Алиби - Сандра Браун

В первый раз это получилось случайно. То есть, я хочу сказать, что не планировал ничего специально. Один мой приятель украл где-то упаковку пива, и мы встретились в одном старом гараже, чтобы выпить его. После первой банки мой приятель стал дразнить Юджин… В конце концов он уговорил ее приподнять майку и показать ему грудь.

Сначала Юджин, конечно, отказывалась, но я-то видел, что она нисколько не стесняется. Больше того, ей ужасно хотелось сделать это. Она хихикала, кривлялась и вообще всячески раззадоривала моего дружка. Ив конце концов задрала свою майку до самого подбородка.

Когда она сделала это, я сказал Хосе, что за спектакль он должен нам еще по банке пива. Но он отказался, сказав, что Юджин была в лифчике и что никаких сисек.., простите, грудей он не видел.

Зато в следующий раз…

Хэммонд стремительно шагнул к столу и выключил магнитофон.

— По-моему, достаточно, Смайлоу, — сказал он. — Думаю, в чем суть, мы все догадались. Бобби Тримбл, которого вы почему-то величаете “мистером”, хотя, на мой взгляд, он обыкновенный подонок, эксплуатировал свою несовершеннолетнюю сестру. Даже если она устраивала эти.., демонстрации добровольно, в чем я лично очень сомневаюсь, все это было так давно, что…

— Не так уж давно…

— Двадцать — двадцать пять лет — срок вполне солидный, — возразил Хэммонд. — В любом случае все, что мы сейчас имели удовольствие слышать, вряд ли имеет какое-то отношение к убийству Петтиджона.

— Сейчас мы к этому подойдем, — вставила Стефи. — И ты убедишься, что связь существует.

— Вы можете слушать эту чушь еще сколько угодно, — вмешался Фрэнк Перкинс. — Но я не могу допустить, чтобы моя клиентка тоже в этом участвовала.

Смайлоу поднялся.

— Боюсь, адвокат, я не могу позволить мисс Кэрти уйти.

— Сначала предъявите ей официальное обвинение, — возразил Перкинс и добавил насмешливо:

— Только постарайтесь найти преступление, на которое бы не распространялся десятилетний срок давности.

— Если вы не хотите слушать пленку дальше, — ушел от прямого ответа Смайлоу, — тогда я вынужден буду попросить вас подождать в соседней комнате, пока с ней ознакомится мистер Кросс.

— Хорошо.

— Нет. — Юджин сказала это тихо, но очень решительно, и все взгляды обратились на нее. — Нет, — повторила она. — Я хочу дослушать запись до конца, хотя и догадываюсь, что еще скажет Бобби. За прошедшие два десятка лет он приобрел кое-какой внешний лоск, но в душе остался таким же мелким мерзавцем, каким был всегда. Я имею право знать, что он думает и говорит обо мне. Я должна дослушать, Фрэнк, хотя меня бросает в дрожь от одного только звука его голоса!

— Вы хотите опровергнуть что-либо из того, что он уже рассказал? — спросила Стефи.

— Мисс Кэрти имеет право не отвечать, — быстро сказал адвокат, но Юджин пропустила его совет мимо ушей. Подняв голову, она смело встретила ищущий и жадный взгляд Стефи.

— Все это действительно произошло много лет назад, мисс Манделл. Я тогда была еще ребенком.

— Не таким уж ребенком. Как я поняла, вы уже миновали возраст, с которого наступает ответственность за некоторые противоправные деяния.

— Возможно, я действительно поступала не правильно, но у меня просто не было выхода. Во всяком случае, когда у меня была такая возможность, из двух зол я старалась выбирать меньшее. Вспоминать о том времени я не люблю, но ведь это и правда было очень давно, в другой жизни. Я начала все сначала и сумела стать другой. Теперь у меня новая жизнь, а прошлое… Я хотела бы о нем забыть, и мне это удалось. Почти удалось…

— Умный ответ, — сказала Стефи. — Очень хороший, умный ответ, но на деле он означает только то, что вы не отрицаете ничего из того, что мы только что услышали. Не так ли, доктор Кэрти?

Если бы Фрэнк Перкинс не вмешался и не запретил Юджин отвечать на этот вопрос, Хэммонд предупредил бы ее сам. Сейчас он и сам смотрел на адвоката, как на свою последнюю надежду.

Тем временем Перкинс снова пошептался с Юджин, и на лице его появилась гримаса отвращения.

— Давайте заканчивать с этим, — отрывисто сказал он Смайлоу. Хэммонд знал, что Бобби Тримбл не рассказал всего и что самое худшее было еще впереди. По сведениям Лоретты Бут, в свое время Бобби обретался во Флориде, но вынужден был бежать оттуда, во-первых, потому, что ему угрожал срок за кражу, а во-вторых, потому, что за ним по пятам гнались крутые ребята, у которых он “одолжил” кругленькую сумму. Довольно долгое время о нем ничего не было слышно; как и следовало ожидать, он лег на дно, затаился и снова появился в Чарлстоне буквально накануне убийства Петтиджона, в котором подозревали его сестру. Конечно, это могло быть и простым совпадением, но Хэммонд знал, что Смайлоу не оставит сей факт без внимания и сделает все, чтобы доказать — никакого совпадения не было, а был преступный сговор двух лиц, собиравшихся не то шантажировать Петтиджона, не то отомстить ему за какие-то давние обиды, или и то, и другое вместе.

Даже сам Хэммонд, хоть и был уверен, что Юджин не могла убить Петтиджона — в этом случае она бы просто не успела приехать на ярмарку так рано, — все же видел в ее версии кое-какие нестыковки и несоответствия, объяснить которые он не мог. Вопросы, на которые Хэммонд не мог найти ответы, продолжали преследовать его, а то, что он узнал о прошлом Юджин, отнюдь его не успокаивало.

Бесспорно, для кого-то Юджин представляла серьезную опасность — либо она сама, либо что-то, что она, возможно, видела. Поначалу он так и воспринимал вчерашнее нападение: кто-то очень хотел убрать потенциального свидетеля и устроил это покушение. Но теперь новая — и очень неприятная — мысль пришла ему на ум. Что, если Юджин пытался убить испугавшийся разоблачения сообщник? Нет, пока он не убедится окончательно и бесповоротно, что Юджин виновна — или, напротив, невиновна; — он так и будет метаться между желанием защищать ее и своим долгом прокурора.

Тем временем пленка в магнитофоне продолжала крутиться, а Смайлоу — расспрашивать Бобби Тримбла о том, каким образом он вымогал деньги у своих приятелей и знакомых.

— Чаще всего было так, — обменял Бобби. — Я выбирал кого-то из друзей и начинал при нем распространяться о том, как выросла и похорошела моя сестренка. Обычно я говорил, что она стала настоящей маленькой женщиной, что ей не терпится похвастаться перед каким-нибудь парнем своими недавними приобретениями или же что она окончательно созрела и рвется в бой. Так я постепенно доводил клиента до такого состояния, что он начинал незаметно для себя думать о ней, оценивать свои шансы и все такое. Иногда это занимало несколько дней, а иногда — всего несколько часов, но осечек больше не было. У меня, видите ли, было своеобразное шестое чувство: я просто знал, что, кому и как сказать. В конце концов все они прибегали ко мне, чтобы заключить сделку. Я называл цену, и ни один, представляете, ни один из этих сосунков даже не попытался торговаться! Короче, они платили, я называл время и место, все остальное было делом Юджин.