Долгий поцелуй на прощание - Виктория Рутледж

— Послушай, Кресс, скажи мне, — спросила Кэт, силясь не скрежетать зубами и говорить вкрадчиво, — убьют ли Ариэль в конце?

— Кэт, это не тот роман, у которого есть «конец», — это уже было похоже на привычную Кресс. — Ждать концовки — устаревшее мещанство. Читатель сам решит, что будет.

— Хор-р-рошо, — согласилась Кэт.

Ей пришло в голову, что Кресс сама понятия не имеет, как закончить книгу. Убить хотелось всех трех героев. Может, они зарежут друг друга. Или произойдет утечка газа.

— Все есть в черновиках, и я запишу на пленку еще кое-что, — сказала Кресс и, помолчав, добавила: — А как мы сообщим об этом Филу? Если он узнает, что я не в Лондоне, он будет в ярости. Если он узнает, что делаешь ты, он будет неистовствовать.

— Я думала об этом, — ответила Кэт. — Очень важно создать видимость, что окончательный вариант прислан от тебя, и мы решили…

— Мы? — насторожилась Кресс.

Кэт взглянула на Данта.

— Прости, это было обобщающее «мы»? Я хотела сказать, я подумала, что для экономии времени я закончу роман и пошлю по экземпляру тебе и Филу одновременно. Пусть он отошлет рукопись Элейн. А у тебя будет твоя личная копия. Если он будет звонить и обсуждать ее, можно будет сверяться с текстом.

Кресс колебалась.

— Ммм… Он говорил, что я просто должна закончить. Он не хотел, чтоб были какие-то крупные изменения…

Дант снова поднял большие пальцы кверху и театрально постучал по часам.

— Боже, Кресс, тебя почти не слышно, у тебя все в порядке с телефоном?

Дант наклонился поближе и зарычал в трубку.

— Кэт, проблемы со связью. Кэт! Позвони мне, когда…

Дант положил палец на рычаг и разъединил говорящих. Потом посмотрел на Кэт с нескрываемым удовольствием на лице.

— Я и сам не справился бы лучше. Так, а куда я дел запасные ключи от ее квартиры?

ГЛАВА 29

— …Неужели? Нет, я понимаю…

Кэт украдкой взглянула на часы. Невероятно. Разговоры с Лаурой будто замедляют течение времени. От нарочито родственной беседы и поглощения бутербродов они перешли к совершенно необычной теме.

— Я не говорю, что не люблю его…

Лаура снова замолчала. Она явно уже сказала больше, чем хотела. Повисла неловкая пауза. Утки у противоположного берега маленького пруда истерически закрякали и бросились на куски белого хлеба, которые кинула им пожилая дама.

Уже не в первый раз за сорок минут Кэт почувствовала себя совершенно растерянной. Даже она, с ее незначительным опытом в сфере отношений взрослых, понимала: Лаура захотела встретиться с нею во время обеда не для того, чтоб обсудить муниципальные налоги. Через три минуты болтовни ни о чем Лаура свернула на детские пособия и ясли в Клапаме. Она, несомненно, желала, чтобы Кэт начала уверять ее, что родить ребенка Майку — естественно и нормально, а несколько растяжек — малая цена за право носить фамилию Крэгов.

Кэт безмолвно пережидала молчание Лауры. Другие члены семейства заполнили бы такие прорехи в разговоре восторженными рассказами о детях. Кэт могла бы лишь сказать, что ее больше беспокоили не растяжки, а невозможность влезть в любимые джинсы без мыла. «Похоже, дело плохо, — решила она, — если Лаура делится семейными проблемами со своей недозрелой золовкой».

— Я уверена, что ты его любишь, — сказала Кэт. Она чувствовала, что это неподходящий ответ. Кэт была совсем сбита с толку. Она бросила остатки булки одинокой коричневой утке у края пруда. — Но дети — это такая ответственность. От них ведь потом уже не избавишься.

Она не смотрела на Лауру, но ей почудилось, что она слышит слабое рыдание. Кэт повернулась к невестке. Та глядела на пруд, прижав к носу широкий пушистый шарф.

— Лаура? Что с тобой? Лаура?

Боже, только этого ей еще не хватало.

— Со мной все в порядке, — храбро ответила Лаура. — Это просто гормоны и…

— Вы с Майком давно вместе?

Лаура иронически фыркнула в шарф.

— Сто лет. Может, двести?

Кэт пыталась найти какие-нибудь слова — достаточно оптимистичные и не лживые.

— Лаура, я знаю, Майк — не совершенство. Мне много раз казалось, что он недостоин тебя. Но у всех супружеских пар бывают трудные периоды в жизни. Мои родители…

Лаура подняла руку:

— Кэт, пожалуйста, не надо об этом. Это любимая тема Майка. — Она фыркнула. — Это просто какое-то шоссе с оживленным движением. Рассказы о том, как твоя мать бросила работу, родила детей и никогда не жалела об этом. Как твой отец любил детей…

Кэт взяла руку Лауры в свои холодные ладони. Странно. Чего только не сделаешь, пытаясь кого-нибудь утешить.

— Лаура, моя мать бросила работу в двадцать четыре года и занималась только нами. А едва мы закончили школу, она кинулась отчаянно наверстывать все, что упустила. Когда я была маленькой, она любила рисовать со мной, ходить по магазинам, придумывать соусы к макаронам. А теперь она помешалась на образовании и знает об Интернете больше меня. И, о боже, она занимается ковбойскими танцами! У меня такое чувство, что я ее не знаю… — Кэт спохватилась: не слишком ли много она болтает? — Мне кажется, что ей хочется превратиться в меня. Я люблю папу больше всех на свете. Но даже ему было трудно, ведь мы появились у них так рано. Хотя родители всегда обожали друг друга.

Кэт замолчала, вспомнив про ссоры Лауры и Майка. Подшучивания над их отношениями уже превратились в многосерийную семейную комедию, и трудно было удержаться от сарказма. Но Кэт не хотелось обижать Лауру, поэтому она добавила:

— Ранние дети — это так непросто.

Лаура поставила ноги на край скамьи и обхватила колени руками. Она, похоже, взяла выходной. На ней были новые джинсы DKNY, а не привычный светло-зеленый деловой костюм.

— Твоей маме хочется, чтоб я родила, наверно, потому, что тогда роль матери семейства перейдет ко мне. Тебе так не кажется?

Лаура взглянула на Кэт. Та могла только кивнуть в знак согласия. Они молча сидели на обшарпанной скамейке, и ситуация была до боли ясна обеим.

— Я чувствую… — Лаура вздохнула, но не могла не продолжить: — Завести ребенка — значит заключить себя в клетку семейной жизни. Я не уверена, что готова к этому. Я не знаю, хочу ли я быть матерью. Раньше мне хотелось одного — выйти замуж, а теперь… — Она взглянула на Кэт. Та покраснела от всех этих неожиданных признаний. Лаура тоже вспыхнула, но решительно продолжала: — Когда ты с кем-нибудь живешь, ты готова к тому, что парень никогда не кладет грязных носков в корзину для белья и не меняет простыней. Чтоб сбежать от этого, можно просто расстаться. Чтобы не расставаться, ты не позволяешь себе раздражаться, скажем, в двадцати случаях из ста. Когда вы решаете пожениться, ты сталкиваешься с перспективой жить с ним вечно. — Лаура повернулась к Кэт и посмотрела ей прямо в глаза. — И поверь мне, это пугающая перспектива. Начинаешь раздражаться из-за каждой мелочи. Но ты очень взволнована и изумлена тем, что нужна кому-то так сильно. Он готов бросить ради тебя все остальное, и ты закрываешь глаза на его недостатки. Тебя догоняет свадебный поезд, и не успеешь оглянуться, как оказываешься замужем.