Превзойти себя самого. Том 1 (СИ) - Эльза Фа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Цайхуа догадалась, что спит, когда услышала всхлипы. Их жуткое эхо, постепенно усиливаясь, заполнило пространство беспокойного сна, и просветлённой вдруг показалось, что плачет сама эта окружившая её чернота. Сзади стояла Шимин. В ткань её синего платья следами давней трагедии въелись кровавые пятна. Глаза, полные слёз, смотрели на Лу Цайхуа с виной и страданием.
— Наставник, я не хотела, — севшим голосом сказала Шимин. — Вы простите меня?
Она тянет дрожащие руки к Лу Цайхуа, однако та отступает. Шимин замирает, словно осмысливая возникший между ними барьер, а затем начинает рыдать ещё громче.
— Это всё я! Из-за меня вы так изменились. Вы погибли из-за меня!
Пока ученица Лао Тяньшу собственноручно топит себя в пучине отчаяния и сожалений, Лу Цайхуа, зацепившись за её последнюю фразу, испуганно спрашивает:
— Что ты имеешь в виду?
Шимин отвечает не сразу. Проходит целая вечность, прежде чем она, наконец, приводит в порядок дыхание и собирается с мыслями. Говорить о смерти наставника трудно. Время не излечило боль от потери, воспоминания пережитого ужаса не утратили яркости.
— В тот день … — опускает подробности призрак.
Шимин не способна облечь в словесную форму реальность, где жизнь Лао Тяньшу прервалась. Сказать: «в день вашей гибели» — значит принять смерть наставника и отпустить его навсегда.
— … я ощутила присутствие верховного демона. Он собирался убить вас при помощи техники, расщепляющей душу. Нужно было действовать первой, вот только напасть на него я не успела. Всё произошло слишком быстро: демон использовал тёмную технику, и я без раздумий отняла вашу жизнь, чтобы предотвратить самое худшее — смерть вашей души. Мне сложно в этом признаться даже себе, — Шимин совершает усилие, чтобы продолжить. — Вы были бы живы, попытайся я найти другой способ спасти вас. Но я не сделала этого, так как хотела жить в этом мече вместе с вашей душой. Я была одержима идеей избавить вас от страданий и совершила ошибку. Из-за моего эгоизма вам пришлось начать новую жизнь. Я никогда не прощу себе этого.
Она снова плачет. Вид слабой и перепуганной Лу Цайхуа ранит сильнее, чем неизвестность. Долгие годы своего пребывания в логове демонов Шимин безуспешно гадала, куда пропала душа Лао Тяньшу. Однако, навсегда заточённая в меч, она не могла даже представить, что наставник вернётся в облике девушки, забывшей о прошлом.
— Чэньсин прав, — прошептала Шимин, решительно шагая к Лу Цайхуа. — У меня нет права вас защищать. Но если вы снова погибнете, я просто не вынесу. Пускай против меня пойдёт целый мир, я всё равно буду вас защищать. Наставник, я жду, когда вы вернётесь.
С прилипшими к мокрым щекам волосами, в окровавленном платье и отчаянно плачущая она обнимает Лу Цайхуа.
— Я жду…
Задыхаясь от ужаса и необъяснимого жара, разлившегося вдруг по духовным каналам, Цайхуа закричала и открыла глаза.
Её встретила тьма. Бумажный фонарик погас, воздух, холодный и влажный, ещё хранил слабый запах цветов. Куда ушёл его обладатель — юноша в алых одеждах, гадать было некогда. Охваченная паникой Лу Цайхуа вскочила с кровати и побежала к двери.
Чэньсин открыл её первым. Испуганный не меньше самой Цайхуа, он кинул в сторону чашку с расплескавшимся от бега лекарством, чтобы в то же мгновение оказаться прижатым к стене.
— Приснился кошмар? — выдыхает Чэньсин, когда просветлённая утыкается лбом в его грудь.
— Кошмар — это проснуться одной.
«Без тебя», — мысленно добавляет Лу Цайхуа.
Она чувствует себя глупым ребёнком: привыкшим к заботе и ещё не познавшим преходящую суть бытия. Обещая любовь, люди обманывают и исчезают, а потом появляются вновь. Как ни в чём не бывало, по-прежнему с тёплой улыбкой и оправданием. Но Лу Цайхуа не против стать жертвой обмана, если Чэньсин продолжит к ней возвращаться. Именно к ней, а не к кому-то ещё.
— Ты вся горишь, — обеспокоенно замечает Чэньсин.
Лекарство и техника школы Чунгао укрепили организм Цайхуа. Она уже не болела простудой — проблема заключалась в духовной энергии, растревоженной чередой потрясений и недавним кошмаром. Подобно гейзерным водам, ци закипала и, прорываясь наружу, обдавала девушку жаром.
— Кажется, что-то похожее со мной уже было, — прошептала Лу Цайхуа. — Это опасно?
По духовным каналам будто разливается магма. Но просветлённой не страшно. В замутнённом сознании мелькают бесстыдные мысли: «Пожалуйста, продолжай меня обнимать. Остальное не имеет значения».
— Конечно опасно. Если не успокоить энергию, можно лишиться рассудка.
Чэньсин ждёт, что она отстранится и пойдёт медитировать. Вместо этого Лу Цайхуа закрывает глаза и позволяет телу обмякнуть в руках юноши в алом.
— Цайхуа?
— …
Решение приходит к Чэньсину мгновенно. Он берёт девушку на руки и, не теряя более времени, относит её к водоёму.
Затянутое тучами небо стекает в чёрную бездну воды. В ней, вместо звёзд, неподвижно застыли фонарики-лотосы. Их дрожащее пламя, окружённое алыми лепестками бумаги, отражается в поверхности озера россыпью искрящихся бликов. Время от времени их скрывает туман, лениво плывущий в пространстве нескончаемой ночи. Вид завораживал и обещал волшебство, которому Лу Цайхуа очень хочет и в то же время боится поддаться.
Парень ставит её у воды.
— Залезай. Только будь осторожна — здесь глубоко.
— Это озеро целебное?
— Да, как и все на этой горе.
Хотя Чэньсин отворачивается, Цайхуа не решается снять даже верхний халат. Оставив на берегу одну обувь, она заходит в прохладную воду и концентрируется на ощущениях.
Расслабиться получается сразу. Завороженная мерцанием сотен огней, Цайхуа наблюдает, как их отражение расползается по поверхности озера лавой. Отзываясь движениям девушки, бумажные лотосы плавно колеблются, приходит в движение и жидкое золото покрывшейся рябью воды.
Она медленно дышит. Остатки ночных сновидений растворяются в молочно-белом тумане. Поверхность разума становится чистой, в духовных каналах наступает покой.
От медитации её отвлекает Чэньсин:
— Позволишь спуститься к тебе?
Сердце сжимается. Даже на расстоянии нескольких чжанов она ощущает смущение парня. Оно передаётся и ей.
«Это ответ?»
Щёки краснеют, ноги подкашиваются. Сил хватает, чтобы кивнуть и зажмуриться. А впереди ждёт неизвестность, чьё имя — Чэньсин.
Юноша в алых одеждах подходит к ней со спины. По телу пробегает волна сладкой дрожи, когда его руки ложатся на плечи. Цайхуа
