История царствования императора Александра I и России в его время. т.4. (1869) - Богданович

истреблены крутыми мерами ея преемника, который, нередко

распространяясь на цравых вместе с виновными, подавали мздоимцам

возможность выкатать себя в глазах общества, невинными жертвами

произвола. К чести людей, тогда окружашних Великаго Князя Александра

Павловича, они не скрывали бедственное положеніе дел от Наследника

престола (2). Весьма естественно, что. но восшествіи на престол

исполненнаго ненависти и нрезренія к пороку юнаго Александра, первою

заботою его было нреобразованіе администрации, несовместной с

пожеланіями добра, волновавшими его душу. На первый раз

сподвижниками ему служили люди молодые, еще незагрубъ'лые в

административной рутине. Заметим вообще, что лица, пользовавшіяся

доверіем Императора Александра, при всех слабостях и недостатках своих.

отличались безкорыстіем. и даже весьма небезупречнаго. в отнотеніи

гордости и себялюбію. Аракчеева никогда не обвиняли в каких7,-бг,т то ни

было своекорыстных злоупотребленіях. Кь сожаленію. юные советники

Александра, руководимые благими целями, но неопытные и не знавшіе

Россіи. задумав преобразованія в самом широком размере, неограничились

исправленіем существовавпіих учрежденій. а предприняли со-

505

здать совершенно новую администрацию, по примеру виденнаго ими в

других государствах. Самыя преобразованія совершались на-скоро. с

горячностью свойственною юности, и столь-же скоро заменялись другими,

что не могло внушить в общественном мненіи доверія к нововведеніям, и,

напротив того, поселяло сомненія в их прочности. Одно из важнейших

учрежденій Императора Александра — образованіе министерств, сих

важных органов верховной власти, принятое во всей Европе, предложенное

у нас славным Минихом. будучи введено на-скоро. без надлежащаго

обсужденія, подверглось чрез семь с небольшим лет коренному измененію.

Современники Александра жаловались на неопределительность занятій и

прав предоставленных мннистрам. которым не было дано никаких наказов,

либо инструкцій; правда — они были обязаны представлять отчеты сенату,

но отчетность лиц, имевших право докладывать прямо Государю и

объявлять его волю, постепенно сделалась пустою формальностью. К тому-

же разделеніе исполнительной власти между несколькими лицами невсегда

вело к строгому надзору за благоустройством вверенных им управленій. Так

наприм. у честнаго, безкорыстнаго военнаго министра Вязмитинова,

провіантская и коммисаріатская части были в запущеніи до того, что, в

походе 1807 года против Французов, наши войска были наги, босы и

умирали с голода, несмотря на огромность сумм отпущенных на содержаніе

арміи. Император Александі» справедливо разгневанный казнокрадством

провіантских и коммисаріатских чиновников, запретил им носить мундиры;

но это наказаніе было чувствительно только для немногих!) из них,

неучаствовавших в постыдных поступках своихъ

566

товарищей; ирочіе-же все, и без мундиров. блаженствовали в отставке, под

следствіем и судом, продолжавшимися, за неименіем явных улик, целые годы(3).

Неменее порищшій возбудило учрежденіе Госу-. дарственнаго Совета. вместо

Совета, существовавшего і ри Императрице Екатерине, составленнаго из

нескольких удостоенных доверіем Монархини лиц, которые в важнейших

государственных делах излагали свое мненіе. Такой Совет имел харакіер частнаго

совещательнаго собранія; напротив того — новый Государственный Совет

сделался не только законодательным, но и судебным учрежденіем, что с одной

стороны уменьшило значеніе Сената, а с другой — имело последствіем, к

прискорбію всех тяжущихся, еще большую продолжительность процессов.

С 1810-го года, когда количество выпущенных ассигнацій вообще дошло до 577-

ми милліонов. и когда, вместе с тем, курс ассигнаціоннаго рубля понизился до Уз

серебрянаго. введены были новыя подати и увеличены пошлины на гербовую и

вексельную бумаги, на заграничные товары, и проч. Само собою разумеется. что

умноженіе прямых и косвенных налогов, павшее тяжким бременем на все

сословія, возбудило неблагопріятные толки. Один иа современников этой эпохи

нишет: „Подать сама не так-бы была отяготительна: в несчастных

обстоятельствах, в коих вся Европа находится, почти все государства платят

нравительствам своим десятину («lime); но больно платить с увереніем, что от

помощи сей не воспоследует польза — ул у чшеніе финансов, иогашеніе

государепк'нных долгов. и проч. Нет )іюванія

567

в мерах правительства. Деньги будут расхищены; не получится и отчета в их

уііотребленіи"...(4). Наступил 1812-й год. Нанолеон ломился в Россію с огромною

арміего, из войск почти всех европейских націй. богато снабженною всеми

средствами, на счет государств покоренных завоевателем: часть награбленных

им сокровищ оставалась нетронутою в тюильриских подвалах. Что могли мы

противопоставить грозному нашествію? Войска наши далеко уступали непріятелю

в численном отношеніи; средства наши были истощены; дефициты нескольких лет

покрывались, вопреки формальному обещанію правительства, новыми выпусками

ассигнаций и новыми налогами. В союзе с нами были только отдаленная Италія и

маломощная Швеція. Западный наши губерніи. благодаря распоряженіям по

учебной части князя Чарторыскаго. клонились к стороне варшавскаго герцогства,

состоявшаго в полной зависимости от Наполеона. В таких обстоятельствах. где

могли мы положить преграду непріятелю? Какія средства имели мы для отраженія

грозившаго нам удара? Мы нашли их в самих себе. Те самые люди, которые

жаловались на непомерные налоги, положили на алтарь отечества все свое

достояніе; те. которые отчаявались в спасеніи Россіи. спасли ее сами, заслонив

своею грудью. Все. что древняя Исторія Греков и Римлян преадтавляет нам

великаго. все явилось у нас в тяжкій. но в роды родов славный. 1812-й год. С

нервым шагом непріятеля в древніе пределы Россіи, сбылись слова Императора

Александра: „да пстретит враг в каждом дворянине Пожарскаго. в каждом

духовном Палицына, в каждом гражданине Минина!" Там. где Наполеон надеялся

найти раздор и измену —тамъ

56_8__

он нашел единодушіе и преданность Царю и отечеству. Народ, жертвуя

имущеетвом и жизнью, просил только — не покоряться Наполеону; Александр

исполнил желаніе народа, и—не осталось ни одного вооруженнаго непріятеля в

Россіи (5).

Но иетребленіи арміи „двадцати народов», надлежало решить вопрос: яаключить-

ли с непріятелем мир. выгодный для одной Россіи. или продолжать войну с более

обширною целью —освобожденія Европы от преобладанія Франціи? Конечно—

Император Александр имел полное право соблюсти исключительно выгоды своей

Имперіи. не-заботясь о Пруссіи и Австріи. участвовавших в нашествіи Наполеона

на Россию: так думали некоторые из наших государственных людей, мужи

опытные, и в числе их Румянцев и Кутузов. полагая, что. прежде всего, надлежало

залечить собственныя раны, а потом уже помышлять о благосостояніи соседей.

Но, с другой стороны, кто мог ручаться, что Наполеон, купив мир ценою уступок

Императору Александру, не возобновить с нами войны, собрав с своих данников

новую подать деньгами и „нушечным мясом*. (как называл он солдат своих).

Намереніе. принятое и исполненное Александром — отстоять независимость

Германіи — приписывали исключительно вліянію Штейна, и нет сомненія в том.

что Ш'і'ейн, человек большаго ума и твердаго характера, один из величайших

государственных людей своего времени, имел важное участіе в освобожденіи

Германіи от чужеземнаго ига. Но Император Александр и в зарейнском походе.

когда при нем не было Штейна, стремился неуклонно к своей цели —разрушенію

преобладанія Франціи. и стремился к ней даже и тогда, когда Союзники его

__569

явно выкалывали желаніе помириться с Наиолеоном.

Война 1813 года была необходима, но требовала от нас новых жертв. весьма

тяжких после тех. которьтя принесла Россія в 1812 году. Не говоря уже о ста

слишком милліонах рублей, пожертвованных всеми сословіями на образованіе

ополченій и на снабженіе войск жизненными припасами, кто может достоверно

определить ущерб нанесенный Россіи нашествіем новых Вандалов? По

свидетельству Каткарта, торговавшегося с нашим правительством упорно за

каждый фунт стерлингов англійских субсидій, тогда, когда наши воины проливали

кровь свою за торжество Англіи над Наполеоном, потери частных людей в одной

лишь московской губерніи простирались до 270-ти милліонов рублей ассигнаціями

(6). и такое показаніе гораздо ниже действительнаго ущерба. Легко было