Конан "Классическая сага" - Роберт Говард

Тутмес уселся на кровать и показал девушке, чтобы она села скрестив ноги на полу у его ног. Она сделала это.

— Я собираюсь отдать тебя королеве Куща в качестве подарка, — сказал он. — Формально ты будешь ее рабыней, но на самом деле ты по-прежнему будешь принадлежать мне. Ты будешь регулярно получать мои приказы и ты всегда будешь их выполнять. Королева жестока и вспыльчива, поэтому избегай досаждать ей. Ты ничего не скажешь, даже под пытками, о том, что ты продолжаешь поддерживать связь со мной. Чтобы у тебя не возникло искушения ослушаться меня, когда ты будешь вне моей досягаемости в королевском дворце, я продемонстрирую тебе свою власть.

Взяв ее за руку, он повел ее по коридору, затем вниз на один пролет каменной лестницы в длинную, слабо освещенную комнату. Эта комната была разделена на равные половины хрустальной стеной, чистой как вода, несмотря на метровую толщину и прочность, достаточную чтобы выдержать удар самца слона. Тутмес подвел Диану к этой стене и поставил лицом к ней, отступив назад. Внезапно свет померк.

Пока она стояла в темноте с дрожащими от необъяснимой паники стройными ногами, в черноте начал разгораться свет. Она увидела как из черноты появляется уродливая отвратительная голова. Она увидела хищное рыло, зубы как резцы и щетину. Когда это страшилище двинулось в ее сторону, она вскрикнула и отвернулась, забыв в своем диком страхе о хрустальной стене, которая отделяла от нее зверя. В темноте она упала прямо в руки Тутмеса. Она услышала, как он прошипел:

— Ты была и будешь моей рабыней. Не подводи меня, иначе он найдет тебя, где бы ты ни была. Тебе не удастся от него спрятаться.

Когда он еще что-то прошептал ей на ухо, она потеряла сознание.

Тутмес отнес ее наверх и передал ее в руки черной женщины, приказав привести ее в чувство, присмотреть, чтобы ей дали еды и вина, выкупать, причесать, надушить и украсить для завтрашнего представления королеве.

5. ИЗБИЕНИЕ ТАНАНДЫ

На следующий день Шубба привел Диану из Немедии к повозке Тутмеса, поднял ее в повозку и взялся за поводья. Это была уже другая Диана, оттертая и надушенная, и красота ее была усилена осторожным касанием косметики. На ней была одежда из такого тонкого шелка, что сквозь него был виден каждый изгиб. Диадема из серебра сверкала на ее золотых волосах.

Она, однако, все еще была напугана. Жизнь стала кошмаром с того самого момента, когда работорговцы похитили ее. Она пыталась за последующие долгие месяцы успокоить себя мыслью что ничто не вечно и что все обстоит так плохо, что должно наступить улучшение. Но наоборот, все становилось хуже.

Теперь ее вот-вот должны были предложить как подарок жестокой и раздражительной королеве. Если она выживет, она будет меж двух огней — опасностью чудовища, которое показывал Тутмес, с одной стороны, и подозрениями королевы — с другой. Если она не будет шпионить для Тутмеса, она достанется демону; если будет — королева может поймать ее и довести до смерти каким-нибудь еще более ужасным способом.

Небо над головой было стальным. На западе слой за слоем громоздились тучи; наступал конец сухого времени года в Куше.

Повозка прогромыхала к главной площади перед королевским дворцом. Колеса тихо хрустели по нанесенному песку, время от времени громко грохоча, когда встречали полосу чистого булыжника. На улице было лишь несколько мерувийцев из высшей касты, потому что полуденная жара достигла своего пика. Большая часть правящего класса дремала в своих домах. Несколько их черных слуг угрюмо брели по улицам, поворачивая сверкающие от пота пустые лица к повозке, когда она проезжала мимо них.

Во дворце Шубба на руках спустил Диану с повозки и провел ее через бронзовые позолоченные ворота. Толстый мажордом провел их по коридорам в большую комнату, украшенную с богатством, достойным комнаты стигийской принцессы, чем она и была в некотором смысле. На кровати из черного дерева и слоновой кости, инкрустированной золотом и жемчугом, сидела Тананда, одетая лишь в короткую юбку из красного шелка.

Глаза королевы нагло изучали стоявшую перед ней дрожащую белокурую рабыню. Эта девушка безусловно была прекрасным предметом человеческой собственности. Но сердце Тананды, само погрязшее в измене, было скорым на подозрение измены в других. Королева заговорила внезапно, голосом, в котором была едва прикрыта угроза:

— Говори, девка! Зачем Тутмес послал тебя во дворец?

— Я… Я не знаю — где я? — Кто Вы? — Диана говорила тонким, высоким голосом, как ребенок.

— Я королева Тананда, дура! Теперь отвечай на мой вопрос.

— Я не знаю ответа, моя госпожа. Я знаю только, что господин Тутмес послал меня как подарок…

— Ты лжешь! Тутмес снедаем честолюбием. Поскольку он ненавидит меня, он не сделал бы мне подарок без скрытой причины. У него должно быть что-то на уме. Говори или хуже будет!

— Я… Я не знаю! Я не знаю! — запричитала Диана, разразившись слезами. Напуганная чуть ли не до безумия демоном Муру, она бы не заговорила даже если бы пожелала. Ее язык отказывался подчиняться мозгу.

— Разденьте ее! — приказала Тананда.

Тонкую одежду сорвали с тела Дианы.

— Привяжите ее! — сказала Тананда.

Диане связали запястья, веревку перебросили через балку у потолка и туго натянули конец так, что руки девушки вытянулись прямо у нее над головой.

Тананда встала, держа в руке кнут.

— Сейчас, — сказала она с жестокой усмешкой, — мы посмотрим что ты знаешь о планах нашего дорогого друга Тутмеса. Еще раз: будешь говорить?

Поскольку голос Дианы душили рыдания, она могла только покачать головой. Кнут просвистел и затрещал на коже немедийской девушки, оставив красный след по диагонали через спину. Диана издала пронзительный вопль.

— Что все это значит? — прозвучал низкий голос.

Конан, в кольчуге поверх джуббы, с мечом на поясе, стоял в дверях. Став близким с Танандой, он привык входить в ее дворец без объявления. У Тананды были любовники и раньше — убитый Амбула в том числе — но ни в чьих других объятиях она не находила такого экстаза и никакую другую связь она не выставляла напоказ так бесстыдно. Она никак не могла насытиться северным гигантом.

Сейчас, однако, она обернулась.

— Всего лишь северная сучка, которую Тутмес прислал мне как подарок — несомненно, чтобы сунуть мне кинжал под ребра или яд в вино, — выпалила она. — Я пытаюсь узнать от нее правду. Если тебе хочется заняться со мной любовью, приходи попозже.

— Это не единственная причина, по которой я пришел, — ответил он, хищно улыбаясь. — Есть еще маленькое государственное дельце. Что это за глупость — впустить черных во Внутренний Город наблюдать за сожжением Аахмеса?

— Какая глупость, Конан? Это покажет этим черным собакам, что со мной шутки плохи. Негодяя будут пытать так, что это запомнится на долгие годы. Так погибают все враги нашей божественной династии! Ты что-то имеешь против, — пожалуйста!

— Только одно: если ты впустишь во Внутренний Город тысячи кушитов и потом возбудишь их кровожадность зрелищем пыток, то немного времени понадобится, чтобы разразилось новое восстание. Ваша божественная династия не дала им много поводов для любви.

— Я не боюсь этих черных мерзавцев!

— Может быть. Но я дважды спасал от них твою прелестную шейку, а на третий раз удача мне может изменить. Я попытался сказать это твоему министру Афари только что в его дворце, но он сказал, что это твой приказ и он ничего не может сделать. Я думаю, тебе стоило бы прислушаться к моему разумному совету, поскольку твои люди слишком боятся тебя чтобы сказать что-нибудь, что могло бы тебе не понравиться.

— Я не сделаю ничего подобного. А теперь убирайся отсюда и не мешай мне работать, если не хочешь сам взяться за кнут.

Конан подошел к Диане.

— У Тутмеса есть вкус, — сказал он. — Но у девчонки страх затмил мозги. Ни один рассказ, который ты из нее вытащишь, не стоит внимания. Дай ее мне и я покажу, что может сделать немного доброты.

— Тебе, милый? Ха! Занимайся своими делами, Конан, а я буду заниматься своими. Тебе следует расставить по постам стражников к сегодняшнему сборищу. — Тананда резко обратилась к Диане: — А теперь говори, шлюха, будь ты проклята!

Кнут просвистел, когда она занесла руку назад, приготовившись нанести новый удар.

Двигаясь с не требующей усилий скоростью льва, Конан схватил Тананду за запястье и вывернул кнут из ее руки.

— Отпусти меня! — закричала она. — Как ты смеешь применять ко мне силу? Да я тебя… Я… я…

— Ты меня что? — сказал Конан спокойно. Он бросил кнут в угол, вытащил свой кинжал и перерезал веревку, которой были связаны руки Дианы. Слуги Тананды обменялись неловкими взглядами.

— Подумайте о своем королевском достоинстве, Ваше Высочество! — усмехнулся Конан, беря Диану на руки. — Не забывайте, что пока я стою во главе стражи у Вас, по крайней мере, есть один шанс. А без меня… ладно, Вы сами знаете ответ. Увидимся во время казни.