Красный Марс - Ким Робинсон

Экватор проходил прямо по южному краю, и как раз там планировалось разместить нижний конец лифта. Место крепления было очевидным: это огромное бежево-белое бетонное укрытие, расположенное в нескольких километрах к западу от крупного шатрового городка, окружавшего станцию. К востоку от края вулкана помимо укрытия находилась череда заводов, землеройной техники и кучи сырьевых материалов — и все сверкало, как на фотографиях, в прозрачном, лишенном пыли разреженном горном воздухе под сливово-черным небом. В районе зенита виднелось множество звезд, не скрывавшихся даже днем.

На следующий день после прибытия Чалмерса персонал местного управления министерства повел его к опоре лифта. Техники в тот день собирались поймать направляющую провода. Как оказалось, никто не ожидал, что это станет впечатляющим зрелищем, но тем не менее событие было достаточно необычным. Конец направляющей был обозначен небольшой ведущей ракетой, и газовые струи ее двигателя, выходящие на восток, горели непрерывно, тогда как на севере и юге вспыхивали лишь время от времени. Таким образом ракета медленно опускалась к крану, как любой другой спускаемый аппарат, — только от нее тянулась вверх серебристая линия, тонкая и прямая, видимая лишь в паре километров над ракетой. Глядя на это, Фрэнк представлял себе, будто он стоит на морском дне и рассматривает леску, спускающуюся с водной поверхности, — леску, привязанную к яркой приманке, которая вот-вот зацепится за лежащий на дне мусор. У него защипало в горле, пришлось опустить глаза и сделать глубокий вдох. Странное ощущение.

Ему устроили экскурсию по опорному комплексу. Портал крана, захватившего направляющую, располагался внутри большого отверстия в бетонном блоке, представлявшем собой кратер с широким краем. Стены этого бетонного кратера были усеяны изогнутыми серебристыми колоннами, на которых держались магнитные катушки, фиксирующие конец провода в амортизирующем кольце. Провод должен был с запасом висеть над бетонным дном благодаря тяге другого своего конца. И при этом тянуться по изящно сбалансированной орбите от искусственного спутника к этому помещению — всего 37 000 километров, а в диаметре — лишь десять метров.

Когда направляющая была закреплена, провод стал довольно легко управляем. Пусть это и не было быстро, потому что спускать на конечную орбиту его следовало крайне бережно, посредством асимптотического приближения.

— Это будет похоже на парадокс Зенона, — заметил Слусинский.

Оставалось еще много дней до того момента, как конец провода наконец появится в небе и повиснет над городом. В следующие несколько недель он опускался даже медленнее, чем когда-либо, и постоянно был на виду. Поистине странное зрелище; у Чалмерса даже слегка закружилась голова, и каждый раз, как он смотрел на провод в его сознании вновь всплывало ощущение, будто он, Фрэнк, стоит на дне океана. И все смотрели на леску — черную нить, свисающую с поверхности воды.

Фрэнк налаживал работу головного здания министерства Марса в городе, который уже окрестили Шеффилдом. Сотрудники из Берроуза выступали против переезда, но он к ним не прислушался. Он встречался с американскими управленцами и руководителями проекта по различным вопросам, связанным с лифтом, в Шеффилде или соседних городках на горе Павлина. Американцы представляли лишь малую часть имеющейся здесь рабочей силы, но Чалмерс все равно был постоянно занят, потому что в целом проект достигал невероятных масштабов. При этом американцы преобладали в работе со сверхпроводниковыми материалами, а также программным обеспечением лифтовых вагонов — удачной находкой ценой в миллиарды, которую многие приписывали Фрэнку, хотя на самом деле это была заслуга его искина и Слусинского, а также Филлис.

Многие из американцев жили в шатровом городке к востоку от Шеффилда, который прозвали Техасом, деля его с международниками, которым было приятно думать, что они живут в Техасе. Фрэнк старался повстречаться с как можно большим числом людей, чтобы ко времени, когда провод коснется поверхности, они уже были организованы и вели последовательную политику — или находились под его влиянием, как могли бы сказать некоторые. Местные жители понимали, что были менее влиятельными, чем Восточно-Азиатское содружество, которое собирало корпуса лифтовых вагонов, или чем Европейское содружество, которое прокладывало сам провод. И менее влиятельными, чем «Праксис», «Амекс», «Армскор» и «Субараси».

Наконец настал день, когда провод должен был соприкоснуться с землей. В Шеффилде собралась огромная толпа, чтобы увидеть это. Вестибюль железнодорожной станции был забит под завязку, потому что оттуда открывался прекрасный вид на опорный комплекс, который теперь часто называли «гнездом».

Шли часы, и черная колонна опускалась, двигаясь все медленнее по мере приближения к цели. Она висела, не намного крупнее направляющей, помогавшей ей тянуться вниз, и даже меньше рабочей части ракеты «Энергия». Провод висел в небе идеально ровно, но был настолько тонким, что при таком перспективном ракурсе казался не выше небоскреба. Очень узкого и высокого небоскреба, пронзающего атмосферу.

— Вот бы встать прямо под ним, на дне «гнезда», — сказал один из его сотрудников. — Там же достаточно места для человека, да?

— Только магнитное поле может тебя сбросить оттуда, — ответил Слусинский, не сводивший глаз с неба.

Когда провод приблизился, они увидели, что он имел множество выступов и был исчерчен серебряными линиями. Затем его конец исчез в опорном комплексе, и гул толпы в вестибюле, похожий на шум из морской ракушки, стал громче. Люди не отрывались от экранов: камеры, расположенные внутри гнезда, показывали, как провод, не доставая десяти метров до бетонного пола, медленно останавливается. Затем краны, словно пинцетом, сдали амортизирующее кольцо вокруг провода в нескольких метрах от его конца. Все происходило будто в замедленном действии, и, когда все закончилось, казалось, что круглое помещение «гнезда» вдруг накрылось несообразной черной крышей.

Из громкоговорителя донесся женский голос: «Лифт закреплен». Раздались радостные возгласы. Народ оторвался от телевизоров и снова посмотрел через стены шатров. Теперь сооружение выглядело куда менее странным, чем когда провод просто висел в небе. Теперь это не более чем reductio ad absurdum[79] марсианской архитектуры, очень тонкая и очень длинная черная стрела. Толпа тут же пустилась в обсуждения и понемногу рассеялась.

Вскоре после этого лифт заработал. За годы, что провод тянули от астероида Кларка, роботы сновали по нему, сооружая линии электропередач, предохранительные тросы, генераторы, сверхпроводящие трассы, станции технического обслуживания, станции безопасности, ракеты для регулировки положения, топливные резервуары, аварийные убежища через каждые несколько километров провода. Эта работа выполнялась параллельно прокладке самого провода, так что уже вскоре после соприкосновения вагоны смогли ездить вверх-вниз, сразу по четыреста штук в каждом направлении, словно паразиты по пряди волос. А еще через несколько месяцев можно будет на лифте выехать на орбиту. А потом, на другом лифте, спуститься обратно на поверхность.

И вот они спустились, привезенные с Земли на многоразовых шаттлах, этих огромных космических суднах, бороздящих систему Земля — Венера — Марс, используя три планеты и Луну как гравитационные рычаги, бешеными темпами переправляя пассажиров с Земли на Марс. Каждый из тринадцати кораблей перевозил тысячу человек, и каждый рейс в марсианском направлении все шаттлы были заполнены до отказа. То есть шел непрерывный поток людей, прибывающих на астероид Кларка, затем спускающихся на лифтовых вагонах и высаживающихся в гнезде. А потом растекающихся по вестибюлю Шеффилда, исступленных, шатающихся, выпучивших глаза, с трудом пробирающихся к станции. Там они садились на поезда и отбывали прочь. Большинство поездов высаживали своих пассажиров в шатровых городах на горе Павлина, где автоматизированные бригады строили новые шатры достаточно быстро, чтобы справляться с наплывом, а с завершением работы над двумя новыми трубопроводами наладили снабжение водой, которую качали из водоносного слоя Комптон под Лабиринтом Ночи. Вот таким образом и происходило расселение эмигрантов.

А в «гнезде», на другом конце провода, направляющиеся вверх вагоны грузились очищенными металлами, платиной, золотом, ураном и серебром. Затем вагоны запирались, крепились к трассе и начинали подъем, медленно ускоряясь, пока не набирали полную скорость в 300 километров в час. Пять дней спустя они прибывали к вершине провода и тормозили перед шлюзами внутри противовесного астероида Кларка, теперь представлявшего собой испещренную туннелями углеродсодержащую хондритовую глыбу с таким количеством внешних зданий и внутренних отсеков, что он походил скорее на космический корабль, чем на третью луну Марса. Здесь было суетно; тянулась нескончаемая вереница прибывающих и отбывающих кораблей и постоянно находящихся в движении экипажей и многочисленных диспетчеров, использовавших самые мощные компьютеры из всех существующих. Несмотря на то что большинство связанных с проводом операций управлялось компьютерами и выполнялось роботами, возникли целые новые профессии для руководства и надзора за ними.