Анархист - Сергей Юрьевич Ежов

— Хм... В целом мысли верные, но в конце вы, Антон Петрович, высказались излишне прямолинейно. — высказался Сталин — Однако, вы правы, целей нужно очень много, в том числе и для любителей подраться и не желающих знать ничего другого. Чем больше целей тем лучше, потому что нам надо наводить порядок в мире, столь неожиданно упавший нам в руки. А ведь у нас ещё освоение Солнечной системы, а за ней и вся Вселенная.

Вместо эпилога

— Масахито, а ведь это ваше творение просто чудо!

— Мы прилагаем все силы для выполнения вашего задания, Ирина Михайловна. — на безупречном русском языке ответил молодой мужчина. Он даже звук Л произносил легко и непринуждённо.

Объект восторга одной и законной гордости другого был перед ними: вытянутый бублик из серого бетона, высотой в тридцать метров, шириной сто, а в длину почти пятьсот метров. Бублик покойно стоит в тёплой воде Внутреннего моря, в одной из бухт неподалёку от города Ниихама. На гиганте ведутся работы, там и сям движутся краны, на взлётно-посадочную полосу, расположенную на правой стороне, садится грузовой Бумеранг.

— Расскажите о вашем кораблике подробнее, Масахито!

— Вашем кораблике, Ирина Михайловна. Он теперь ваш, разве что осталось кое-что доделать и сдать работу комиссии. Но раз просите, расскажу:

Когда мы узнали о конкурсе на разработку проекта научной базы разведения лечебных приборов, то решили превзойти всех как в размахе, так и в экономичности проекта. Самый дешёвый из доступных строительных материалов в судостроении это бетон. Самые простые в строительстве формы — куб, шар и производные от них, тем более, что при работе с бетоном всё ограничивается лишь формой опалубки. Вот мы и выбрали форму судна — тороид, к которому мы прилепили днище. Внутри трубы тороида, разделённого сплошными переборками на двадцать отсеков, разместились все вспомогательные механизмы и службы, в том числе и атомный реактор мощностью в пятьдесят мегаватт. Этой мощности с запасом хватит для снабжения электричеством всех служб и для самостоятельного передвижения. Правда, на время включения гребных двигателей, придётся сильно ограничить остальное энергопотребление.

— То есть, к островам Лайн мы пойдём самостоятельно?

— Самостоятельно, разве что, довольно неторопливо. Скорость судна невелика, всего восемь-девять узлов, а расстояние отсюда до стоянки у островов Лайн, считая со всеми поворотами и обходом крупных течений, составляет порядка двенадцати тысяч километров. Получается, за тридцать четыре сутки дойдёте. Может немного больше, если заладят встречные ветра. Впрочем, в первый рейс я непременно пойду с вами, мне тоже всё интересно.

— Господи, какая она маленькая, наша Земля! — пораженно вздохнула Ирина — Но я ещё хотела спросить вас о том, как вы спускали своё чудо на воду.

— Ах, это! — засмеялся Масахито — На самом деле всё очень просто: вот он, созданный самой природой длинный узкий залив. Мы засыпали вход в него и откачали воду. Получился сухой док, в котором мы построили кораблик. А на кораблик поместили город для людей, производственные помещения и ангары для техники, взлётно-посадочную полосу для дальнемагистральных самолётов, правда, с укороченным взлётом. У нас полоса всего шестьсот метров. А по прибытию на место, вы вывесите за борт пляжи и пирсы для развлекательных судов.

— Замечательно! А чаем вы меня напоите?

— Непременно. Если пожелаете, Ирина Михайловна, я проведу для вас чайную церемонию. Но взамен я хочу, чтобы вы рассказали мне самые свежие новости о наших общих друзьях.

— Новости я и так расскажу, для того и приехала. А чай лучше уж запросто. У вас прекрасно получается жасминовый чай, сделаете?

— Непременно, Ирина Михайловна, это доставит мне несказанное наслаждение. Пойдёмте в мой кабинет.

— Масахито, — спросила Ирина устраиваясь у чайного столика — вы не жалеете, что не остались императором?

— У вас неверные сведения, Ирина Михайловна: императором я остался. Никто с меня титула и обязанностей не снимал, да я и сам не хочу. Понимаете, Ирина Михайловна, Япония особая страна, у нас очень сильны воззрения и мотивы старых эпох, отживших в других местах. Не надо ломать порядок вещей, не стоит нарушать логику событий, можно их чуточку подправить и слегка ускорить. Хотят люди иметь императора — я буду императором. А что работаю инженером-судостроителем, так на то мой монарший каприз. Есть у монархов привилегии: они иногда, не всерьёз и слегка, могут своевольничать. А вот народу умные монархи не перечат, и это мудро. Не надо попусту перечить простым людям — они лучше, если не знают, то чувствуют, что нужно стране и народу. В конце концов, русские не желают избавляться от Сталина, а, между прочим, власти в его руках сосредоточено намного больше, чем у любого другого правителя. Вот пусть он служит и России и всему человечеству, а я немного помогу ему, управляя маленькими островами.

— А женитесь вы когда?

— Я уже не раз говорил: ищу девушку, похожую на Вас, Ирина Михайловна.

— Ну вот! Опять смеетесь!

— Молчу-молчу. Рассказывайте о наших друзьях.

Масахито знает, что Ирине Михайловне известны его истинные чувства.

Карма!

Никто не виноват, что звёзды расположились именно так. Каждого из участников грандиозного спектакля по имени жизнь ведёт по сцене его собственная линия судьбы.

Молодые люди, студенты Токийского университета, и мысли не допускали, что кто-то манипулирует их сознанием, но взяли в руки отцовские пистолеты и дедовские мечи. Они были уверены, что действуют во благо Японии, а глупый мальчишка, случайно оказавшийся на престоле, губит их прекрасную страну. Поэтому юноши не задумываясь применили и свои пистолеты, и мечи, как только оказались на расстоянии выстрела и удара: ни для кого не было секретом, что малолетний император ходит заниматься в общественный спортзал.

Покушение было спланировано идеально, и увенчалось полным успехом: когда Масахито вошел в спортзал и двинулся в раздевалку, из коридора вывалила толпа их десяти студентов, которые набросились на немногочисленную охрану. Собственно, трое охранников не успели не то, чтобы достать оружие, а даже понять что происходит, как в них произвели до десятка выстрелов в каждого, а потом ещё злобно кромсали мечами.

Удивительно, но именно это спасло жизнь императору: студенты много рассуждали об убийствах, но никогда не видели реальных убийств и даже большого количества крови. Увидев дело рук своих, большинство из них принялось блевать и вообще всячески рефлексировать,