Хрустальное озеро - Мейв Бинчи

— Не может быть! — У Кит округлились глаза.

— По-моему, они торопятся со свадьбой. Брак чересчур скоропалительный.

— Как его зовут? — Кит это совсем не интересовало, но ей хотелось побыстрее избавиться от Клио.

— Льюис. Льюис Грей. Звучит очень романтично, правда?

На следующий день после Рождества Кит попросила Стиви отвезти ее в Тумстоун.

— Но там все закрыто, — удивился он.

— Это неважно.

— Как так неважно? Какой смысл мокнуть там под дождем, если то же самое можно делать и у нас?

— Пожалуйста, Стиви. Я редко прошу тебя о чем-нибудь.

Стиви согласился, что она права.

— Что ж, ладно, — ответил он.

Стиви не спрашивал, зачем ей понадобилось звонить по автомату из городской гостиницы. Он сидел в баре, пил пиво и следил за Кит, стоявшей в дальнем конце холла. Кит Макмагон без конца приглаживала волосы и говорила очень серьезно. Все встало на свои места: они приехали сюда в дождь, чтобы Кит могла поговорить с человеком, которому не могла позвонить из дома. Конечно, была возможность позвонить и из «Центральной», но только с помощью Моны Фиц.

Он ни о чем не станет ее спрашивать. Кит сама расскажет, когда придет время.

— Айви Браун?

— Да. Кто это?

— Миссис Браун, это Кит Макмагон. Мы однажды встречались. Вы помните меня?

— Да. Да, конечно. — Айви встревожилась. — Что-нибудь случилось?

— Можно поговорить с Леной? Мне дали ваш номер в справочной…

— Милочка, ее здесь нет, — ответила Айви.

— Послушайте, Айви, я должна поговорить с ней. Просто обязана. Мне нужно сообщить ей плохую новость.

— По-моему, плохими новостями она сыта по горло.

— Я знаю, что он женится на другой. И знаю, на ком. Чертов ублюдок!

— Кит, перестаньте…

— Не могу. У меня мало мелочи. И времени тоже. Дел по горло. Я не могу их бросить, но поговорить с Леной мне необходимо. Скажите, где она.

— В Брайтоне. Она звонила мне оттуда из автомата. Обещала снова позвонить в Новый год.

— Где она остановилась?

— Этого она не сказала.

Столики заказали сто пятьдесят восемь человек В гольф-клубе никогда не собиралось больше восьмидесяти шести. Филип О’Брайен сказал Кит, что после сочельника он спал максимум по два часа в сутки.

— Все будет прекрасно, — ответила Кит.

— Ты сама в этом не уверена. И говоришь так только из вежливости. Чтобы подбодрить меня.

— О боже, Филип, не зли меня! Я говорю то, что думаю. Почему ты считаешь, что я делаю это из вежливости?

— Потому что мысленно ты за тридевять земель отсюда. С самого Рождества ты думаешь о чем-то другом. — Кит молчала. — Что, разве не так?

— Мне действительно есть о чем подумать. И все же я считаю, что обед пройдет прекрасно.

— Не скажешь, что тебя беспокоит? Может, я чем-то помогу…

— Не знаю, — честно ответила Кит. — Не знаю, стоит ли рассказывать.

Почему она считает, что ветреному Стиви Салливану можно рассказать о трагедии матери, а доброму и преданному Филипу О’Брайену нельзя?

— Я всегда буду рядом, — сказал он.

— Ты настоящий друг, — искренне ответила она.

— Но ведь это не катастрофа?

— Филип, если здесь об этом узнают, то будут мусолить целый год… А теперь вернемся к делу. — Она взяла бумаги и погрузилась в расчеты.

Они договорились, что поставят в столовой большие столы, рассчитанные на шестнадцать — двадцать человек. Поскольку должны были приехать гости из Дублина — братья О’Конноры, Мэтью (за которым Кевин О’Коннор клялся присматривать всю ночь), Фрэнки и кое-кто еще, — комитету предстояло следить в оба, чтобы не ударить лицом в грязь.

Кит отвечала за еду и подготовку школьниц, которые должны были выполнять обязанности официанток Филип был ответственным за напитки — открывание бутылок, наполнение бокалов и кружек — и быструю доставку подносов к столам. Эммет отвечал за мебель. Столы и стулья не должны были мешать официанткам и людям, желавшим присоединиться к знакомым. Он должен был улаживать эти проблемы.

Анна следила за оформлением. Если ветки остролиста начнут отваливаться от штор и бутылок-подсвечников, она их заменит. От нее требовалось быть на страже и все время обходить столики. Анне это нравилось: у нее появлялся предлог подходить к столику, где будет сидеть Стиви Салливан.

Патси приглядывала за дамской комнатой и должна была заботиться о том, чтобы там всегда были чистые бумажные салфетки и мыло. Одно из помещений под лестницей преобразили с помощью розовых драпировок, мебельных чехлов с бело-розовыми полосками в стиле Регентства и цветочного одеколона, где оборудовали два новых туалета, которых в гостинице отчаянно не хватало. Это сделал брат Кевина Уолла, работавший даже в сочельник, чтобы успеть к сроку.

Родители Филипа смертельно боялись лишних расходов, но были так довольны вниманием, проявленным к гостинице жителями Лох-Гласса и всего округа, что протестовали не слишком сильно.

— Похоже, пришло время, когда нас стали воспринимать всерьез, — фыркнула Милдред, узнав, что у них заказывают столики все местные землевладельцы, которые раньше не баловали гостиницу своим вниманием.

— Я всегда говорил, что в конце концов так и будет, — заверил ее Дэн О’Брайен, ни словом не упомянув о своем сыне и его друзьях, которые сделали это возможным.

У Клио не было своего участка; все согласились, что она будет присматривать за гостями из Дублина, следить, чтобы за их столом все шло гладко, и закрывать глаза на то, что некоторые будут бродить туда-сюда.

— Нам ведь не обязательно танцевать только с соседями по столику, правда? — спросила Анна.

Кит не могла вынести страдальческого взгляда Эммета.

— Нет, у всех будет полная свобода, — сказала она.

Конечно, это входило в их планы. Стиви Салливан заказал столик для своих клиентов. Поэтому кавалеров на вечеринке ожидалось больше, чем дам.

Во второй половине дня Кит и Филип перевели дух и осмотрелись.

— Мы справились, — сказала она.

Столы были нарядными, а стены, украшенные зеленью, создавали впечатление, что все происходит под открытым небом. Перед приходом гостей следовало зажечь свечи. Девочки из монастырской школы продемонстрировали свою форму. На каждой была синяя юбка и белая блузка с вышитым на ней вензелем ЦГЛ, что означало «Центральная гостиница Лох-Гласса». Кит позаботилась о том, чтобы девочки, носившие распущенные волосы, прихватили их лентами или надели береты.

Она снова и снова учила их, как поступать, если произойдет что-нибудь неожиданное. Если кто-нибудь уронит тарелку, нужно не хихикать, а быстро сходить за совком и веником, которые будут лежать под столом, накрытым длинной скатертью. Велела повторять названия каждого блюда и вдалбливала им, что закуски по-французски называются hors d’oeuvres.

— Пусть каждая повторит за мной: hors d’oeuvres… Как по-французски «закуски»?

— Hors d’oeuvres…

— Ну вот, уже лучше.

— Ступайте по домам, — сказал им Филип. — Вы все выглядите замечательно. Явитесь в таком же виде к половине седьмого.

Девчонки захихикали и пошли к дверям.

— Как по-французски «закуски»? — внезапно крикнула им вслед Кит.

— Hors d’oeuvres, — пропели в ответ шесть голосов.

— А какое блюдо главное?

— Курица с эстрагоном или мясо в винном соусе.

— Отлично. Что на десерт?

— Бисквиты, пропитанные хересом, или яблочный торт и мороженое.

— Могут люди подходить за новыми порциями?

— Да, сколько захотят.

— Когда будете говорить им это, не вздумайте хихикать, — сказала им Кит. — Люди хотят, чтобы их принимали радушно, а не высмеивали. — Школьницы посмотрели на нее с уважением. — Мы с Филипом учились в колледже и потратили на усвоение этих правил кучу времени. — Кит хотела, чтобы они отнеслись к ее словам всерьез.

— А вы получаете эти знания даром, — добавил Филип.

Школьницы дружно улыбнулись.

Филип знал, что он перед Кит в неоплатном долгу.

— Я купил тебе букетик для корсажа, — сказал он. — И положил в холодильник, чтобы он не завял. Просто в знак дружеской благодарности.

— Ты замечательный друг, — ответила Кит и обняла его за шею.

Ощутив прикосновение к ее груди, Филип едва справился с желанием прижать Кит к себе и поцеловать в губы.

— Ты тоже, — с трудом выдавил он.

Дублинцы прибыли на трех машинах около шести часов вечера. В баре было светло и уютно. Филип принес им на пробу по бокалу подогретого вина с корицей.

— Если вам не понравится, мы поймем, что подавать его гостям не следует, — сказал он.

Кевин О’Коннор смотрел на него с любопытством. Это был уже не тот незаметный Филип, с которым он учился в колледже. А гостиница не была дырой, как ее презрительно назвал Майкл, проезжая мимо. Элегантное здание обвивал плющ, у входа стояли кадки с красивой зеленью. Новогоднее убранство тоже выглядело вполне стильно.