Зимние волки полуночи - Елена Смирнова

Олес присел рядом, бросив сумку на траву и даже не спросив разрешения. Хотя ему можно.

— Что случилось? И можешь не лгать, что все в порядке — не поверю.

— Не верь, — кивнула я, откидываясь на Олеса, как на спинку кресла и чуть прикрывая глаза. — Тебе это интересно?

— Ты прекрасно знаешь, что я спрашиваю не из праздного любопытства. Просто в последний раз у тебя было такое состояние чуть больше двух лет назад, после смерти Лаорта.

Как и всегда… он снова прочитал меня насквозь.

Может быть, мне станет легче, если я все расскажу? В конце концов, Олес был единственным, знавшим, кем являлся для меня Лаорт. Об этом не догадывался никто, но утаивать что-то от этого парня мне было попросту бесполезно. Да к тому же он и сам был не совсем человеком, а принадлежал к одному из родов оборотней, М'ел-и-ат, превращавшихся в необычайно красивых волков черно-серебристого окраса.

— Я все равно должна была рассказать это хоть кому-то. Нет сил на то, чтобы держать все в себе, — начала я, чувствуя, что комок в горле, стоявший там уже несколько дней, почему-то начинает медленно исчезать. Странно… я думала, что когда человека утешают, он должен расплакаться. Впрочем, Олес и не утешал. Он просто сидел и слушал, ничего не вставляя и не перебивая. Он не пытался говорить мне слов утешения, прекрасно зная, что ничем не поможет мне. И действительно, самое лучшее, что он мог сделать сейчас — это просто молчать, дав мне спокойно выговориться. Он дал, но я все-таки не выдержала — уже через двадцать минут я всхлипывала у него на плече, и успокаивать меня все-таки пришлось. Через некоторое время ему все-таки это удалось, и всхлипывания стихли. Я вытерла слезы, поправила запутавшиеся от ветра волосы и снова нормально села, внимательно посмотрев на друга.

— Извини, что вот так расплакалась. Я не хотела.

— Не думаю, что нервный срыв был бы лучше, — резонно заметил Олес, протягивая мне платок. Я поблагодарила его кивком. — Ты идешь завтра на торжественное мероприятие?

— Нет.

— Тебе даже не интересно, что там будет? — зря стараешься, Олес, сейчас тебе вряд ли чем-то удастся меня отвлечь от тяжелых мыслей.

— Нет, — я покачала головой, машинально сминая в пальцах тонкую ткань платка. В голове невольно всплыли строчки из «Саги», как раз посвященные какому-то торжеству.

— И все-таки ты на него пойдешь, — утвердительно и с легким нажимом сказал Олес, не оставлявший попыток вернуть меня к нормальной жизни. Впрочем, он занимался этим уже весь месяц и на опыте мог убедиться, что эта проблема не имеет решений. — Потому что если ты завтра не явишься добровольно сама, мы всей компанией заявимся к твоему дому и за шиворот отволочем в университет. Выбирай.

— Ты же прекрасно понимаешь, что мне сейчас не до мероприятий. Мне это не интересно…

— Всегда было интересно, стало быть, и на этот раз переживешь. Лита, — он в упор посмотрел на меня, и я ощутила себя маленькой девочкой, которую отчитывает взрослый дядя. — Хорошо, тебе это не интересно, но твои друзья будут рады, если ты придешь. Сделай что-нибудь для них.

— Ты знаешь, — я сорвала травинку, задумчиво покрутив ее в пальцах, — а может быть, ты и прав. Прошлое — это, конечно, хорошо, но нельзя жить только им, к тому же таким мимолетным. А любовь… да не было ее, мне просто показалось. Я захотела, чтобы так было, и создала мечту, поверив в нее сама, а теперь плачу над своими же грезами. Не было ничего! Не было…

Резко поднявшись, я подхватила сумку и зашагала прочь от озера, оставив Олеса в одиночестве, но прекрасно зная, что он не обидится. Он всегда понимал меня в такие минуты.

Торжественное мероприятие оказалось праздником осени — ну как же, первое сентября, нужно отметить. Красивый праздник, которому поклонялись древние, видя в осени смену не только времени года, но и жизни, сейчас превратился только в лишний повод еще раз собраться и выпить, чем не пренебрегали ни ученики, ни педагоги. Впрочем, может, я и не права. Во всяком случае, устроено все было торжественно и без столь не любимой мной официальности с ее вымученными улыбками, вежливыми благодарениями и пафосными речами.

Университетский двор был полон народа, не преминули явиться все студенты и профессора, да и день выдался хороший — яркий, теплый, наполненный солнечными лучами, столь похожими на шуршащие под ногами опавшие листья. Я улыбалась друзьям, шутила, веселилась, но в каждой улыбке и каждом сказанном слове присутствовала горечь, которую чувствовала только я. Я разговаривала, лишь бы поддержать разговор, а улыбалась лишь для того, чтобы не портить другим настроение. Конечно, любимый праздник студентов… и когда-то мой. Каждый год на праздник осени мы собирались шумной компанией, и после торжественно-официальной части шли гулять, практически до рассвета бродя по городу или играя в различные, порой немного экстремальные игры. Так будет и сегодня, но только мне это будет неинтересно. Мы пойдем гулять и прыгать через костры, купаться в ледяной воде и смеяться, глядя в ночное небо… точнее, они будут. А я буду грустить, вспоминая те два дня, которые мы с тобой посвятили прогулкам.

Я повернулась к друзьям, смеющимся и радостным, мимоходом мазнула взглядом по резным университетским воротам, около которых застыл человек, внимательно разглядывающий лучащуюся весельем толпу, мельком поймала взгляд отца, традиционно присутствующего на празднике… и вдруг резко развернулась лицом к воротам, чувствуя, что бокал с легким фруктовым эльфийским вином выпал из руки, разлетевшись брызгами о вымощенную плитами землю. Человек, стоящий у ворот, мягко улыбнулся, луч солнца высветил едва заметную серебристую прядь в волосах и заставил тонкий серебряный обруч ярко заиграть бликами, отчего по стенам тут же заплясали солнечные зайчики.

Обруч, черная рубашка, глаза — темные, сине-зеленые, как море во время шторма… как? Почему? Что он здесь делает? Как смог вернуться?

— Все хорошо? — тихо поинтересовалась Веда, и я не ответила, только неопределенно качнула головой. Человек смотрел на меня, словно ожидая реакции, а я не знала — реально все это или мне только чудится. Я ущипнула себя за руку, боясь проснуться, и ощутила резкую боль. И чужие мысли в голове.

Не надейся, не проснешься.

Я повела плечом, не двигаясь пока с места. А вдруг неправда?

Это ты?

Смахнул со лба прядку. Облокотился о боковую часть ворот, чуть согнув одну ногу.

Нет, — совершенно серьезно, без тени насмешки. — Не я. Призрак моего двоюродного дедушки пятого племянника третьей сестры второго брата по материнской линии отца.