Безнадега - Стивен Кинг

— А что это за большие ступени на склонах?

— Террасы. Рабочие площадки уступа. С одной стороны, круговые дороги для перемещения техники. Но главное их предназначение — не допустить оползней.

— Вроде бы они не помогли. — Дэвид обернулся и указал рукой на дальний склон. — Да и здесь тоже. — Они приближались еще к одному участку, где оползень разрушил террасы, превратив их в наклонную плоскость.

— Тут действительно был оползень.

«Вьетконговский наблюдательный пост» поднялся повыше. Дэвид увидел разветвленную систему труб, выкрашенных черной краской.

— Совсем недавно они перешли с дождевальных установок на эмиттеры. — Гид говорил тоном человека, который повторяет заученные фразы. Дэвид сразу все понял: мужчина цитировал Одри Уайлер. — Умерло несколько орлов.

— Несколько? — Дэвид бросил реплику мистера Биллингсли.

— Ладно, примерно сорок. Не так уж много, учитывая всю популяцию. Орлов в Неваде хватает с лихвой. Видишь, чем они заменили дождевальные установки, Дэвид? Вот этими трубами с распределительными головками… можно сказать, что это кан таки.

— Большие боги.

— А вот эти маленькие шланги между ними — эмиттеры. Кан тахи. Из них капает слабая серная кислота. Освобождает руду… и отравляет землю. Держись, Дэвид.

«Вьетконговский наблюдательный пост» накренился, совсем как ковер-самолет, и Дэвид схватился за край доски, чтобы удержаться на нем. Не хотелось ему падать в этот ужасный карьер, где ничего не росло, а земля пропиталась серной кислотой.

Они спустились на дно карьера, к металлическому ангару, бетонному кубу, машинному двору, у которого заканчивалась дорога. На склоне, повыше дыры, Дэвид увидел большую площадку, утыканную дырами поменьше. Дэвид решил, что их никак не меньше пятидесяти. Из каждой торчала палка с желтым торцом.

— Похоже на самую большую в мире колонию сусликов.

— Это шпуры, — продолжил лекцию новый знакомый Дэвида. — Перед тобой подготовленный к взрыву участок. Диаметр каждого шпура — три фута, глубина — тридцать. На дно укладывают динамитную шашку с капсюлем. Это взрыватель. Сверху наливают пару бочек НАТМа — смеси нитрата аммония с топливным мазутом. Те мерзавцы, что взорвали федеральное здание в Оклахоме, тоже использовали НАТМ. — Мужчина в бейсбольной кепке указал на бетонный куб. — Там много НАТМа. Динамита нет, его использовали как раз к тому дню, когда все и началось, но НАТМа предостаточно.

— Я не понимаю, зачем вы мне все это говорите.

— Не думай об этом, просто слушай. Видишь эти шпуры?

— Да. Они выглядят как глаза.

— Правильно, дыры как глаза. Они пробурены в порфирите, это кристаллическая порода. Когда НАТМ детонирует, скала трескается. А в разрушенной породе есть руда. Понимаешь?

— Думаю, что да.

— Породу отвозят на площадки выщелачивания, раскладывают ровным слоем, в работу включаются распределительные головки и эмиттеры, кан тахи, кан таки, и процесс, как говорится, пошел. Добыча ценных металлов выщелачиванием во всей красе. Но ты видишь, что открылось при последнем взрыве, Дэвид?

Он указал на большую дыру, и Дэвид почувствовал, как неприятный холодок побежал по его спине. Дыра словно смотрела на него, приглашая заглянуть в ее чрево.

— Что это? — прошептал он, догадываясь, какой услышит ответ.

— «Рэттлснейк номер один». Она также известна как Китайская шахта, или Китайский ствол, или Китайская штольня. Ее вскрыла последняя серия взрывов. Естественно, всех это очень удивило, потому что никто из нынешних горняков не верил в давнюю историю. Будто в конце прошлого века руководство «Диабло компани» заявило, что шахта «Рэттлснейк номер один» закрыта по причине выработки золотоносной жилы. Но она здесь была, Дэвид. И ее прорыли китайцы. А теперь…

— В ней призраки? — спросил Дэвид, дрожа всем телом. — Это так?

— Да. — Мужчина в бейсбольной кепке повернулся к Дэвиду, его глаза по-прежнему скрывали солнцезащитные очки. — Так.

— Не знаю, ради чего вы притащили меня сюда, но я этого слышать не хочу! — воскликнул Дэвид. — Верните меня назад! К моему отцу! Я это ненавижу. Ненавижу страну…

Тут он замолчал. Ужасная мысль мелькнула в его голове. По словам незнакомца, он находится в Стране мертвых. Причем он, Дэвид, единственное исключение. Но сие означает…

— Преподобный Мартин… Я видел его по дороге к лесу. Он…

Мужчина коротко глянул на радиоприемник, вновь посмотрел на Дэвида и кивнул:

— Через два дня после твоего отъезда, Дэвид.

— Он был пьян?

— К вечеру он всегда напивался. Как Биллингсли.

— Самоубийство?

— Нет. — Мужчина в бейсбольной кепке положил руку на плечо Дэвида. Теплую руку, у мертвецов таких не бывает. — Во всяком случае, не намеренное самоубийство. Они с женой поехали на пляж. Выпили, закусили. Он пошел купаться сразу после ленча. И заплыл слишком далеко.

— Отвезите меня назад, — прошептал Дэвид. — Я устал от всех этих смертей.

— Отравленное поле — оскорбление Бога.

— Так пусть Бог с этим и разбирается! — воскликнул Дэвид. — Он не может обращаться ко мне после того, как убил мою мать и мою сестру!

— Он не…

— Мне все равно! Все равно! Даже если не убивал, то позволил этому случиться!

— Это тоже несправедливый упрек.

Дэвид закрыл глаза и зажал уши ладонями. Он не хотел ничего слышать. Он отказывался что-либо слышать. Однако голос мужчины все равно достиг его слуха. Безжалостный голос. Он не мог уйти от этого голоса как Иона не смог уйти от Бога. Бог безжалостен, словно ищейка, взявшая свежий след. И Бог жесток.

— Почему ты есть на Земле? — Теперь голос звучал у него в голове.

— Я тебя не слышу! Я тебя не слышу!

— Ты существуешь, чтобы любить Бога…

— Нет!

— …и служить Ему.

— Нет! В гробу я видел Бога! И Его любовь! И Его службу!

— Бог не может заставить тебя сделать то, чего ты не хочешь…

— Хватит! Я не хочу слушать, не хочу решать! Ты слышишь? Ты…

— Ш-ш-ш! Слушай!

И Дэвид чуть ли не против своей воли услышал.

Часть IV

Китайская шахта: Бог жесток

Глава 1

Джонни уже собирался сказать, что пора в путь, Синтия могла бы держать голову мальчика на коленях, чтобы ее не трясло на ухабах. И в это время Дэвид поднял руки, прижал ладони к вискам и глубоко вдохнул. В следующее мгновение его глаза открылись, и он оглядел всех: Джонни, Стива, Синтию, отца. Все они выглядели усталыми и испуганными: вздрагивали при каждом шорохе. Жалкие остатки общества выживших.