Луна над Лионеей - Сергей Осипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не ненавидел своего брата. Просто он…
– Переставил книги в шкафу? Ой. Извини. Я не хотела.
– Дело не в книгах. Он нарушил порядок, вот что меня расстроило.
– А, – сказала Анабелла. – Понятно.
– Я люблю порядок, Анабелла. Я люблю, когда все находится на своих местах. Поскольку в этом мире нет порядка, я начал выстраивать зону порядка вокруг себя. Я начал со своей комнаты, своего книжного шкафа. Мой брат не понимал меня и вторгся в эту зону порядка. И я расстроился.
– Понятно, – Анабелле уже несколько минут хотелось развернуться и что есть силы бежать назад, но в то же время что-то удерживало ее рядом с этим странным мальчиком. – И тебе… И тебе тут не скучно?
– Нет. У меня есть своя комната, и туда никто не вторгается. И еще здесь много книг. Остались от старого лорда. У него был широкий круг интересов. Мне позволяют брать любые книги, лишь бы я…
– Девочка, – удивленно произнес кто-то за спиной Анабеллы. – Это ведь ваша девочка?
Анабелла обернулась и увидела молодого лорда Уолстена и свою мать. Судя по встревоженному взгляду Уолстена, он в отличие от родителей Анабеллы примерно представлял, кто этот подросток.
– Ты же сказала мне общаться с детьми моего возраста? – сказала Анабелла матери, невинно хлопая ресницами.
– Сказала, – согласилась та, нахмурилась, мучая память, и все-таки вспомнила. – Но лорд Уолстен говорит…
– Пора ехать, – перебил ее отец Анабеллы. – Мы как раз успеем к девяти.
– Очень жаль, что вы так рано покидаете нас… – забормотал Уолстен, и пока родители выражали ему взаимные сожаления, Анабелла успела спросить Леонарда:
– Можно, я тебе напишу письмо?
– Письмо?
Предложение его явно озадачило.
– Ну, если хочешь…
Она удовлетворенно кивнула.
В машине, на обратном пути, отец не сводил глаз с циферблата, а мать массировала кончиками пальцев виски.
– Как я завтра с такой головой поеду к Андерсонам? – пожаловалась она непонятно кому.
– Как обычно, – ответил отец.
Единственное, что Анабелла помнила про Андерсонов – у них у всех были какие-то дурацкие старомодные имена.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
ЛУНА НАД ЛИОНЕЕЙ,
ИЛИ КАЖДОМУ СВОЕ
1
Смайли оказался прав, не было решительно никакой разницы между десятками разных телевизионных каналов, ибо все они сейчас говорили об одном и том же; на разных языках, с разным количеством деталей, но…
В холле «Оверлука» стоял большой телевизор, и на диване перед ним сидели Иннокентий и один из бойцов Гарджели. Иннокентий заметил Настю и лениво помахал рукой. А его сосед не мог оторвать глаз от экрана телевизора, как если бы там сейчас в прямом эфире решалась его собственная судьба.
– Смайли сказал, что по телевизору… – начала Настя и осеклась. Несколько секунд она молча разглядывала телевизионную картинку, потом перевела взгляд на Иннокентия: – Это… Это что?
– Новости, – мрачно ответил ей боец. Автомат лежал перед ним на полу забытой игрушкой.
– Новости? – Настя снова посмотрела на экран. – Значит, вот такие теперь у нас новости…
Она села рядом с Иннокентием. На того содержание телевизионных новостей произвело совсем другое впечатление – Иннокентию было невыносимо скучно.
– Одно и то же, – шепнул он Насте. – Одно и то же по всем каналам, уже целый час, наверное! Как будто больше показать нечего…
Боец посмотрел на него как на идиота:
– Ты хоть понимаешь, что это значит?
– Понимаю, – зевнул Иннокентий. – Вы не одни на этой планете, есть и другие расы, бла-бла-бла. Как будто вы этого раньше не знали.
– Раньше?! Какое, к черту, раньше?!
– Вы прекрасно об этом знали, – отмахнулся Иннокентий. – Только кто-то молчал, кто-то просто старался об этом не думать…
– Я ничего не знал! Мы, простые люди, ничего об этом не знали!
– Значит, вы, так называемые простые люди, – Иннокентий произнес это как диагноз, – были очень нелюбопытными или очень тупыми…
Настя поняла, что еще немного, и боец ответит Иннокентию автоматной очередью, что будет бессмысленной тратой боеприпасов, которые, судя по содержанию телепередач, скоро возрастут в цене.
Она потянула бессмертного за рукав, тот нехотя поддался и зашагал вслед за Настей к выходу из отеля.
– Теперь ты довольна? – спросил Иннокентий, вдохнув прохладный воздух.
Настя опешила:
– Что это еще за вопрос? Чем тут можно быть довольной?
– Ты все спрашивала: какие новости, какие новости… Ну вот и дождалась, вот и получила свои новости, точнее, одну новость, но зато какую! – Иннокентий сжал пальцы в кулак, изображая убойный характер телевизионных сообщений.
Самое неприятное заключалось в том, что Иннокентий в некотором роде был прав – ожидание закончилось, все приобретало определенные контуры, становилось на свои места. Стало ли Насте легче от этого? А может ли кому-то полегчать от сообщения, что монстры начали выходить из тени?
Мобильник снова зашелся в звонке, который теперь звучал для Насти чем-то вроде воя пожарной сирены, смикшированного с сигналами «Скорой помощи».
– Ты видела? – спросил Смайли.
– Немного, но достаточно.
– Приходи сюда, во дворец. У нас что-то вроде экстренного совещания…
– Со мной Иннокентий, это ничего?
– Да хоть черта лысого с собой приводи, хуже все равно не станет… – блеснул оптимизмом Смайли.
В Настином вольном переводе это прозвучало как:
– Иннокентий, ты приглашен в гости к королю Утеру.
– Хм, – вяло отреагировал тот.
– Не вижу радости на лице…
– Понимаешь, обычно в такие моменты…
– В какие – такие?
– Когда все летит вверх тормашками… Когда все рушится. В такие моменты я предпочитаю пережидать основные события немного в стороне.
– Ты боишься? Чего тебе бояться – ты ведь бессмертен?
– То, что я способен пережить смерть, не делает саму смерть менее приятной.
– Боишься, – сделала вывод Настя. – Король приглашает тебя как крупнейшего в мире специалиста по концам света, а ты боишься…
– Это король так сказал? Серьезно? Крупнейший специалист?
Десять минут спустя Иннокентий вошел в королевские покои, задержался в дверях, невзначай кашлянул, но удостоился лишь беглого взгляда Утера. Иннокентий еще немного покашлял и удостоился повторного взгляда короля, который был не столь беглым, зато содержал очевидное неодобрение и раздражение по поводу подобных визитеров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});