Колыбель. Самые яркие звёзды - Мартин Энвэ

Создание картины — долгий и кропотливый труд, но даже его недостаточно для возникновения шедевра. Нужно вдохновение, полёт души, предвиденье, удивительное осознание и сопричастность каждому мгновению, появляющемуся на картине. Гениальность Вайтборо стала легендарной в веках, подобно тому как за тысячелетия до него изумлённое человечество пыталось охватить слабыми душами гений Да Винчи. Каждое мгновение, запечатлённое на картине Вайтборо, уникально и тщательно отобрано из бесчисленного множества других, на первый взгляд ничем не проигрывающих. Но взгляд художника их безжалостно выбросил в мусорную корзину, оставив именно эти, наиболее яркие, гармоничные, наполненные сочетания сочных цветов и живого дыхания окружающей природы. Единственное реальное место, перенесённое художником на трёхмерную картину, получало на ней свою вечную жизнь, заново повторяя её наиболее яркие и впечатляющие мгновения: восход и закат, тихая звёздная ночь, яркое полнолуние, солнечный полдень, надвигающийся шторм… Много тысяч часов чистой, ничем не искажённой жизни природы, наполненной ярчайшими красками. Такой, как она была до появления человека.

— Восемь утра, дон Грацио, — напомнил иус.

— Джованни, новости есть?

— Никаких следов нашего общего друга, дон Грацио.

Мафиози недовольно передёрнул плечами и вернулся к картине.

Солнце — единственная звезда Колыбели — пока ещё поднялось невысоко, не успело прогреть ленивые лазурные воды. Ветра почти не было — лишь лёгкий бриз приятно холодил лицо. Волны с шипением накатывались на почти чисто-белый пляжный песок, размывая следы любителя раннего купания.

Следы?! Следы!!! Какие могут быть следы на песке изображённого на картине пляжа? Бред!!

— Простите, Грацио. Я немного задержался, но уж больно хороша утренняя водичка!

Мафиози резко обернулся и буквально отшатнулся в сторону. Перед ним стоял Эвесли, одетый лишь в мокрые — мокрые!! — плавки, а через плечо было небрежно переброшено цветастое махровое полотенце. На шее и коротких волосах Эвесли ещё блестели капельки влаги. В левой руке он держал большой оранжевый пакет, видимо, с одеждой. Эти пакеты выдавали приговорённым при прибытии на Торгу. Глаза Грацио попытались выскочить из орбит, и Эвесли, поглядев на изумлённого до предела человека, хмыкнул.

— Отвернитесь, пожалуйста, я переоденусь.

И дон Грацио чисто автоматически отвернулся к пейзажу, совершенно не подумав, что поворачивается спиной к врагу. Нет уж, Пресвятая Дева, таких врагов ему не надо! Следы в зоне прибоя практически исчезли, но на сухом песке отчётливо просматривалась цепочка углублений, идущая к пространству кабинета. Её способен разрушить лишь сильный ветер.

— Прошу, Грацио, я уже готов. Итак, в чём состоит ваше предложение?

Дону внезапно стало жарко и душно. О Пресвятая Дева! Прости, я был плохим христианином, но я исправлюсь!

— Кто вы, Эвесли? — хрипло произнёс дон Грацио, и, повернувшись к собеседнику, неосознанно начал читать «Отче наш».

Артор в строгом костюме небрежно сидел в кресле у картины, держа в руке бокал из тонкого стекла с прозрачным рубинового цвета напитком. Видимо, очень пахучим, поскольку его аромат, искусно свитый из пряных трав и экзотических фруктов, ощущал даже растерянный мафиози.

— Это невежливо, Грацио. В конце концов, вы же меня пригласили. Вы же должны знать, кого приглашаете, разве нет?

— Я… я приглашал бывшего шкипера Артора Кристиана Эвесли, ранее осуждённого, ныне свободного поселенца… — тихо проблеял дон Грацио и, неудержавшись, перекрестил своего собеседника.

Артор с беспокойством посмотрел на расцветшее багровыми пятнами лицо мафиози. Действительно, такого эффекта он не ожидал. Впрочем, так, может быть, лучше. Так и подначивает сказать: «Я — сила, что всегда все обвиняют в худшем, но к благу общему стремится лишь она!» Да, великая пьеса Лигеро, поставленная по мотивам древних легенд, уже тысячу лет не имеет себе равных. Но вдруг собеседник сдохнет от ужаса? Мягче надо быть, мягче.

— Ну же, дорогой Грацио, я и есть Эвесли. Я всегда прихожу, когда меня вежливо приглашают. Переходите к делу, уважаемый, у вас не так много времени.

Впадая в панику, Грацио попытался нажать тревожный сенсор ибра, но тот не отозвался, молчал и иус. Небо на картине, до этого беспечно голубое, быстро затягивалось чёрными свинцовыми тучами, а ветер поднял белые барашки волн. Мафиози захрипел, задыхаясь, и схватился за сердце, медленно опускаясь на пол. Артор создал ещё один бокал с ароматным рубиновым напитком и опустился на корточки перед сидящим на полу хозяином кабинета.

— Выпейте, дорогой Грацио, — и не удержался от злой шутки. — «Клянусь Исусом и Девой Пресвятой, напиток сей не принесёт вреда, лишь пользу»!

Мафиози побледнел, но бокал взял и решительно выпил. Ему действительно стало легче. Физически, но психически он продолжал пребывать в сильнейшем стрессе, поскольку, как только Артор забрал бокал и встал, опустился перед ним на колени.

— Пощадите, господин. Умоляю вас. Не знаю, как вы это делаете, но ваши трюки меня убивают.

— Дерзишь, Грацио? Ты сравниваешь мои действия с балаганными фокусами?

— И в мыслях не было, мой господин.

— Переходи к делу, у меня мало времени. Встань и вернись на своё место. — Артор уселся обратно в облюбованное кресло.

— Да, конечно… — вернувшись за рабочий стол, Грацио несколько раз попытался добиться хоть какой-то реакции от иуса, но быстро махнул на это рукой.

— Господин Эвесли. Первоначально я хотел предложить вам компенсацию за тот ущерб, который я своими действиями нанёс вам при прошлой встрече и разграничить сферы наших интересов. Мне совсем не нравится, когда они пересекаются. Но уже сегодня утром я подумал, что этого мало, и решил предложить вам партнёрство. Теперь же… я искренне хочу быть вам полезным… не вызывать вашего неудовольствия. Я… лично я просто сдаюсь на вашу милость и прошу проявить милосердие… понимаю, мои слова… да и сам я…

— Успокойся, Грацио. Выпей воды. — Артор жестом руки создал на рабочем столе мафиози пластиковый стаканчик с водой, от которого дон Грацио в первый момент отпрянул, но затем, пересилив себя, кивнул своим мыслям и выпил предложенную воду.

— Я могу рассчитывать на вашу откровенность, господин Эвесли?

— Отчасти, Грацио. Если мне это будет выгодно.

— Всё это — мафиози обвёл рукой кабинет, мебель, живую картину — ментальная проекция? Вы, как я понял, намного сильнее меня?

— Браво, Грацио. — Артор нарочито захлопал в ладоши. — Браво! Наконец-то ты начал думать и здраво рассуждать. Здраво для «альфы», ты же понимаешь, о чём я?