Речные заводи (том 1) - Най-ань Ши

– Для этого требуется одна вещь, – сказала старуха, – и вы не найдете ее нигде, как только в вашем же собственном доме. Ее, как видно, само небо послало вам.

– Если бы нужно было даже выколоть мне глаза, – сказал Си-Мынь Цин, – то я пошел бы и на это. Но что это все-таки за вещь?

– Надо воспользоваться тем, что этот парень при смерти, и помочь ему умереть. Принесите-ка из дому мышьяку, а ее мы пошлем за сердечным лекарством. К этому лекарству она примешает мышьяк, и с мужем-сморчком будет покончено. Тело же его необходимо сжечь, чтобы и следов не осталось. А когда возвратится У Сун, то ничего уже не сможет поделать. Ведь испокон веку люди говорили: «У деверя свои дела, у невестки свои», а еще: «Первый раз замуж выходят по воле родителей, второй раз – по собственному желанию». Так что деверю тут и разговаривать будет не о чем. Ну, а потом, с полгодика или с год, пока не кончится траур, вы можете встречаться тайком; когда же пройдет положенное время, вы, господин, женитесь на ней, возьмете к себе в дом, станете навсегда мужем и женой и будете блаженствовать до старости. Ну, как вы находите мой план?

– Дорогая мамаша! – отозвался Си-Мынь Цин. – Уж больно преступление-то велико. Ну да ладно, – добавил он, – если сделан первый шаг, то перед вторым останавливаться не приходится.

– Однако все надо делать с толком, – продолжала старая Ван. – Ведь если рвать траву, так с корнем, чтобы впредь не пошли новые всходы. Оставишь корни, весной подымутся ростки. Идите-ка лучше, уважаемый господин, домой и принесите поскорее мышьяку, а я уж сама научу ее, что делать. Но когда все будет сделано, смотрите, не забудьте отблагодарить меня.

– Ну, это само собой разумеется, – молвил Си-Мынь Цин, – вам незачем об этом и говорить.

Затем он отправился домой и вернулся с пакетиком мышьяку, который передал старухе. Тогда старая Ван, глядя на жену У сказала:

– Слушай, моя милая! Я научу тебя, что делать с этим снадобьем. Ведь муж твой просил, чтобы ты поухаживала за ним? Вот и будь с ним поласковее. Если он попросит у тебя лекарства, смешай его с мышьяком и, как проснется, влей в рот, да и отойди в сторону. А когда начнет действовать снадобье, у него станут разрываться все внутренности и он будет кричать, – тогда накрой его одеялом, чтобы соседи не услышали. Надо заранее вскипятить котел воды и положить туда побольше тряпок, потому что у него изо всех отверстий пойдет кровь и от боли он будет кусать губы. Когда же он кончится, сними одеяло и тряпками, что вскипятишь в котле, оботри кровь, чтобы следов не осталось. Ну, а потом его положат в греб и сожгут, и ни один дьявол ни до чего не дознается.

– Все это хорошо, – сказала жена У, выслушав ее. – Но боюсь, что сил у меня не хватит возиться с трупом.

– Этому легко помочь, – ответила старуха. – Когда будет нужно, ты постучи мне в стенку, и я приду.

– Ну, делайте все, как надо, – сказал Си-Мынь Цин, – а завтра на рассвете я загляну к вам, – и с этими словами он ушел.

А старая Ван пальцами растерла мышьяк в порошок и отдала жене У. Когда Пань Цзинь-лянь пришла домой и поднялась наверх, то увидела, что муж ее еле дышит. Тогда она села на край кровати и притворилась, что плачет.

– Что же ты плачешь? – спросил ее У старший.

– Я виновата, – сказала она, вытирая слезы, – но ведь они обошли меня хитростью. – Кто бы мог подумать, что он ударит тебя ногой? Говорят, есть одно хорошее лекарство, и я хотела пойти купить его тебе, да побоялась, что ты заподозришь меня в чем-нибудь дурном, и потому не решилась.

– Если ты спасешь мне жизнь, – промолвил У, – я тебя прощу, забуду все, что было, и никогда не подумаю ничего плохого. А брату, когда вернется, не скажу ни слова. Иди скорее, купи лекарства, помоги мне вылечиться.

Захватив несколько медяков, жена отправилась прямо к старухе Ван и попросила ее сходить за лекарством. Потом она вернулась домой, поднялась в комнату мужа и, подавая ему лекарство, сказала:

– Это – средство от сердечной болезни, врач велел принять его в полночь, а потом укрыться двумя одеялами, чтобы пропотеть, и завтра ты уже сможешь встать.

– Вот хорошо было бы, – обрадовался У. – Сегодня уж я побеспокою тебя, женка. Сейчас сосни немного, а в полночь приготовишь мне лекарство.

– Спи спокойно, – сказала жена, – я сама буду за тобой ухаживать.

Когда стемнело, жена зажгла светильник, развела в кухне огонь и стала греть воду. Затем бросила в котел тряпки прокипятить. А когда пробили третью стражу, взяла яд, высыпала его в чашку и, зачерпнув горячей воды, отправилась наверх и сказала:

– Муженек, где у тебя лекарство?

– Под циновкой, у подушки, – ответил тот. – Приготовь-ка его поскорее и дай мне выпить.

Женщина подняла край циновки, взяла лекарство и высыпала его в чашку. Затем налила воды и, вынув из головы шпильку, хорошенько перемешала содержимое чашки. Поддерживая мужа левой рукой, она влила ему в рот яд. Сделав глоток, он сказал:

– Какое противное лекарство, жена!

– Пустяки, главное, чтобы оно помогло тебе, – отвечала жена.

Когда же У приготовился сделать второй глоток, она воспользовалась случаем и влила ему в рот все содержимое чашки. Потом она опустила мужа на постель, а сама поспешно отошла. Вскоре У старший со стоном сказал:

– Ой, жена, что-то после этого лекарства у меня боли в животе начались. Ох, тяжело, мочи нет!

Тогда жена взяла два одеяла, лежавшие у него в ногах, и укрыла его с головой.

– Задыхаюсь! – крикнул У, но жена только сказала:

– Врач велел мне так сделать. Если ты хорошенько пропотеешь, то сразу поправишься.

У хотел сказать еще что-то, но жена, опасаясь, как бы он не стал отбиваться, вскочила на постель и, сев на него верхом, крепко прижала одеяла и уж не отпускала его. У простонал еще несколько раз и скончался. В это мгновение внутренности его разорвались, и, увы, он уже лежал недвижимый. Жена откинула одеяла и, увидев, что У закусил уже губу и изо всех отверстий у него течет кровь, сильно испугалась. Спрыгнув с кровати, она подбежала к стене и постучала. Старуха Ван на стук тотчас же подошла к черному ходу и кашлянула. Тогда жена У спустилась вниз и отперла дверь.

– Ну что, все кончено? – спросила старуха, входя в комнату.

– Кончено-то кончено, – отвечала жена У, – но у меня руки-ноги отнялись, и я ничего не могу больше делать.

– А чего ж тут делать-то?! – отозвалась старуха. – Я помогу тебе.

Засучив рукава, старуха налила в ведро горячей воды, бросила туда тряпки и поднялась со всем этим наверх. Она свернула одеяло, вытерла мертвому губы и все места, где выступила кровь, а затем одела его. Потом они вдвоем тихонько снесли труп в нижнюю комнату и положили на старую дверную створку. Затем женщины причесали покойника, надели на него головной убор, носки и одежду. Лицо покрыли куском белого шелка, а сверху накинули совсем чистое одеяло. После этого они поднялись наверх и все привели там в порядок. Только тогда старая Ван ушла домой, а жена У принялась жаловаться и громко причитать, что лишилась кормильца.

Теперь необходимо вот о чем сказать вам, читатель. Все женщины в мире плачут тремя способами: когда женщина плачет навзрыд, проливая слезы, – это называется рыданием; когда слезы льются беззвучно, – плачем; и, наконец, когда она голосит без слез, – воплем. И вот жена У старшего вопила. А время между тем приблизилось к пятой страже.

Было совсем еще темно, когда Си-Мынь Цин явился узнать, что делается. Старая Ван все подробно ему рассказала. Тогда Си-Мынь Цин достал серебро, отдал его старухе и попросил ее купить гроб и похоронить умершего. Потом он позвал к себе Пань Цзинь-лянь и дал ей кое-какие советы. Она сказала ему:

– Сейчас, когда У старшего уже больше нет, единственной моей опорой остался ты.

– Тебе незачем даже и говорить это! – воскликнул Си-Мынь Цин.

– Осталось еще одно важное препятствие, – сказала старуха Ван, – это чиновник Хэ Цзю-шу, ведающий погребением в нашем районе. Человек он опытный и, если что-нибудь заподозрит, не даст разрешения на похороны.