Дом Анны - Борис Валерьевич Башутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мелетий: – Это еще не всё. Думаю, что главное – перемены, связанные с браком.
Зильберман: – Очень интересно. Что же конкретно?
Мелетий: – Я думаю, что это давно назрело. Женатый епископат и второй брак священнослужителей должны стать нормой.
Зильберман: – Всё это ненужные и ветхие оковы. Вы правы. И ещё посты – совершенно неразумное изобретение. Какой смысл в таких долгих и бессмысленных ограничениях себя? Вот у протестантов они разумны. И не стесняют человека. А человек – венец творения. Я не говорю о том, что нужно предаваться чревоугодию и обжорству, но человек должен быть свободен в этом вопросе. Есть или не есть. И что есть. Какая Богу разница, что и когда человек ест? Да никакой. Еда не приближает нас к Богу и не отдаляет нас от Него. Это лишь рабочий материал и источник энергии для тел. И ничего более.
Конечно, пост имеет определенный мистический смысл перед важными духовными событиями…Но двести дней в году. Это бред. Конечно, я имею в виду мирян. Но и священники должны научиться рассуждать здраво. Мне даже смешно, что за столько веков ничего не изменилось…Ведь всё вокруг стало иным. Нужно сообразовывать свои действия с окружающим миром.
Мелетий: – Брат Марк, за столько веков человек внутренне совсем не изменился, хотя декорации поменялись. Но это лишь подтверждает ваши слова.
Зильберман: – Календарная реформа необходима. Для христианского единства – это огромный шаг вперед. Чтобы все, призванные именем Господа, праздновали в один и тот же день Его Рождество и Воскресение. Но не всё сразу. Будет противостояние. Будут сложности. Но мы все преодолеем. Путь к новому порядку усеян терниями. Мы их искореним. Надо начать с чего-то определенного. В один миг реформы не провести. Нужна эволюция, а не революция. Нужно подготовить архиереев, паству. Донести до них истину. Вода камень точит. Чем больше мы будем говорить, и объяснять необходимость изменений, тем эффективнее будет результат.
Мелетий: – Все равно будут расколы. Но я глубоко убежден, что вопросы богослужебного языка и календарного стиля, не имеют догматического значения. Из-за всего этого мы превратились в фарисеев, худших, чем те, что были при жизни Христа.
Зильберман: – Некоторые архиереи говорят людям, что мы является носителями и вестниками всякого зла, отрицаем Троичность Бога. Строим новую религию. Религию будущего, якобы предназначенную, заменить все существующие религии. Но это не так, дорогой отец Мелетий. Мы хотим единства. Прежде всего, единства в Божественной любви. Мы сторонники полноценного развития человека. Сторонники прогресса. В Церкви давно этого нет. Мы свежая и новая сила, способная преобразить. Вы же меня прекрасно понимаете. Наши ритуалы и обряды никак не пересекаются с церковными.
Мелетий: – И вы меня понимаете.
Зильберман: – Цепляться за старое? Зачем? Вы – истинный пастырь, который смотрит в будущее, а не тащит за собой тленное и закостенелое. А, кстати, что там за история с иконой?
Мелетий: – Настоящая чудотворная икона. Была в нашем храме. Хочу сказать, что пожертвования возросли многократно. Пока она была тут. Но проблема в том, что хранитель иконы путешествует по всему миру. И я, к сожалению, не могу воздействовать на него. Приходов много – все хотят приобщиться к святыне.
Зильберман: – Чудотворная? И в чем же это заключается?
Мелетий: – Истекает миро. Благовонное масло.
Зильберман: – И я могу это увидеть?
Мелетий: – Несомненно.
Зильберман: – А откуда течет масло?
Мелетий: – Оно всегда истекает из рук Божией Матери и из звезды, которая на левом плече Пресвятой Девы, и только изредка из руки Господа Иисуса Христа. Миро всегда течет вниз. Сзади икона совершенно сухая. Я знаю одного физика, верующего христианина, который очень тщательно рассмотрел икону со всех сторон, после чего сказал, что совершается самое большое чудо нашего века. Он убедился, что масло не проступает с задней стороны, и вовсе не из дерева, на котором она написана. Еще до этого, для исследования брали кусочек древесины из верхней части иконы, но оказалось, что икона написана на самом обыкновенном еловом дереве.
Зильберман: – А что это значит? В чем смысл этого действия?
Мелетий: – Это просто напоминание нам о присутствии Господа и его Матери в жизни каждого верующего. Что Господь не оставляет нас никогда. Для укрепления нашей веры.
Зильберман: – Понимаю. Знаки свыше. У нас тоже есть такие события. Нет…Масло, конечно, не истекает. Но Творец дает нам прочувствовать особые состояния. Вы и сами знаете, дорогой брат.
Мелетий: – Я знаю.
Стук в дверь.
Секретарь Мелетия стоит за дверью: – Молитвами святых отец наших, господи, Иисусе Христе, помилуй нас!
Мелетий (громко): – Аминь!
Секретарь входит в комнату с поясным поклоном: – Ваше Высокопреосвященство…Есть важная информация.
Мелетий: – Говорите. Брат Марк наш друг. Он не помешает.
Секретарь: – Богданов пропал.
Мелетий: – А икона?
Секретарь: – Тоже. Его друг – Николай Алов звонил мне. Вчера вечером Богданов попрощался с Николаем, и сказал, что у него важная встреча. И вот уже три часа дня, а от него никаких вестей.
Мелетий: – А в полицию звонили?
Секретарь: – Звонили. Но прошло не так много времени…
Никакой информации о происшествиях с кем-то, похожим на Ивана Сергеевича, нет. К тому же, им сложно объяснить, что в этом такого, что человека нет всего лишь со вчерашнего вечера.
Зильберман: – Позвольте? (спрашивает у Мелетия разрешения вступить в разговор)
Мелетий кивает.
Зильберман: – Я сейчас сделаю несколько звонков. И наши люди отыщут вашего человека. К вечеру все станет ясно. Даю слово.
Мелетий: – Отец Спиридон, помогите нашему другу. Дайте его знакомым всю информацию об Алове и Богданове. И примите участие в поисках. А где сейчас Николай?
Секретарь: – Он поехал к отцу Василию. Но мы с ним все время на связи.
Зильберман звонит на разные номера телефонов, отдает распоряжения.
Зильберман: – Скоро наши люди подъедут к резиденции Вашего Высокопреосвященства.
Мелетий показывает жестом, что отец Спиридон свободен: – Я Вас вызову. Ступайте.
Секретарь выходит из комнаты.
Зильберман: – Это необычное происшествие? Не так ли?
Мелетий: – Это крайне необычно. У меня не очень хорошие предчувствия.
Зильберман: – Богданов, Богданов…Где-то я уже слышал эту фамилию…По-моему, мы с ним где-то уже встречались. Случайно, не тут?
Мелетий: – Да. Пересекались. Высокий, седой. Кстати, он и с иконой тут был. Только она была завернута в бумагу.
Зильберман: – Вспоминаю. Я удивился, что он с собой такое прямоугольное возит, да еще и в бумаге. А бумага-то была в масле…И запах был. Как будто розами пахло.
Мелетий: – Да. Это миро.
