Житие мое - Ирина Сыромятникова

Пока детей выводили на улицу, я прошелся по залу и нашел пяток Знаков, применения которых в данной конкретной ситуации не видел (что-то из стихии огня). Ну и фиг с ними, пусть эксперты разбираются! Почему за все управление должен работать один бедный студент? На улице обнаружилось, что к месту действия начинают прибывать журналисты, а никого из руководства по-прежнему нет. Пора линять отсюда, пока кто-нибудь из свидетелей не ткнул в меня пальцем.

Но я решил немного задержаться – посмотреть на пленных и насладиться своим триумфом. Из здания начали выводить арестованных, немного прочухавшихся после моего проклятья, накачанных блокиратором до ушей и упакованных по первому классу. Пятеро шли спокойно и выглядели немного удивленными, шестая – тощая девица с макияжем под лесную диву – сыпала такими ругательствами, что бывалые жандармы краснели и отворачивались. Тут она заметила меня и мгновенно вычислила причину своей головной боли (умная девочка!).

– Что б ты издох, проклятый выродок! Вам нас не одолеть!!! Пусть земля горит у вас под ногами! Пусть крысы жрут ваших детей! Что б вы захлебнулись в своих вонючих испражнениях, а говенная волна накрыла вас с головой!!

Я представил себе Сатала в описанном ей положении и ностальгически вздохнул.

Какая прелесть! А сколько экспрессии. Что может усладить слух черного лучше, чем бессильные проклятья врагов? Пока я умилялся, коп пару раз двинул девицу кулаком в ребра.

– Осторожнее, – пожурил я его, – она, все-таки, белая.

Мои слова, почему-то, шокировали обоих, и дальше они пошли в дивной гармонии, без воплей и сопротивления.

И что характерно – никто из руководства у школы так и не появился. Беспредел!

– Скажи, ты специально что-то делаешь, чтобы попадать в такие ситуации? – допытывался у меня Сатал.

Я отчаянно помотал головой, отрицая возмутительное обвинение.

Низкое вечернее солнце пронизывало шторы, а ветерок из распахнутого окна теребил материю, позвякивая кольцами креплений. Все заинтересованные лица сидели в кабинете старшего координатора, и пили чай из запасов Кевинахари (интересно, откуда она берет его в таких количествах?). Капитан Бер выглядел измотанным, эмпатка – чрезвычайно довольной собой, а Фатун так, словно он только что спер чашку и теперь наслаждается краденым. Сатал выпил свой напиток залпом и теперь расхаживал по кабинету, напоминая большого важного ворона. Наверное, у него были свои способы бороться с напряжением.

– А что они собирались делать? – полюбопытствовал я. – Там ведь не было ни одного ребенка с Источником.

– Ритуал "огненного очищения", – пробормотал капитан, зыркнув на Сатала едва ли не с ненавистью. От хваленой невозмутимости Паровоза остались крохи.

– Я не мог снять с оцепления целую бригаду! – ощетинился координатор. – Они бы точно прорвались. В итоге, жертв оказалось бы еще больше!

– Не надо ссориться, – благодушно пропела Кевинахари, – давайте лучше праздновать успех!

Капитан уткнулся в чашку, а я порадовался, что не смог найти никого из начальников днем. Вот ужо они бы на мне оттянулись! Но – к делу:

– А у меня наставник куда-то слинял, – обиженно сообщил я.

– Знаю, – буркнул Сатал, – на него готовил покушение тот перец, которого мы сегодня скрутили. Посвященный! – глаза координатора лихорадочно блестели. – Взятый с оружием, оказавший сопротивление "надзору". Молодой и – без "ключа" на сердце. Ему-то я смогу развязать язык!

Угу. Например, тем амулетом, что бьет ниже пояса.

– А как же моя практика? Будем считать, что я справился?

Сатал мгновенно пришел в себя:

– Что значит "справился", если ты еще не приступал?

Тьфу, какой зануда!

– И когда я смогу к ней приступить, сэр? Времени не так уж много.

– Ты же, вроде, учишься еще две недели.

Не думал, что он в курсе.

– Последний зачет был сегодня утром, дальше – только консультации. А у меня работа уже готова, нужно только подписать, – осторожно намекнул я.

Старший координатор насмешливо фыркнул:

– Оставь, я почитаю! А сам собирайся, в воскресенье поедешь.

– Куда?

– Куда старшие товарищи направят, а пока – в столицу. Хотел быстрей? Будет тебе быстрей.

Ну, точно, беспредел! Эмпатка ободряюще улыбнулась, капитан покосился сочувственно, а Фатун оскалился и подмигнул.

Глава 43

Сердце Ингерники дышало нестерпимым жаром. Солнечный свет преломлялся в дрожащем мареве воздуха, и город тонул в ослепительном сиянии полудня, сливался с землей белыми куполами зданий и узкими щелями улиц. Трансконтинентальный экспресс прибыл на центральный вокзал Хо-Карга по расписанию, и вместе с длинной вереницей вагонов в глубокую тень дебаркадера проник удушающий зной пустыни. Поезд казался заготовкой, только что вынутой из кузнечного горна, к нему даже боязно было подойти.

Старший куратор криминалистического отдела НЗАМИПС вытер платком мгновенно вспотевшее лицо, но водружать на голову остроконечную войлочную шапку не спешил. Вот, когда они выйдут под солнце, тогда… Впрочем, думать о необходимости идти днем по улице лишний раз не хотелось.

– Ну, вот, сейчас мы его увидим. Волнуешься?

Молодой человек рядом с ним отрицательно помотал головой.

– Это правильное отношение, Дэнис, – старый чиновник ободряюще улыбнулся, – возможно, ваше знакомство продлиться всю жизнь (всю твою жизнь), но не исключено, что несходство характеров обнаружится сразу. Я предпочел бы привлечь к делу более опытного куратора (не прими это на свой счет), но возраст нашего нового подопечного не позволяет обращаться за помощью к старикам. Черные так нервно относятся к иерархии…

Прибывшие пассажиры покидали поезд без спешки – экспресс стоял в столице три часа, готовясь к рывку через раскаленные пески, этот участок древнего караванного пути был совершенно безжизненным, и преодолевать его рекомендовалось ночью. Гостя они узнали сразу – молодой черный (без заметных признаков занятия магией) вышел на перрон в сопровождении огромного лохматого пса, следом за ним носильщик катил чудовищных размеров чемодан на колесиках. На лице юноши лежала печать жестокой незаслуженной обиды и пребывала она там довольно давно. Оба куратора тяжело вздохнули – что такое черный маг в скверном расположении духа они знали не понаслышке. Дэнис поспешил придать лицу ТО САМОЕ выражение, которому стажеров Службы Поддержки учили в первую очередь – смесь рассеянности и дружелюбия, с легким налетом дебилизма (так уж получилось, что именно такая гримаса гарантированно не вызывала у черных агрессии). Эмпаты входили в нужное состояние инстинктивно, а вот обычным людям для этого требовалась много тренироваться, но абы кого на должность куратора не брали – Служба Поддержки была вторым по важности изобретением НЗАМИПС после модулирующего знака.