Нехорошее место - Дин Кунц

Фрэнк заворочался в кресле. Голова его склонилась в другую сторону. И все же он оставался таким же безучастным, как и при появлении Дакотов. Старик утверждал, что Фрэнк материализуется сегодня уже не первый раз и иногда начинает тараторить как заведенный. По его поведению за последний час в это трудно поверить.

Джулия, которая сидела ближе к Фрэнку, нахмурилась, наклонилась к нему и уставилась на его правый висок.

– Силы небесные!

Она произнесла эти два слова таким тоном, что Бобби проняло холодом, будто он угодил в холодильник.

Он подвинулся к Джулии и, оттеснив ее, взглянул на висок Фрэнка. Взглянул и тут же захотел отвести глаза. Но не мог.

Пока Фрэнк не сменил позу, голова его почти лежала на правом плече и правый висок был не виден. Теперь же...

Скорее всего, вернувшись вместе с Бобби в агентство и против воли отправившись в новое путешествие, Фрэнк вновь побывал в кратере, где искусственные насекомые добывают красные алмазы. Там ему вдруг взбрело в голову прихватить с собой пригоршню алмазов. При восстановлении он опять допустил промах. Теперь вся правая сторона лица от виска до подбородка покрылась бугорками. Кое-где из них выступали прочно вросшие в плоть сверкающие камешки.

А какие сокровища таятся в ткани головного мозга?

– Камешки я тоже видел, – сказал Фогарти. – Вы взгляните на правую ладонь.

Как ни отговаривала его Джулия, Бобби взял Фрэнка за руку, повернул ее вверх ладонью и подтянул рукав пиджака. В мясистой части ниже большого пальца чернел панцирь того самого таракана, который некогда прирос к туфле Бобби. Во всяком случае, Бобби показалось, что это тот самый таракан. Тельце насекомого до половины торчало наружу, мертвые глаза устремлены на указательный палец Фрэнка.

Золт обогнул дом. Возле одного окна примостилась черная кошка. Она обернулась на Золта и снова приникла к стеклу.

Бесшумно взойдя на заднее крыльцо, Золт взялся за ручку двери. Заперто.

По руке Золта пробежал голубоватый свет. Ручка повернулась, Золт открыл дверь и вошел в дом.

Джулия уже достаточно наслушалась и насмотрелась.

Оставаться рядом с Фрэнком было небезопасно. Джулия поднялась и подошла к столу, на котором стоял ее стакан виски. Допить? Нет, не поможет. Силы ее на исходе: еще не улеглась боль, вызванная смертью Томаса, так тут еще приходится разбираться в леденящей душу истории Поллардов. Джулию тянуло выпить, но она знала, что от этого станет еще хуже.

– Каким образом мы можем одолеть Золта? – спросила она старика.

– Никаким.

– Должно же быть какое-то средство.

– Увы.

– Обязательно должно.

– Почему?

– Потому что.., ну, просто нельзя допустить, чтобы он победил.

Фогарти улыбнулся.

– Почему нельзя?

– Господи ты боже мой, да потому, что он несет зло, а мы творим добро! Мы вовсе не ангелы, и у нас есть свои грешки, но правда-то все равно за нами. Мы не можем не победить, иначе все на свете гроша ломаного не стоит.

Фогарти подался вперед.

– Именно! Об этом я и толкую. Этот мир действительно гроша ломаного не стоит. Мы не хорошие, не дурные – мы просто мясо. Никакой души у куска мяса нет, и ни в какой “лучший мир” она не уходит. Кто поверит, что съеденный гамбургер попадет в царство небесное?

Кровь бросилась в голову Джулии. Еще никто не возбуждал в ней такой ненависти, как доктор Фогарти. Ее взбесил отвратительный цинизм старика, но если бы только это! В его разглагольствованиях она с тревогой уловила отзвук собственных слов, сказанных в мотеле, когда пришло известие о гибели Томаса: мечты – вздор, они все равно не сбываются, и, даже если вытянешь счастливый билет, от смерти не уйти. Но презирать жизнь только потому, что она неизбежно кончается смертью... Да ведь это почти то же самое, что сравнивать человека с куском мяса.

– Удовольствие и боль – вот и все, что дарит нам жизнь, – изрек Фогарти. – А кто там прав, кто не прав, кто выиграл, кто проиграл – не суть важно.

– Как одолеть Золта? – гневно перебила Джулия. – В чем его слабость?

– Насколько я успел заметить, Золт неуязвим, – сказал Фогарти, не скрывая злорадства. Джулия прикинула: раз его врачебная практика началась в начале сороковых годов, значит, сейчас ему под восемьдесят, хотя выглядит он моложаво. Он наверняка понимает, что жить ему осталось недолго, и молодая парочка, явившаяся к нему в дом, уже одним своим видом действует ему на нервы. Если сюда прибавить его циничное пренебрежение к жизни, то можно не сомневаться: гибель Дакотов от руки Золта Полларда прольет ему бальзам на душу.

Бобби попытался возразить:

– А как же его вывихнутая психика? Чем не уязвимое место?

Фогарти покачал головой:

– Как бы не так. При помощи этой самой вывихнутой психики он защитил себя так надежно, что не подступишься. Возомнил себя карающим мечом Господним – и навсегда избавился от любых сомнений и угрызений.

Вдруг Фрэнк резко выпрямился и встряхнулся, как собака, выбравшаяся из-под дождя.

– Где.., почему я... – забормотал он. – Она уже.., она уже...

– Кто – она, Фрэнк? – спросил Бобби.

– Она пришла? – Взгляд Фрэнка прояснился. – Уже пришла, да?

– Кто, кто пришел?

– Смерть, – прохрипел Фрэнк. – Уже пришла? Уже все?

Золт неслышно крался по коридору к двери библиотеки, откуда доносились голоса. Один голос он сразу узнал: Фрэнк. Золт стиснул зубы.

Лилли утверждала, что Фрэнк совсем расклеился. Телекинетическим даром он владел из рук вон плохо, поэтому Золт не терял надежды, что в один прекрасный день брату не удастся улизнуть, и уж тогда ему конец. Неужели этот прекрасный день настал?

Он заглянул в дверь и увидел женщину. Она сидела к нему спиной, но Золт не сомневался, что это та самая женщина, чей образ, осиянный нездешним светом, он видел, читая мысли Томаса.

Перед ней лицом к двери сидел Фрэнк. При виде Золта он вытаращил глаза. Может, Лилли и не ошибалась насчет его помрачения рассудка, но сейчас помрачения как не бывало: убийца матери в любую минуту мог испариться, уйти прямо из рук.

Поначалу Золт думал послать в библиотеку силовую волну, перевернуть все вверх дном, поджечь книги, перебить лампы и, воспользовавшись паникой, напасть на Фрэнка. Однако, поняв, что брат с перепугу вот-вот растворится в воздухе, он решил действовать иначе.

Одним прыжком он подлетел к женщине, правой рукой обхватил ее сзади за шею и резко прижал к себе. Пусть видят: стоит кому-нибудь пошевелиться – и он сломает ей шею. Но женщина не испугалась. Ее каблук вонзился в ногу Золта, царапнув по голени. Боль адская. Видать, насобачилась в боевых искусствах. И вырывается умело. Золт еще сильнее прижал ее шею, перекрывая дыхание. Так она быстро присмиреет, если жизнь дорога.