания обвиняли генерала в нечистоплотных коммерческих сделках, в частности в том, что он использовал для личного обогащения армейские подводы. Генерал считал, что ему помешали вести выгодные торговые операции. Арнольд подал в отставку, его не удерживали. Разбором дела занялся Континентальный конгресс. По вынесенному решению Арнольду было выражено лишь "неудовольствие" конгресса. Главнокомандующий войсками колонистов генерал Вашингтон учредил военно-полевой суд для рассмотрения обвинений Арнольда в совершении воинских преступлений. В январе 1780 г. суд признал Арнольда виновным в "неблагоразумных действиях" и присудил его к общественному выговору со стороны Вашингтона. Главнокомандующий объявил этот выговор в достаточно мягких тонах и закончил его выражением уверенности, что Арнольд снова проявит таланты командира на поле сражения, для чего ему будет предоставлена возможность, и опять завоюет уважение своей родной страны. Арнольд нисколько не был смягчен этими словами, тем более что конгресс отказался выплатить следуемое ему жалованье за прошлые годы, а настойчивость кредиторов быстро возрастала.