Глубокое ущелье - Кемаль Тахир

— Не посмеет! Знает, попадется мне в руки...

— Шкуру с него живьем спустишь. А мясо на жаркое собакам. Так?

Они подождали еще немного. Уранха приставил руки ко рту и, поворачиваясь во все стороны, окликнул Перване еще раз. Не получив ответа, понял: удрал туркмен.

Для воина оскорбительно быть так глупо ограбленным. Они выругали Перване, его жен и предков до седьмого колена... Рыцаря разобрал смех.

— Нашел лавку в болоте, побежал за товаром!

Уранха принялся перечислять пытки, которым подвергнет туркмена. Выдумал между делом несколько новых ругательств.

Они поднялись. Болото еще было топким, но земля под ногами становилась все тверже.

Керим Джан и Мавро, идя по следу рыцаря Нотиуса Гладиуса и сотника Уранхи, пересекли болото и к утру ступили на землю Караджахисара. Они тоже были в грязи с головы до ног. От усталости ныли кости. Юные преследователи сами опасались ловушки, и потому нервы у них были напряжены.

Неизвестно по какому расчету Каплан Чавуш послал их с отрядом перекрыть Армянское ущелье и строго-настрого наказал засады не покидать.

Керим не решился бы ослушаться приказа. Но Мавро при виде убийцы сестры потерял голову и пустился в погоню. Керим не мог отпустить его одного.

Пока они мчались по дороге, он все гадал, кто же был третий и что им делать, если они нагонят своих кровников. Ничего толкового не мог придумать и Мавро. Если третий — Чудар, то дела их действительно плохи. Преследовать трех самых лучших сабельников, вступать с ними в бой — просто безумие для таких желторотых воинов, как они!

Приблизившись к болоту, они по окликам преследуемых поняли: третий — не Чудар, а Перване. Но это в какой-то степени даже увеличивало опасность.

Если Чудароглу славился как мастер сабельного боя, то Перване был опасен своим коварством — никто не устраивал такие засады, как он.

Вначале друзья решили напасть с ходу, но, узнав, что с ними Перване, вынуждены были отстать, боясь попасть в ловушку. И потеряли след.

Мавро прислушался, припал ухом к земле. Не мог он смириться. Как проводник, он был уязвлен тем, что потерял след. Тяжело дыша, проворчал:

— Хоть бы рассвело поскорее...

— Брось! Станет светло, и они нас увидят. Скажи лучше, где Кровавое ущелье?

— Кровавое ущелье? А что?

— Могут они обойти ущелье? Есть другая дорога?

— Нет! Но разве они полезут на верную смерть? Неужто решатся на такую глупость?

— Им не осталось ничего другого, как скрыться на землях Гермияна... Иначе зачем бы им соваться в Армянское ущелье?

— И правда! Молодец, Керим Джан! Живи долго! Наверняка бросились к Кровавому ущелью. Если так — наша взяла!.. Лишь бы вошли в ущелье, а там положись на меня... Будь их не трое, а тридцать, справлюсь!..

— Камни со скал обрушишь им на голову?

— Камни не камни, а от меня не уйдут! — В голосе его зазвучала надежда.— Кровавое ущелье само отомстит им за смерть сестры моей! Пойдем, увидишь, соврал ли я.

Останавливаясь и прислушиваясь, подошли они наконец к ущелью.

Мавро схватил Керима за руку.

— Теперь ни звука! Дальше пойдем, как кошки. Объясняться только знаками...— Не успел договорить, сорвавшийся камень, прыгая по скалам, огласил грохотом ущелье.— Говорил я тебе! Слышишь! Кровавое ущелье подало голос. Не спастись им теперь.

— Что будем делать?

— Побережемся ловушек подлого Перване!.. И стрел подлеца Уранхи тоже!

Они не видели коней, луков и колчанов, брошенных врагами у болота, и потому считали, что те вооружены луками.

— Ты забыл про рыцаря!

— Ранен он...

— Если ранен, как прошел болото?

— Не знаю, но ранен! Попал я в него!

Мавро прислушался к затихающему вдали эху. Вновь воцарилась тревожная тишина.

Перекрестившись, сказал: «Во имя аллаха!» И вошел в ущелье. Он держался уверенно и в то же время настороженно, ибо знал, как оно коварно.

Внизу отчетливо послышались шаги. Одному богу известно, могло ли Кровавое ущелье само отомстить за смерть Лии, но малейший шум оно выдавало. Мавро насупил брови. «Что же это, пресвятая дева Мария?» Вытянул шею.

— Что?

— Их двое... Почему их осталось двое... Третьего не слышу!

— Думаешь, Перване принялся за свои гнусные штуки?

— Не знаю.

— Надо знать. В укрытие спрячется, в спину ударит нам.

У Мавро душа ушла в пятки.

— Помилуй, господи Иисусе! Прикончит он нас!.. Пощади, пресвятая дева Мария! Попадемся в засаду, Керим Джан, пиши пропало!

Обрыв слева превратился в пропасть, справа тянулись крутые разваленные скалы. Шагов через двести они подошли к повороту. Все звуки перекрыла здесь Канлыдере, водопадом низвергавшаяся со скал. На цыпочках, точно подкрадываясь к спящему хищнику, обогнули они скалу.

Мавро высунулся из-за камня, поглядел и, ничего не увидев, простонал.

— Что?

— Исчезли! Как сквозь землю провалились! Или, может, скрылись за тем поворотом?

— Конечно!

— А если сидят в засаде? Засыплют нас стрелами...

— Дело удачи! — Керим полагал, что не видеть врага все же лучше, чем видеть. С досадой спросил: — Неужели нет дороги напрямик в караван-сарай?

— А что?

— Опередить бы их! Разбудить Кёль Дервиша. У него есть лук и стрелы... Может, подстрелим одного, а то и двоих...

— Хорошо бы. Да только нет иной дороги в караван-сарай, чтоб ему провалиться... Разве что на крыльях!

— Ты ведь говорил, что он построен императором как приграничная крепость для сотника?

— Говорил.

— Может, колодец есть? Водовод?.. — Мавро, не понимая, хлопал глазами. Керим насупился.— Водоводы бывают в таких крепостях... Потайные ходы... На случай осады...

— Постой, постой! Ах, чтоб меня! — Он постукал себя кулаком по лбу.— Вот дурья голова... Есть, конечно!..

— Вход близко? Легко подняться?

Мавро подумал. Потом в отчаянии прислонился к камню.

— До входа порядочно, Керим Джан. И пролезть трудно... Пока будем ковыряться под землей, успеют они дойти и набить брюхо...

— Бог с ним, если так. Пошли! Ступай по моим следам... Пойдем, прячась за скалами.

— Нет,— возразил Мавро. И бросился первым. Он чувствовал себя виноватым перед Керимом за то, что увлек его за собой, и потому старался теперь уберечь его от опасности.

Оставив позади водопад — шум его внушал и уверенность и тревогу,— двинулись они дальше от скалы к скале, низко пригибаясь к земле.

Глянув за поворот, Мавро отскочил назад. Схватил Керима за руку, заставил присесть.

Склон впереди упирался в открытое небо. На его темно-синем фоне медленно вырастали две черные фигуры. Долговязая, похожая на сотника Уранху, и плотная, круглая,— верно, рыцарь Нотиус Гладиус.

Друзья подождали, пока те не поднимутся в полный рост. Толстый чуть не висел на руке у долговязого. Едва волочил ноги, оступался.

Измученный страхом и надеждой, Мавро, когда вышли они из болота, поутих было в своей ненависти. Но тут снова распалился, зашипел, как змея:

— Ну, как, Керим Джан? Попал я в сукина сына?

— А где же Перване?

Мавро вместо ответа резко обернулся, словно ожидал нападения сзади. Ни звука, кроме знакомого шума воды.

— И правда, где же он?

— Понять не могу. Хитер он, как змий из вашей библии, жесток, как взбесившийся хищник, и подл, как пожирающий падаль шакал. Поэтому...

Уранха и рыцарь, свернув за выступ скалы, скрылись из глаз. Перед ними опять был светлеющий голубой небосвод.

Мавро похмыкал. Не в силах ничего придумать, решил положиться на удачу.

— Пошли, Керим Джан. Там видно будет.

Керим удержал его за плечо, не дал встать.

— Послушай, Мавро! По-моему, Перване или бросил их, или натворил что-нибудь...

— Что ты, Керим! Думаешь, они пристукнули его? — Он щелкнул пальцами.— Тогда знай: мы отомстим. Видел: нет у них ни луков, ни стрел...— Сдвинул брови.— Если Перване отправился в ад... Кривой френк ранен, на ногах не стоит! А в караван-сарае джигит Кёль Дервиш. Чего еще можно желать, эй, Керим Джан?! — Мавро схватил с земли обнаженную саблю, покрутил ею над головой. Сталь засверкала в предрассветных сумерках.— Если Кёль Дервиш не спит... Услышит шаги, опознает, схватится за лук... А может, и того лучше — заночевали в караван-сарае дервиши, абдалы или гази Хорасана! Считай, вывели мы дичь на стрелка... Пристрелим их, что кабанов...

— А если Перване пошел вперед?.. Может, они хитрят?.. Приготовили стрелы и ждут нас?

Радостный блеск погас в глазах Мавро. С самого вечера переходил он от надежды к отчаянию. Щеки его ввалились, глубокие морщины пролегли в углах полных губ. Казалось, он постарел лет на двадцать.

Керим пожалел его. Похлопал по плечу.

— Ну, пошли! Там увидим... Недолго осталось.

Они вышли к последнему повороту перед караван-сараем. Осторожно выглянули из-за камней.