i cf85044c3a33e6c4 - User

совесть, но, надеюсь, очищая мою квартиру от мебели, кровать он вниманием обошел. Она

может очень даже пригодиться.

Наконец, мое платье превращается в горку кружева у наших ног, и я стою перед Шоном в

роскошном нежно-розовом белье, откровенном до неудобства. Секунд двадцать муж —

заметьте, муж! — меня изучает, а потом разворачивается, идет к горке коробок, берет оттуда

костюм из старых домашних штанов и топа (ну очень похожих на те, что были на мне в

памятный день) и пихает комок одежды мне в руки. Ч-что, простите? Напялить на такую

красоту старые тряпки?

— Даже не думай…

— Лезь!

И тут меня пробивает на форменное нытье:

— А можно это не надевать? Да и вообще, зачем лезть на стремянку? Здорово, что она

здесь есть, но мы же обязательно упадем. Она жутко неустойчивая!

— Я ее закрепил.

— Закрепил? То есть как?

— Клеем и гвоздями.

— Ты… ты что, испортил мой паркет?! — вспыхиваю я.

Но тут, пожав плечами, Шон произносит три волшебных слова, которые мечтает услышать

каждая женщина:

— Я его починю.

На милость таким словам приходится сдаться. И поэтому в старых трениках поверх

роскошного белья я сижу на стремянке и чувствую себя идиоткой. Черт возьми, я замуж вышла,

но делаю вид, будто мне и впрямь жизненно необходима чертова люстра! Как бы на другое

рассчитывала. Утешаюсь мыслью, что Шон вообще вспомнил о нашем звездном фиаско, а это

дорогого стоит.

Тем не менее, к люстре Картер даже не притрагивается. Его внимание целиком и

полностью сосредоточено на мне, а точнее на моем декольте. Я отчетливо вспоминаю прошлый

раз, все было так же. Он стоял передо мной, а я полагала, что Шон сорвется, не сдержится, но

глубоко заблуждалась.

Улыбнувшись, касаюсь ладонью его живота и, наконец, воплощаю свою эротическую

фантазию, которая, можно уже и не врать, преследовала меня месяцами. Медленно и осторожно

тянусь к плечам Шона. Тусклый свет разрисовывает его тело тенями, которые сводят меня с

ума, и, не выдержав, я касаюсь горячей кожи губами. Стремянка при этом покачивается,

металлический рельеф ступенек впивается в мою задницу, хм… возможно, одеться было не

такой уж плохой идеей. Шон тоже наклоняется ко мне, ревниво отрывая от единоличного

наслаждения, но в этот момент стремянка все-таки не выдерживает, и талантливые, не в меру

предприимчивые молодожены летят на пол под мой пронзительный визг. Это было настолько

жутко, что приходится потратить несколько секунд на то, чтобы поверить, что все живы.

— Дурацкая какая-то идея, — сообщаю я, пытаясь отдышаться. — В прошлый раз нас

уберегло провидение.

— Точнее я, — бормочет раздраженно Шон. — Так и знал, что этим кончится.

— Навряд ли, — фыркаю я, а должна бы громко возмущаться. — Или нет? Ты поэтому в

прошлый раз ушел?

— Я ушел, потому что ты собиралась со мной переспать и свалить. Ты же сучка. Ты хотела

получить все и с минимальными затратами. Ну и чтобы ты мучилась, страдала и рыдала наутро

под столом.

— Ты знал, что я сидела под столом?

— Я же не идиот.

Я улыбаюсь и ничего не могу с собой поделать.

— Если у тебя все жизненно важные органы целы, я предлагаю закончить начатое. Но на

полу!

За время медового месяца мы Такаши изрядно утомили. Не сказать, что требовали много

внимания, но и оставить нас на произвол японской судьбы он не решился. Поэтому пару раз в

неделю он стабильно устраивал нам выходы в злачные места города и окрестностей, а по

выходным — целые экскурсии. Шон, разумеется, не был поклонником подобного досуга, но,

видимо, решив, что раз он сеньор Хакер, то все ему должны, не мешал японцу рассыпаться в

любезностях. А я… ну тоже как бы не жаловалась. Когда еще посмотришь чужую страну

изнутри?

Еще мы усиленно, даже, возможно, чересчур, писали проект. Каждый будний день спешили

в университет к Такаши и устраивали смесь IT-лаборатории с переговорным пунктом. Но это

дало очень хороший результат. К моменту отлета в Сидней основная часть была закончена.

Собственно, неприятных воспоминаний у меня об Осаке на этот раз не осталось вовсе. Я

накрасовалась вдоволь. Накупила себе пачку кимоно и рассекала в них по улицам, привлекая

недоуменные взгляды японцев. Высоченная блондинка на бешеных шпильках в их

национальном наряде. Ха-ха. Я даже палочки в волосы втыкала. Шон, однако, к моим заскокам

относился весьма снисходительно, полагаю, ему нравилось то, как легко снимается данная

сувенирная одежда, ну а мне-то все равно. Не ворчит, и ладно.

В общем, было классно, и вернувшись в Сиднейский быт я даже несколько загрустила.

Университет, Каддини с Грейс и их неугомонность вперемешку со скептицизмом, а мне парить

бы в небе и дальше. В конце концов, я счастливо вышла замуж и еще не отошла от потрясения,

но на это никто не заморачивается.

— Смотри, Док, что я обнаружил, — сообщает мне студент. — В Силиконовой долине

провели исследования…

Остается только грустно посматривать на стопку распечаток, которые мне собираются

показать, и когда к нам в кафетерий заявляется Шон, я правда вижу в нем спасение. Господи,

как вот как можно быть такой наивной?

— Я выставил на продажу твою квартиру. Подпиши. — Ч-что? Да я чуть кофе не

выплевываю прямо ему в лицо. А, может, и стоило бы.

— С какой это стати? — начинаю возмущаться. — Ты не имеешь права распоряжаться

моей собственностью. Особенно той, которая приобретена до свадьбы.

— Точно. И потому я собираюсь заставить тебя избавиться от нее добровольно. —

Нормально! — Я тебя предупреждал. Я ведь уже просил тебя продать эту гребаную квартиру,

по-хорошему просил. Но ты, как всегда, не услышала. Если дело в Лайонеле и его отпрысках,

заведи себе абстрактный абонентский ящик, но квартиру продай.

Просматриваю бумаги, но только для того, чтобы удостовериться, что это хмырь не

шутит… А он, воспользовавшись моментов и приняв мои действия за знак капитуляции,

уходит. О нет, фигушки! Ха! Не на ту напал! Я спешу за ним в конференц-зал, где скоро

соберутся все проректоры, оступаясь на каблуках.

— ШОН! Ты настоящий козел! Не вздумай продавать мою квартиру! — рычу я, захлопывая

дверь. — Если мы с тобой поругаемся, мне нужно время и место, чтобы перекипеть!

— Пожалуйста, мой отель всегда в твоем распоряжении. Раньше нас обоих это полностью

устраивало.

— Поправка, это тебя все устраивало, а меня — нисколько. Я чувствовала себя приживалкой! И

что значит твой отель?

— Да, пожалуйста, дорогая, чувствуй себя как угодно, не стесняйся, но квартиру продай. —

Серьезно! Слов нет.

— Ты охренел? И вообще мне не ответил: что значит твой отель?

— Это значит, что отель принадлежит мне. Кстати, так и быть, можешь не стесняться и

сказать «наш отель», я как-нибудь переживу, а тебе, глядишь, легче станет.

Кривлюсь.

— А с моей точки зрения все выглядит иначе, и очень даже скверно: у тебя есть целый отель, а

мне нельзя оставить за собой маленькую квартирку!

— Точно, он не оформлен на тебя и при разводе ты его не получишь, но, постой-ка, развода

ты тоже ни хрена не получишь, так о чем речь? Я же сказал, этот отель и твой тоже, можешь

делать с ним что хочешь, даже лить элей на уши Юнта, чтобы тот оставил за мной право на

небольшой доход от сего заведения, подвинуться?

— При чем здесь развод и Юнт? Я просто хочу что-то свое!

— Джоанна Картер. — Меня аж прошивает от непривычного обращения, и Шон,

разумеется, это замечает. — Делая тебе предложение я выдал самую длинную речь за всю свою

жизнь. Продуманную, спланированную. Потому что посчитал важным предупредить о рисках.

А ты, мать твою, хоть что-нибудь запомнила? А вот зря, лишних слов там не было. Если бы я не

посчитал нужным донести до тебя каждую из своих мыслей, то не распинался бы, а молча

напялил кольцо и потащил к судье. Но ты все равно похлопала ушами, покивала и забыла все на

хрен! — При этом Шон даже ухитряется продемонстрировать, как именно, по его мнению, я

хлопала ушами. В ответ принимаю оскорбленный вид. — А я нет! Так что подписывай бумаги и

не вздумай теперь разыгрывать жертву несправедливости.

Может, и так, но что-то я не слышала слов «ты будешь наложницей без права голоса и

собственности»!

— Я не хочу избавляться от квартиры. Это унизительно! Как ты не понимаешь? —

возмущаюсь, надув губы.

— Я даже пытаться понять не стану. Либо тебе стоит запастись терпением на годы вперед.